– Почему мы с собой никого больше не взяли в вездеход? – спросил Максим у Аллогена.

– Был бы лишний расход топлива.

– А на самом деле?

– Та сам прекрасно знаешь, что они погибли, прикрывая наш отход.

– Ты знал, что так будет?

– Нет. Я где-то просчитался.

– Ты же говорил, что все предопределенно Вселенским разумом.

– Так-то оно так, только у медали существует обратная сторона. Есть несколько вариантов развития событий, и какой из них дойдет до своего логического окончания не известно.

– Аллоген, извини, что не называю тебя папой, – съязвил Макс: – Скажи мне, пожалуйста. Когда я учился в интернате, был один случай, когда я избил несколько людей, а сам так и не понял, как смог это сделать.

– Я знаю.

– Это твоих рук дело?

– Нет. Я тут не причем. Ты сам смог приоткрыть завесу своего сознания и подключился к информационным потокам Плеромы, что дало тебе определенное преимущество.

– Откуда ты знаешь про этот случай?

– Не забывай, что я все-таки твой отец и между нами есть определенная ментальная связь. Эта связь есть у любого биологического вида между детьми и родителями. Только между тобой и мной она сильней и я могу видеть твоими глазами определенные события. Тогда я только сделал так, что бы правоохранители взялись за отца того негодника и определили его к другим коррупционерам, которым плевать на других. Ворюга выбрал для себя другой путь и попытался скрыться, тем самым выбрав другой вариант развития событий. В случае если бы он сдался властям, то его бы сын остался жив. Хотя ненадолго. Через год его бы зарезала проститутка по имени Надежда, которая не смогла дальше выносить его пытки.

– Почему?

– В той драке ты лишил его возможности полноценного общения с противоположным полом. Из-за чего он стал бы испытывать удовлетворение не половое, а психологическое от садизма.

– Ты заранее видишь возможные варианты событий?

– Я их вижу, но не знаю достоверно, как они будут развиваться. Это как стоять перед несколькими дверьми, что бы попасть в определенную комнату. Можно зайти в одну дверь и оказаться, там, где нужно, а можно зайти через другие двери и идти в ту комнату другим или вообще не оказаться там, где нужно.

– Ты хочешь сказать, что каждый сам выбирает свою судьбу? – задумчиво спросил Максим.

– Почти. В некоторых случаях изменить что-либо бывает не возможно, – ответил Аллоген.

– Это в каких?

– Пашка «Цыба» был обречен изначально из-за своего отца, еще до своего рождения. Его отец выбрал легкий путь для достижения своей цели. Из-за него страдали и умирали другие люди. Бесследно ничто не проходит и за все содеянное рано или поздно придется отвечать. Кто-то расплачивается при жизни, а кто-то после биологической смерти.

– Ты говоришь про грехи?

– Это понятие относительное. Добро и зло – это неразделимые понятия. Иногда трудно понять, где что. Может быть так, что зло творится ради добра и наоборот. В разных мирах эти понятия трактуются по-разному, но есть единые Законы, которые нарушать нельзя. Например, обрекая людей на голодную смерть, отец Пашки «Цыбы», обрек свой род на вымирание. Его эманация была истощена и в лучшем случае продолжила бы свое существование в дальнейшем в теле маленькой козявки. Если где то убыло, то где-то должно прибыть. Если где то прибыло, значит, где то должно убыть.

– Значит земные религии все-таки не ложные?

– Конечно нет. У всех ваших религий один корень. Истина в каждой из них. Однако на протяжении длительного времени, из-за алчности, трусости, зависти и других человеческих пороков, с которыми по своей природе человечество уже не может бороться, истина начинает трактоваться по-другому и добро меняется местами со злом. Вспомни историю – сколько людей погибло только в религиозных войнах.

– Ты же мне рассказывал, что наши предки на планете Адамас процветали.

– Так оно и было. Однако после того, как хармозельцы разбили аванпост архонтов на Земле, выжившие адамасы, из числа воинов архонтов – пандорцы, которые на протяжении тысячелетий только воевали, постепенно ассимилировались с местным населением. С тех пор в генах человечества передается неутолимая жажда власти и наживы. У кого-то это ярко выражено, а у кого-то нет. Однако войны с тех пор на вашей планете не прекращаются и создание идеального общества не возможно.

