– Грациэла, очень рад снова тебя видеть. Как у тебя дела с этим занудой?

Девушка робко смотрит на Декстера и бормочет:

– Вот именно сейчас все отлично, сеньор.

Декстер, улыбаясь, слушает ее, а потом поворачивается ко мне и говорит:

– Джудит – супруга Эрика. Они заехали к нам как раз после своего медового месяца.

– Очень приятно, сеньора Циммерман. Примите мои поздравления с вашим недавним бракосочетанием, – говорит девушка, глядя на меня.

– Пожалуйста, – выпаливаю я, поправляя мини-юбку, – ты не против называть меня Джудит?

Грациэла смотрит на Декстера, тот кивает, а я добавляю:

– И не смотри ни на него, ни на моего мужа. На то, чтобы ты называла меня по имени, вовсе не нужно их добро. Договорились?

Я улыбаюсь. Девушка улыбается в ответ, и Эрик подытоживает:

– Грациэла, как ты уже поняла… называй ее Джудит.

– Хорошо, сеньор Циммерман, – она улыбается и, поворачиваясь ко мне, добавляет: – Рада знакомству, Джудит.

Мы снова обмениваемся улыбками, и мне становится спокойнее.

Я бешусь не от того, что меня постоянно называют сеньорой Циммерман. Просто это попахивает старческой затхлостью.

Расставив все точки над «i», начинаю рассматривать Грациэлу и прихожу к выводу, что она немного старше меня. Кажется, она очень опрятная и симпатичная. Мода – это, конечно, не ее конек. Очень уж она старомодна для девушки моего возраста.

После приветствий мы все заходим в прозрачный зал. Здесь нет ничего, что могло бы помешать Декстеру свободно передвигаться на инвалидном кресле.

Почти час мы сердечно беседуем и вспоминаем свадьбу. Декстер упоминает мою сестру, но когда он в четвертый раз произносит ее имя, я объявляю, смотря ему в глаза:

– Декстер… Даже не вздумай приближаться к моей сестре.

Они с Эриком прыскают, и я в какой-то степени их понимаю. Страшно подумать, что было бы, если бы Декстеру вздумалось пригласить мою сестру на свидание и предложить ей что-нибудь из своих штучек. А ведь он на это способен, я уверена. Смешно уже от одной только мысли об этом.

Догадавшись о моих мыслях по выражению лица, Эрик говорит:

– Не беспокойся, Джуд. Декстер отлично понимает, с кем он должен или не должен встречаться.

Я киваю. Хочу, чтобы это было ясно с самого начала. Внезапно этот плут Декстер спрашивает:

– Богиня, ты что, ревнуешь к своей красотке-сестре?

Потешаясь над его словами, смотрю ему в лицо.

Я ревную к сестре?

Я вас умоля-а-а-а-ю… Я обожаю Ракель!

И, не желая что-либо умалчивать, отвечаю:

– Нет. Я просто о ней забочусь.

И тогда Декстер с улыбкой говорит:

– Ты – красавица, моя дорогая Джудит.

– Спасибо, красавчик, – подыгрываю ему. – Но ради своего же блага держись подальше от моей сестры. Предупреждающий не лукавит. Запомни!

Мы втроем смеемся, прекрасно понимая, о чем речь, и тут я замечаю, что Грациэле вовсе не весело. Ее глаза моментально наполняются слезами, и она потупляет взгляд. Сделав два вдоха, снова поднимает глаза – а слез и след простыл.

Вот это да… Вот это самообладание! И… я так и знала!

Да здравствует женская интуиция!

Мне понадобилась всего пара минут общения с Грациэлой, чтобы понять: она по уши влюблена в Декстера. Бедняжка. Мне даже жаль ее.

Вскоре девушка прощается и выходит.

Когда мы остаемся втроем в огромном зале, Декстер начинает расспрашивать, как с нами обращались в отеле во время медового месяца. Мой мужчина поворачивается ко мне, и я лыблюсь как дуреха.

Все было потрясающе. Это самая восхитительная поездка в моей жизни. Эрик так меня обожает… Я и не подумала бы, что мужчина на такое способен. Я втюрилась в него без оглядки.

Шушукаясь с Эриком и посмеиваясь, Декстер интересуется, играли ли мы во время медового месяца. Отвечаю, что мы делали это очень… очень часто, но только игры были лишь между мной и супругом.

О боже… Мое сердце начинает быстрее биться от одних только воспоминаний.

