– Это как?

– А вот так: кто, где, когда, с кем, откуда, зачем и почему. Не знаю, конечно, что из этого получится, но давайте попробуем.

– Значит, я так понял, вопросы будешь задавать ты? – прищурился Влад.

– Ты правильно понял. Объяснить почему, или сам догадаешься?

– Из меня гадалка никудышная, лучше объясни…

– Хорошо. Во-первых, из всех вас я знаю только Стаса, да и то последний раз мы с ним виделись года три или четыре назад, остальные для меня, как с одной, так и с другой стороны, – никто, следовательно, в своих оценках я буду беспристрастным. Во-вторых, в отличие от вас я не планировал эту поездку заранее и оказался здесь чисто случайно.

– Это тем более настораживает, – вмешался Борис. – С чего это ты вдруг отказался от путевки в международный молодежный лагерь? Не каждый сможет, для этого надо быть либо очень эмоциональным человеком, либо просто взбалмошным авантюристом, хотя, по мне, это одно и тоже.

– А кто тебе сказал, что я отказался? – вполне искренне удивился Шевелев. – У меня заезд только через полторы недели…

– Вот это да! – присвистнул Жаков. – Тогда, пожалуйста, объясни мне, бестолковому, для чего надо было ломать всю эту комедию и отправляться в дорогу так рано?

– Ничего я не ломал, я просто собирался заехать на недельку в Кишинев, – возмутился Артур. – Ведь все равно по пути.

– Зачем?

– У нас парень один на потоке учится, так вот у его деда свой дом под Кишиневом, виноградники, ну и все прочее… Михай меня целый год в гости звал, рассказывал о красотах края и о том, как здорово там можно отдохнуть.

– И что же твой друг? Он ведь, наверное, до сих пор тебя ждет, думает, что случилось. Вдруг родителям твоим начнет звонить, перепугает их до смерти. Или ты в гости собирался без предупреждения?

– Да нет, незваный гость хуже татарина… Мишку я предупредил, я ему телеграмму дал, извини, мол, друг, планы изменились…

– Телеграмму?!

– Телеграмму, – уверенно подтвердил Артур и пояснил: – Ну, не сам дал – попросил проводницу, оставил ей денег и текст. Она пообещала.

– И ты поверил? – усомнился Быстров.

– Вообще-то, да. Зачем ей меня обманывать, у нее сын подрастает, тоже, может, кого-то попросит.

– Так, ясно, – перебил Влад. – С турпутевкой вроде бы разобрались, второй аргумент, почему остался, тоже вроде понятен, а третий у тебя есть?

– Есть и третий, – спокойно ответил Шевелев. – По сравнению с вами, Марго не успела мне досадить.

– А зачем сравнивать, в мире все относительно… – пожал плечами Андрей. – Одному и девятый вал нипочем, а другой в ложке чая может захлебнуться.

– Ко мне это не относится. Наши безобидные прогулки под луной никак не могли привести к «Американской трагедии».

– Насчет сроков вполне логично, почувствовать себя беременной она точно не успела, – усмехнулся Андрей. – К тому же у нас не Америка, – добавил он, искоса поглядывая на Наталью, залившуюся краской, что было видно даже в свете костра.

Ее смущение не укрылось и от Артура, глядя на девушку, он спросил:

– Еще у кого-нибудь будут ко мне вопросы?

– Ладно, Артур, кончай базар, по-моему, и так все ясно, – подвел итог Стас. – Будешь вести это дело, больше некому.

Возражений не последовало.

– Ну, «вести дело» сказано чересчур сильно, у меня нет таких полномочий, – поправил Стаса Шевелев. – Просто с вашей помощью я попытаюсь восстановить картину вчерашнего дня, и может быть, если получится, разобраться во всем по горячим следам. Ребята, только хочу сразу оговорить с вами одно условие – давайте без обид… Я сейчас немного соберусь с мыслями, а потом побеседую с каждым из вас по отдельности. Возможно, некоторые мои вопросы вам не понравятся или кого-то поставят в тупик, но раз уж мы завариваем всю эту кашу…

– То надо на них ответить, так? – закончил его мысль Борис.

– Да, – жестко подтвердил Артур. – Молчание или увиливание в сторону не в наших общих интересах. Я ведь не профессионал и могу по-своему расценить ваше нежелание сотрудничать.