– Аллоген, а душа после смерти помнит, кто она? – задал вопрос Максим.

– Конечно. Эманация или эон несет в себе информацию о прожитой жизни. Через некоторое время информация запечатывается и особь не помнит о прожитых воплощениях, за исключением…

Неожиданно вездеход заглох.

– Топливо закончилось? – спросил Максим.

– Нет. Это значит, что мы приблизились к моему кораблю. Дальше придется идти пешком.

– По-другому никак?

– Нет. Во-первых, техника будет барахлить, а во-вторых, нас будет проще уничтожить. А пешком это сделать будет сложнее.

– Ты же говорил, что их техника возле кратера не действует.

– Правильно. Не действует, но осталось земное оружие, которое нас может легко истребить. Также остались их бойцы из числа пандорцев, а как они ведут себя в бою, ты видел в бункере. Я уже слишком слаб и мои возможности не безграничны. Если мы не успеем сделать то, что предназначено Незримым, то все принесенные жертвы будут бессмысленны. Все пошли.

II

Аллоген открыл дверцу вездехода и первым выбрался наружу. Приятная прохлада дохнула Максиму в лицо. После того как в вездеходе он вдыхал три часа выхлопные газы, от глотка свежего воздуха немного закружилась голова. В небе сверкали звезды, а вдалеке была видна какая-то гора.

– Что это за гора? – спросил Макс.

– Это не гора. Это – кратер, к которому нам и надо. Корабль на двести метров под землей. Поэтому придется проползти определенное расстояние по тоннелю.

– Спасибо, что сказал вовремя.

Рядом что-то мягко шмякнуло и от ближайшего дерева в разные стороны брызнули кусочки коры.

– Макс, это Пандорцы. Побежали. В нас стреляют. Бежим, – крикнул Аллоген.

Максим побежал за Аллогеном. Луна была полная и прекрасно все освещала. Но в данной ситуации она была не к месту. Чавкающие звуки пластиковых пуль становились плотнее. Аллоген остановился и сказал:

– Подожди.

Обернувшись, Максим увидел позади себя множество, быстро перемещающихся теней.

– Аллоген, надо бежать.

– Стой на месте, – ответил ему Аллоген.

Спустя мгновение, из зарослей борщевика выбежало около двух десятков огромных волков. Размашистыми скачками стая, молча, устремилась в сторону преследователей, откуда начали доноситься звуки грызни.

– Это ты их направил? – спросил Максим.

– Нет знаешь. Сами прибежали, – съязвил Аллоген, – Побежали. Уже немного осталось.

Вдруг в небе раздался легкий свист.

– Если это то, о чем я думаю, – крикнул на ходу Аллоген, – то нам не поздоровится.

Свист стал громче и закончился взрывом. Страшная сила подкинула Макса в воздух и перевернула три раза вокруг своей оси. Кувыркаясь, Максим увидел, что Аллоген летит и, так же как и он кувыркается. Приземление было очень неприятным. Больно ударившись о дерево, Максим опять вскочил на ноги и продолжил бежать за Аллогеном, который тоже успел подняться на ноги. Слева и справа от них земля взлетала с пугающей частотой.

– Из гранатометов по нам шпарят, – крикнул Аллоген.

– Я уже догадался.

– Немного осталось. Лезь за мной, – махнул рукой Аллоген и нырнул в какую-то нору в корнях огромного дерева.

Максим с разгона нырнул за Аллогеном в непроглядную темноту, вляпался в какую-то жижу и пополз вперед. Где-то впереди пыхтел Аллоген. Нора оказалась не очень удобной для быстрого передвижения, но стены в ней были очень твердые. Снаружи раздавались звуки разрывов снарядов.

– Земля не обрушится? – спросил Макс.

– Нет. Я тут все оплавил под огромной температурой.

– А если они по нам начнут палить? – отчаянно карабкаясь, вглубь норы, поинтересовался Максим.