Отель…

Постель…

Его глаза… его руки…

Те пылкие и страстные беседы…

Слушая меня и наблюдая за моим лицом, Эрик улыбается. Он говорит, что по моему выражению лица всегда понятно, о чем я думаю, и он наверняка уже догадался об одной из моих мыслей. Видя, как мы смотрим друг на друга, этот плут Декстер подмигивает мне и тихо произносит, окидывая взглядом мои бронзовые ножки:

– Богиня… если ты только захочешь, я всегда готов поиграть.

Его слова меня еще больше заводят.

Игры Декстера всегда возбуждающие и похотливые, и я, увидев лицо Эрика, расплываюсь в улыбке. Мой муж всегда готов. Однако наш страстный разговор прерывается телефонным звонком, и через пару секунд входит Грациэла с телефоном в руке.

Декстер отвечает на звонок, а Эрик, подойдя ко мне поближе, замечает:

– Любимая, ты что-то покраснела. Что с тобой?

Нет, ну какой же этот тип бесстыдник!

Не в силах сдержаться, улыбаюсь, и, прежде чем я отвечаю, он сладко мурлычет, поглаживая меня по ногам:

– Если ты хочешь, то я готов…

У-у-у-у-ух, я вся горю… Вся горю!

Понимаю, к чему он клонит, и чувствую мурашки.

Секс!

И как всегда, стоит мне представить такую возможность, как у меня сжимается низ живота, и за долю секунды моя киска становится влажной. Эрик все-таки прав – я превратилась в похотливое животное.

Капец!

Кто бы мог предположить, что мне будут нравиться сексуальные игры?

Я однозначно обезумела от секса.

Ясно одно: мне это нравится и мне этого хочется. За считанные секунды мое желание возрастает, и, лишь заметив, как на меня смотрит мой новоиспеченный муженек, я завожусь и хочу поиграть.

Любимый улыбается. Я улыбаюсь в ответ. И, желая поразвлечься, сексуально, но так, чтобы нас не услышала Грациэла, произношу:

– Разорви мои трусики.

О бо-о-о-о-же, это я сказала?

В этот же миг голубые глаза моего Айсмена становятся ярче и мутнеют.

Ва-а-а-ау! Я улетаю и по его взгляду догадываюсь, что он тоже заведен до предела.

Понимаю, что он сходит с ума от моего бесстыдства и готовности на все. Улыбаюсь, ведь знаю, что его заводит, и он шутя произносит слово, которое часто говорят мексиканцы:

– Сладкая!

Закончив беседу, Декстер отдает телефон Грациэле, и та выходит. Эрик говорит:

– Декстер… в котором часу начинается ужин?

Их взгляды встречаются, и я вижу, что они отлично друг друга поняли.

Ох и парочка!

– Через три часа, – довольно отвечает он.

Я улыбаюсь, а Декстер поднимает брови и, бесстыдно пробежавшись взглядом по моим вздыбившимся соскам, заговорщицки спрашивает:

– Как вы смотрите на то, чтобы пройти в более уютное место?

Тыды-ы-ы-ы-н… Тыды-ы-ы-ы-н… у меня сейчас выпрыгнет сердце.

Секс!

Взвинченная до предела, встаю, и Эрик крепко берет меня за руку. Обожаю это ощущение. Мы следуем за Декстером, и я, к своему удивлению, вижу, что мы входим в его кабинет. Я думала, мы пойдем в какую-нибудь комнату.

Эрик закрывает за нами двери, и у меня отвисает челюсть: мексиканец нажимает на какую-то кнопку, и книжный стеллаж отъезжает вправо. У меня, наверно, такое выражение лица, что Декстер говорит:

– Богиня… добро пожаловать в комнату наслаждений.

Не отпуская моей руки, Эрик проводит меня вовнутрь. Мы входим в кромешную тьму, но когда за нами закрывается стеллаж, загорается тусклый желтоватый свет.

Это разврат чистой воды.

Глаза привыкают к полумраку, и я вижу, что это комната размером около тридцати квадратных метров. Здесь есть кровать, джакузи, круглый стол, крест на стене, сундуки и куча разных висящих на стене вещей. Подойдя поближе, я понимаю, что это веревки и сексуальные игрушки. Это садо! Я не хочу садо!

У меня такое выражение лица, что Эрик подходит ко мне и спрашивает:

– Страшно?

Я отрицательно машу головой. С ним мне ничего не страшно. Я знаю, что он никогда не допустит, чтобы мне было больно, и не позволит сделать то со мной, чего я не захочу.