-Поскольку после переноса - начала свою речь, забывшая, или не пожелавшая представится, мадам заместитель начальника базы - выяснилось, что как коммерческий переселенец вы несостоятельны, мы вынуждены перевести вас в категорию дотационных переселенцев. Однако, поскольку Орден не благотворительная организация то вы не имеете права на льготы и подъемные, причитающиеся дотационным переселенцам. До прибытия ближайшей крупной группы дотационных переселенцев, с базы Южная Америка, вы будете размещены в карантинных казармах на территории ж.д станции. Стоимость проживания, питания, и доставки вас по железной дороге к городу Порто Франко составит тысячу семьсот шестьдесят четыре экю, и будет вычитаться из вашего заработка в размере 50% до полного погашения долга. В Порто франко вам будет предоставлена работа, - казалось она прямо млеет от возможности "поставить на место очередного гендерного узурпатора" - к сожалению у нас нет необходимости в высоко оплачиваемом инженерном персонале, поэтому вам будет предложена работа грузчиком на железно дорожной станции и в порту города Порто Франко, с окладом в 350 экю. Затраты на ваше проживание и питание в зоне временного проживания перемещенных лиц также будут вычитаться из вашего жалования. До полного погашения задолженности вам запрещено покидать город и менять место работы. Проводите. - Закончила она, обращаясь к вестовому, свою речь, так и не дав мне сказать не слова. Впрочем, то что мое мнение ее не волнует абсолютно, было понятно и так.
Когда мы вышли из здания, и направились в сторону станции, вестовой присвистнул:
-Круто она с тобой парень. Не повезло под горячую руку попасть.
-А как было, если бы повезло? - спросил я.
-Ну, дали бы тысячу подъемных, как второй шанс, и отпустили бы с богом, На первый раз так иногда и бывает, а с тобой сходу как со злостным. Но ты не переживай оборотистому человеку расплатится труда не составит, через пол года, если голова на плечах, будешь уже свободным человеком, а то и раньше.
-Дай то бог - ответил я.
Находящиеся на территории железнодорожной станции карантинная казарма представляла собой построенное довольно добротно одноэтажное, деревянное здание, из быстровозводимых блоков панелей, с широкими металлопластиковыми окнами, длинной около шестидесяти метров, и шириной метров двенадцать с входом в торце. По случаю жары окна были распахнуты настежь и затянуты противомоскитными сетками. Видимо на кондиционерах рациональные орденцы все же поэкономили. Рядом стояло здание столовой общей и для сотрудников ордена, и для работников железной дороги и для переселенцев. Отличалось, как сообщил мне вестовой, только меню, да и то незначительно. Внутри казарма разделялась перегородками, как в плацкартном вагоне, только отсеки шли по обе стороны центрального прохода. Отсеки были рассчитаны на четыре человека и были укомплектованы, как и в купе поезда, двухъярусными койкам, убирающимся столом и большой антресолью под потолком для вещей. Прикинув, на глаз, количество отсеков я посчитал, что казарма рассчитана человек на сто, сто пятьдесят. Сейчас практически все отсеки пустовали, и комендант разбитная белорусская тетка неопределенного возраста предложила занимать любой свободный. Отправления вместе со мной ждали еще две семьи одна из Сербии одна из Албании, расположившиеся в разных концах казармы, рассказала мне комендант, выдавая постельное белье и подушку.
-Вещи можешь оставлять тут, -напутствовала она меня- пока не воровали. Карточка Ай-Ди при предъявлении в столовой работает как талоны на питание. Кормят четыре раза завтрак, обед, ужин и полдник. График у входа, санитарный блок в конце по коридору.
-А что не воруют? Одни святые в переселенцах?
-Нет, конечно. Но камеры кругом, да и поймают прирезать могут еще до прихода патруля, бывали случаи. - обнадежила комендант.
Так как воровать у меня было и так нечего, я решил ей поверить. Бросил на койку сумку и отправился ужинать, благо по висевшему над дверями распорядку как раз подошло время.
Кормили сытно и вдоволь хоть и без изысков. Овсяная каша, котлета из какой-то местной рыбы, салат из морепродуктов, и чай. Собственно ужином мой первый, длинный день, в новом мире, и закончился. Вернувшись в казарму, утомленный новыми впечатлениями, я уснул как убитый.
