Пока нашли эти две махины. Обе машины были начисто лишены энергии, и Мишка их обнаружил лишь после применения разведывательных дронов. Потом встала проблема зацепиться, не повредив при этом обшивку летательных аппаратов. Догнать базовый носитель, опять же.

Мы начали разгон, спеша успеть за крейсером, который и не подумал остановиться и подождать нас, лишь пилоты отключили ускорение, и на том спасибо. Дважды не выдерживали ускорения гравизахваты – пришлось действовать синхронно, с ювелирной точностью ведя машины в связке и подстраховывать ослабленные поля товарищей. Особенно тяжело пришлось во время посадки, когда следовало поддерживать ускорение, чтобы не отстать от крейсера. Лететь пришлось боком, ибо хренов гроб можно было протолкнуть в створ тоннеля исключительно в таком положении, а операторы «Ломоносова» и не подумали задействовать ювелирно точную посадочную систему крейсера.

Намучились мы изрядно, но получилось. Думаете, на корабле обрадовались? Ждите. Начальство обозвало нас неуклюжими мамонтами и прогнало парковаться в свои ангары, предупредив, что если мы задержим переход, то полетим за «Ломоносовым» своим ходом и в стазисе.

Пришлось поторапливаться и сажать штурмовик на разгоняющийся крейсер при бездействующем причальном комплексе – то ещё занятие, скажу вам. Даже я взмок, как мышь. Вдобавок компьютер препротивным голосом вёл обратный отсчёт до перехода, который по всем законам вселенной не мог состояться так близко от гравиполя звезды. Нервировало всё это – страсть.

– Ну и как тебе первое боевое задание? – поинтересовался Мишка, успевший выбраться из своей машины раньше всех и поджидавший у аппаратной колонны.

Я еле выполз из кабины и, спустившись на палубу, принялся разблокировать узлы совмещения скафандра, чтобы его снять.

– Да уж, – пропыхтел я, усердно сражаясь с белоснежным чудом технологии, – Причальные лучи вырубили, умники. Впрочем, чего от них ожидать ещё?

С облегчением избавился от костюма, сбросив белый ворох в короб дезинфекционного блока. И сразу с наслаждением принялся чесаться. Ох, прав был Лем: какие бы вершины ни покорились человеку, проблема почесаться – извечный бич пилотов.

– Например: эмуляция отказа компьютера и переход на полное ручное управление, рассинхронизация ускорителей, отказ компенсирующей системы… – этот пессимист принялся заунывно перечислять всевозможные сложности, возникающие во время вылета.

– Да типун тебе на язык. Сейчас договоришься, Умник всё это проанализирует и подкинет нашему начальству свежую идею. Отказ компенсатора, да?

Мишка мигом умолк. А то и впрямь, вдруг наболтаешь себе лишние неприятности.

– Мальчики, а вот и я! – порадовала своим присутствием Марина.

Усталая, но довольная девушка весело улыбалась, небрежными движениями стягивая волосы в хвостик. Выглядела она привлекательнее некуда, я аж залюбовался. Полёт явно прибавил нашей даме бодрости.

– Куда теперь двинемся? – спросил Мишка.

– Есть предложение пойти перекусить, – начал я по привычке, осёкся, но поздно.

Они уже ржали. Ну да, я всегда есть хочу. Нельзя потешаться над естественными потребностями растущего организма! Так и сказал. Смех перешёл в хохот, а Марину чуть ли не пополам скрючило. Я сам начал подхихикивать.

– Не, ну хватит уже, – вразумляю я этих весельчаков, – правда, я тут ночью по пути обнаружил, что в столовой почти все продукты натуральные, даже сок есть.

– Так ты в три ночи ещё и жрать бегал? – картинно изумился Мишка, что заставило несчастную Марину буквально задохнуться от смеха и начать икать.

Настроение мы подняли всем вокруг. Даже инженеры, обслуживающие машину и невольно слышавшие, что позабавило троих стажёров, не могли скрыть улыбок.

Чтобы не выглядеть совсем глупо, мы разошлись по каютам, договорившись собраться в столовой минут через десять.

– Двадцать и не минутой меньше, – потребовала Марина.

Добро. В конце концов, не только девушка имеет право вкусить дары цивилизации после успешно выполненной работы. Я тоже хочу в душ. А потом еда.

