- Роберт, замолчи… - Мистер Скотт сплюнул кровь и обтер ладонью искаженный от боли рот, затем сделал попытку ступить, но тело его не послушалось и он пошатнулся, едва удержавшись на ногах.

- Ну что же, мисс Оутсон, в этой истории роль доброго самаритянина принадлежит ему, - он рукой указал на мистера Скотта, - а мне, по обыкновению, остается довольствоваться малым. Растление, унижение и бесстыдство – вот мой скромный удел…

Лорд Элтби стоял в нескольких метрах от нее, но и в такой близости сильный снег мешал ей разобрать лицо хозяина. Слегка расставив ноги и скрестив руки на груди, он молчал.

- Роберт, нам лучше вернуться в дом, и покончить со всем разом.

После выказанного предложения мистер Скотт обратился к ней, и уже более спокойно продолжил:

- Мисс Оутсон, вам больше нет необходимости жить под крышей этого дома…

- И что же ты ей предлагаешь, Джереми, увлекательную поездку через океан и себя в качестве спутника? Браво… - лорд Элтби разразился бурными аплодисментами, которые, впрочем, также внезапно утихли. – Лидия, вы и теперь искренне верите в могущество правды? Вы только посмотрите, к чему это может привести! Неужели я должен «платить» всем и каждому за свои желания, и, более того, за то, что говорю об этом открыто, не прибегая к лести и тщеславию? А ты, Джереми, разве не ты говорил о свободе человека, о праве его на выбор, не это ли отличает американца от закоренелого англичанина? И что я вижу, справедливости ради, ответь? Ответь, если не мне, так тысячам униженных, ответь сейчас же... Был ли у них такой выбор?

- Ты и впрямь не ведаешь, что говоришь, – мистер Скотт все еще оставался неподвижным.

- Мне лучше остаться со своими убеждениями наедине, – лорд Элтби поднял свои глаза к небу, - не смею вас больше задерживать.

Он резко стряхнул снег с головы и направился к дому. Лорд Элтби двигался быстро, и каждое его движение было совершенным. Она видела, как стремительно он поднимался по запорошенным ступеням. Еще мгновение, и его рука коснулась ручки двери. После чего, мужчина бросил беглый взгляд в сторону леса, и скрылся из виду.

- Вы не можете здесь оставаться, мисс Оутсон, - прошло некоторое время, прежде чем мистер Скотт вновь обратился к ней. – Я поспешно возвращаюсь домой, сегодня в полдень мои вещи будут доставлены на здешний постоялый двор. Олимпия отправится вместе со всем багажом в столицу. Я и вправду могу вам помочь, вы слышите меня?

Она смотрела на фруктовый сад – как же он преобразился после нынешней ночи! Пушистые ветви яблонь низко наклонились к земле, и всем своим видом походили на царственные, исполненные истинного достоинства покои.

- О, благодарю вас, мистер Скотт, - она инстинктивно попыталась сжать свои ладони в кулаки, но озябшие пальцы не слушались ее. – Вы очень любезны. Однако я достаточно путешествовала…

Грустно улыбнувшись, она продолжила:

- Пожалуй, мне пора возвращаться. Вы знаете, этой ночью мне снился родительский дом, моя деревня и длинная изгородь. Мне, как и вам, пора собираться в дорогу…

Она больше не проронила ни слова. Неожиданно взор ее прояснился, и она увидела то, что не могла разобрать так долго. Утренний снег словно озарил ее, и просветление подобно родниковой воде пролилось на ее измученное сердце.

Она так боялась жизни, а теперь узнала то, от чего не страшно умереть. Будь она другим человеком, смелым и решительным, в ее жизни могли бы еще наступить светлые времена. Но так же, как нельзя заставить солнце не покидать небесный небосвод в вечернюю пору, нельзя изменить ход ее мыслей, неровное дыхание и вселенскую тоску за утраченным, пускай и посланным ей свыше.

Последовав примеру лорда Элтби и круто повернув к дому, она оставила мистера Скотта на заснеженном дворе. Она слышала, как мужчина за спиной несколько раз окликнул ее по имени, и как он обещал помочь, если не с жильем, то с работой. Мистер Скотт говорил быстро, боясь не успеть сказать всего, но то ли густая пелена снега, то ли покой здешних мест мешал ей разобрать даже самые короткие слова. Она живо преодолела ступеньки, что еще хранили следы лорда Элтби, и вошла в дом. Ее решение было простым, и, вспоминая себя спустя время, она находила, что действовала правильно, даже в самых, казалось, своих необъяснимых поступках.