***
УТРО НАЧИНАЕТСЯ НЕ С КОФЕ
Я измеряю время в кружках кофе
И в опустевших пачках сигарет.
Не думайте, мне, в общем-то, неплохо,
Чему болеть? Души на месте нет...
Затягивает небо облаками.
Я гроз и ураганов не боюсь.
Я складываю ночью оригами
Из собранных в архиве старых чувств.
Вечером в большую бухту Острова вошел целый караван судов. По месным новоземельным меркам это пожалуй был целый флот. Больше десятка парусников зафрахтованных РА у Бразильцев и приспособленных под перевозку большого количества людей. И по паре русских танкеров и сухогрузов, заполненных грузами по самую грузовую марку.*
*Грузовая марка - знак предельной осадки, наносимый на обоих бортах морского судна в середине его длины (грузовая ватерлиния). Грузовую марку изображают в виде круга, пересечённого по центру горизонтальной линией, которая показывает наибольшую допустимую осадку судна в морской воде (в летнее время в зоне умеренного климата), и ряда горизонтальных линий, показывающих предельное погружение его в море или реке в зависимости от времени года и района плавания.
Теперь все это предстояло разгружать на берег. И так как никаких причалов на этом диком берегу не было и не предвиделось, разгрузка ложилась на каторжан привезенных караваном.
Высадившееся с вечера подразделение охраны организовало не берегу периметр и приготовилось охранять. То ли себя от каторжан, то ли каторжан от дикой фауны, которая со вкусом схарчила бы и охрану и каторжан и экипажи судов, дай ей волю.
Утром на берег перевезли большую часть контингента, а потом начался ад разгрузки. Кранами кораблей из трюмов вынимались бесконечные ящики, бочки, тюки и мешки. Все это перегружалось на вельботы и лодки и везлось к берегу. При перегрузке шесть человек упали в воду с лодок. От первых двух остались лишь кровавые пятна на воде. После этого догадались отгонять морских хищников гранатами брошенными в воду. И те кто падал в воду потом отделались легким испугом. А лодки все шли и шли к берегу, где бредя по мелководью по колено, а иногда и по пояс, в воде яростно матерясь и устало хекая тащили эти ящики к берегу промокшие и злые ссыльнопоселенцы. Особо трудно далась разгрузка джипов охраны, два дня валили и очищали от сучьев толстые и твердые, как из железа, стволы местных лиственниц. Потом сплавляли их ручьем к бухте, и вязали большие трехслойные плоты с бортами, на них осторожно опускали и найтовали поднятые кранами из трюмов уазики вояк. К засевшим на мелководье плотам тащили помосты из бревен и аккуратно скатывали по ним машины. Ухитрились не утопить ни одного УАЗа.
И только на шестой день утомленный разгрузкой лагерь перестал бурлить и поставив палатки укутавшись в спальники провалился в сон. К сожалению, не без сновидений.
***
Вырвал меня из сна гудок маневрового локомотива. Совсем как в детстве проведенном мной в пригороде у большой железно дорожной станции. В те далекие времена моего детства родной город важно дымил заводами, и тяжело вздыхал стволами шахт, бодро ухал взрывами породы на карьерах и хрустел дробилками обогатительных комбинатов. И вся продукция этих многочисленных промышленных гигантов сходилась на нашей станции с не менее полноводным потоком материалов и сырья которые жадно глотали двери цехов. И вот сейчас как и тогда гудок прозвучал так словно локомотив собрался проследовать через мою спальню транзитом в коридор. Скоротать время до отправки в Порто-Франко я решил с пользой. Ответственной работы переселенцам тут не доверяли, но заработать пару тройку экю на погрузке разгрузке, либо уборке вполне было можно. Я выбрал погрузку хоть и тяжелее но ставка чуть выше, и засучив рукава, совсем как в далекие студенческие годы, провкалывал до вечера ворочая тяжелые ящики и вкатывая по деревянным настилам двухсотлитровые бочки. Много не много но как сказал бригадир на несколько кружек пива в "рогаче" заработанного за день должно было хватить.