Когда матово-бежевая дверь столовой скользнула в стену, мы как были, так и приросли ногами к полу. Мишка удивлённо присвистнул, а у меня от переизбытка нереального случилось непроизвольное расслабление лицевых мышц, отчего челюсть упала вниз.

Привычного вида невзрачное помещение исчезло. То есть вообще перестало существовать как архитектурный элемент с шестью рабочими поверхностями и проходом в одной из них.

Представьте. Вы встали с постели в собственном доме, получили у синтезатора чашку любимого чая и, жуя свежую булочку, открыли дверь в лето. Сквозь проём чувствуется дуновение ветерка с запахом нарождающегося утра. На любимом газоне виднеется часть старинного деревянного столика с резными ножками, растрескавшимися, но всё ещё готовыми удержать столешницу и всё, что заботливым хозяевам заблагорассудится на неё выставить.

Одно отличие. Даже нет, два. Запах – из столовой пахло всё же едой, вкусной, отдадим должное. А ещё слышалась разноголосица, звон бокалов и тихая, мягкая музыка. В остальном всё совершенно так, как я описал выше.

Мы нерешительно заглянули внутрь. Панорама сразу раздвинулась до горизонта, дополнив живописный вид бескрайним океаном зелёного неба. Границы стёрлись – небосвод плавно нырял в траву и, казалось, начинался у наших ног. Не зарябить в глазах от изобилия зелени помогали лишь тонкие ниточки белых облаков и солнце, синее солнце северного полушария Новороссии. В единый миг я с друзьями перенёсся на просторы знаменитой на весь обитаемый космос высокогорной Изумрудной долины.

– Мы ж вроде бы не в вирте, – тихо произнёс мой товарищ.

– А может, и в нём, – не согласилась Марина, – Откуда вы знаете, выпустили нас после вылета или нет. Может быть, корабль так и работает – все лежат в саркофагах автономной поддержки и мыслят. А вокруг лишь новый уровень виртуальной симуляции.

Фантазия у девочки будь здоров. Я пошевелил пальцами, обутыми в тонкие сандалии из эрготкани, присел на корточки и провёл рукой над тем, что совсем недавно было полом. Под ладонью скользили шершавые зелёные стебельки. Я попробовал сорвать один, но он растаял под давлением пальцев. Понюхал ладонь – травой не пахло. Всё же ещё есть над чем поработать.

Столик, манящий уютом и обещанием райского удовольствия, оказался не один. Несколько ровных рядов стояли, казалось, в центре мироздания, а откуда-то слева к ним вереницей текли по воздуху подносы с едой.

Так хотелось пройти до стены и потрогать её, а ну, как действительно поверхность планеты, и диким образом сейчас можно будет пробежаться по природному великолепию. Но под взглядами обративших на нас посетителей мы сделали вид, что местные чудеса нам нипочём и с достоинством (но вертя головой по сторонам) прошли до ближайшего свободного столика.

– Как они траву-то сделали? – я всё ещё не мог прийти в себя от обилия впечатлений.

– Да кто нам скажет. Я о подобных технологиях даже не слышала. В вирте и то подобное реализовать не просто, а у создателей «Ломоносова» получилось в реальности, – Марина рукой обвела вокруг себя, – такими темпами вирт вскоре и не нужен будет.

Мишка смотрел куда-то вдаль.

– А каюты? – спросил я. – В наших жилищах, интересно, такое предусмотрено?

– Скорее всего, нет, слишком жирно каждое помещение оснащать новейшей аппаратурой, – очнулся от размышлений Мишка, – хотя кто его знает.

Он протянул руку, постучал по поверхности столика (звук точно как должен быть у любого уважающего себя сухого дерева). Замерцавшее в воздухе меню было изучено, и вскоре прибывший заказ парил нежнейшими ароматами перед тремя голодными стажёрами.

– Я успел немного почитать про возможности крейсера, – успевая жевать и говорить, поведал друзьям я, – но в сети ни полстрочки не было про подобные технологии. Наверняка не хотели раскрывать их. А после старта у нас и гипотетического шанса слить информацию наружу не осталось. В рейсе новое окружение всесторонне изучим, пожив в нём с полгодика, попривыкнем. А к возвращению будет готов пространный отчёт психологов, медиков и Умника о практических аспектах применения новой технологии во время дальней экспедиции. Там уже и внедрят. Или нет, как получится.