– Конечно, – усмехнулся Албанов, – ведь это может направить следствие по ложному следу или вообще завести его в тупик.

– Ты, как всегда, прав, дружище, – кивнул Шевелев.

После обеда пошел дождь. Теплый летний ливень. В некоторых местах брезент намок и ослаб, и теперь сквозь швы в палатку мерно просачивалась вода. Наталья накинула валявшуюся рядом штормовку. Можно было бы перебраться в свою палатку, она была новее и прочней, но там все напоминало о Марго. Скомканное шерстяное одеяло, наспех брошенная поверх него синяя косметичка с рассыпавшимся набором теней, томик русской поэзии и витающий в воздухе нежный, до боли знакомый аромат французских духов… Было такое ощущение, что Ритка просто куда-то выскочила на минутку и вот-вот вернется обратно. Но она не придет. Утром Стас бережно подхватил на руки ее тело и вместе с Андреем перенес его в подвал старого замка, где даже в самый зной всегда очень холодно и не проникает свет. Наташа представила, как там лежит Ритка, и ей сделалось совсем уж невыносимо. Сколько раз, в запале, она сама была готова убить подругу, но зачем же так, по-настоящему?..

Стас и Артур молча сидели на своих спальниках. Борис неподвижно лежал, уставившись в потолок.

Не выдержав, девушка выбралась из палатки. Дождь лил как из ведра и в считанные секунды она промокла до нитки. Платье плотно облепило фигуру, но Наталья жадно подставляла лицо под секущие струи. Стало чуть-чуть полегче.

Из палатки выскочил Стас и, растянув над головой свою штормовку, сброшенную Натальей, закричал:

– Ты что, с ума сошла! Не дай бог воспаление легких схватишь, только этого нам не хватало! Живо иди переодеваться!

– Дождь же теплый, – попыталась возразить Климова. – И… все вещи у меня там… – она кивком указала на их вчера еще общее с Марго жилище.

Но Стас был неумолим.

– Значит, пойдем вместе, – сказал он.

Бесцеремонно впихнув Наташку в палатку, парень тут же стал растирать ее полотенцем, затем пригрозил, что если она не переоденется, то он сам стащит с нее мокрое платье.

Угроза подействовала.

– Выйди, – попросила Наталья, доставая из рюкзака ковбойку и джинсы.

– То-то же, – пробурчал Стас, задергивая за собой полог.

Вернулся он минут через пять, за ним подтянулись Артур и Влад.

– Что еще тут случилось? – хмуро спросил Сошинский. – Простудиться решила?

– Вот и я о том же талдычу, – сказал Албанов. – Давай, Наташка, забирайся под одеяло и лежи как мышь.

– Уж лучше я у вас…

– Нет, Нат, у нас сыро, и ты действительно свалишься.

– Али, я все равно здесь не останусь! – воскликнула девушка и покосилась на постель Озерцовой.

Ее полный отчаяния взгляд не укрылся от Шевелева.

– Наташ, Стас прав, тебе надо согреться и вообще отдохнуть. Давай так: мы сейчас все переберемся сюда, а когда дождь закончится, переставим нашу палатку под дерево, если что, там не так будет лить. А эту сложим, если захочешь, – сказал он, расправляя одеяло Марго и убирая в рюкзак ее разбросанные вещи.

– Зачем ты это делаешь?! – возмутилась Наташа и попыталась выхватить из рук Артура косметичку. – Оставь! И палатку не надо складывать, я тут останусь.

– Нат, – сказал Стас, беря ее за плечи и глядя прямо в глаза. – Риты больше нет, вещи ей уже не понадобятся. А нам тут еще три дня торчать. Нелегко это все, но давай не будем делать так, чтобы еще хуже стало. Я не позволю тебе простудиться и слечь с температурой. В конце концов, я обещал твоей маме доставить тебя домой живой и здоровой…

– Ладно, ребята, пойду-ка я к себе, – подал голос Влад. – А ты, на-ка вот, глотни, чтобы действительно не разболеться – он протянул Климовой металлическую фляжку в кожаном чехле.

– Это что, водка? – поинтересовался Артур.

– Обижаешь, – усмехнулся Сошинский, – чистый спирт. У вас в термосе случайно не осталось чая?

– Вроде есть, но он уже остыл…