Коридор в ее отсутствие преисполнился звуками и шорохами, которые слышны были изо всех сторон – проснувшаяся прислуга выдавала себя короткими перебежками из комнаты в комнату, шарканьем у входа в кухню и беспечной женской болтовней. Съестные запахи, витавшие в воздухе, обещали необычайную усладу. Все было в предвкушении утренней трапезы, а за ней и насыщенного трудового дня, дня, в котором неведомый кто-то уже начал обратный отсчет.

Она не чувствовала своих ног, и лишь обреченно двигалась по хорошо изученному маршруту. Шла тихо, желая скрыться от посторонних глаз. Она была близка к цели. Тело ее прислушивалось к душевным призывам, но напрасно. Она осталась наедине с собой, с одинокой и сокрушенной женщиной, и печальной не оттого, что с ней происходило в прошлой жизни, а оттого, что, пожалуй, так никогда и не случится.

Она остановилась – в эту минуту она безошибочно доверяла своей интуиции. Сомнений больше не было, и ее рука легко взмыла вверх. Сперва негромко, а после все громче и громче она забарабанила в двери. Сущее мгновение показалось ей вечностью, спустя которое за дверью послышался резкий голос.

- Ступайте прочь… - она не ошиблась, лорд Элтби был в библиотеке.

Глава 32

- Неужели я не ясно выразился, - стук за дверью становился все оглушительнее. Тяжелая дверь сдалась под натиском сильных рук, - мне нужно повторить дважды?

Ее глаза застали лорда Элтби врасплох.

- Вам не стоило сюда приходить, мисс Оутсон.

Могло ли это значить, что лорд Элтби ее не гнал, заметив лишь, что ее настойчивость и решительность были для него в диковину? Что бы это ни значило, у нее не оставалось выбора, и она продолжала стоять на месте. Лорд Элтби воротился в комнату, оставив открытые двери скупым «приглашением» войти, и она вошла следом за своим хозяином.

- Зачем вы пришли, мисс Оутсон? – обращаясь к непрошеной гостье, лорд Элтби смотрел в окно, заботясь исключительно о том, как кружит быстрый снег. – Вы сегодня до того чудным образом обрели свободу…

На жестоком лице мужчины показалось некое подобие улыбки.

- Я пришла с вами проститься, милорд, – она следила за мужчиной у окна, который больше ни единым жестом не выдал своего удивления.

- Вы не изменяете себе, - лорд Элтби говорил в полголоса. - Вам непременно нужно быть лучше всех. Нет, - лорд Элтби обернулся к ней, - дело не в положении и внушительном благосостоянии. Вам безразличны человеческие слабости, ваши собственные куда как изысканнее. Но я вас понимаю… Не буду скрывать, вы и меня заразили этой вашей добродетелью.

Лорд Элтби снова улыбнулся и подобно французскому флибустьеру разыграл перед ней не менее театральный, чем сама речь, поклон.

- Вы должны меня простить, милорд… - вот она и подошла к самому главному, однако ей так и не дали окончить.

- Прекратите, - лорд Элтби взревел, - хватит, вы слышите. Я вам этого не позволю.

Лорд Элтби обхватил обеими руками голову, и, что есть силы, надавил на виски.

- Вы не смеете этого делать ни с собой, ни со мной. Простить вас? – он не унимался. - За что?

Лорд Элтби метался по комнате, сбивая на своем пути мебель.

- Простить ВАС? Как вы можете быть столь жалкой, и вместе с тем столь безжалостной? Простить вас – значит признать свое ничтожество, ведь это я разрушил вашу жизнь. Я свел в могилу вашего единственного покровителя, лишив всех средств существования, дал вам работу в обмен на постоянные упреки и недовольство, наконец, я предложил вам роль своей наложницы, не иначе… - его слова глухо отозвались в ее сердце. – Вы-то что сделали, что просите моего прощения?

Он смолк, глаза утратили блеск, а сам лорд Элтби больше походил на бескровное, отказавшееся от жизни существо. Пришло ее время говорить.