— Что у вас случилось? — поторопилась она спросить. — У вас такой измученный вид, сеньора Амалия, вы заболели?

— Нет, девочка. Случилось несчастье с Карлосом.

— Он заболел в Венесуэле? Чем же? Опасно? — засыпала ее вопросами Пилар.

— Нет, он не заболел. Он сидит в тюрьме по обвинению в убийстве двух человек, — тихо произнесла Амалия.

Гром среди ясного неба не поразил бы Пилар больше, чем эти слова Амалии. Такого нельзя было представить себе даже в мыслях! Но вместе с тем она поняла, до чего же с появлением Хулито отдалился от нее Карлос. Реальные заботы вытеснили чувство, которое она так старательно поддерживала в себе, боясь остаться совсем одна в жизненном водовороте.

— Ты прекрасно понимаешь, что обвинение не имеет под собой никакой почвы…

Амалия рассказывала, и губы у нее дрожали. Тюрьма! Вечное проклятие, тяготеющее над их семьей! Кто лучше нее знал, что и по ложному обвинению можно провести полжизни в тюрьме!

Пилар была потрясена самим предположением, что Карлос мог быть убийцей. Оно было так неразумно, так нелепо, что она даже не попыталась выяснить, кого же убил Карлос в Венесуэле. Она сидела молча и старалась просто осознать услышанное.

— И давно его посадили? — спросила она, но Амалия не успела ответить, потому что в дверь постучали.

Едва дождавшись ответного «Войдите», в комнату влетела девушка — темноволосая, хорошенькая, очень энергичная и напористая. Брови у нее были сурово нахмурены, лицо выражало крайнюю решительность.

— Простите, сеньора, — обратилась она к Амалии, — Карлос хотел, но так и не успел меня вам представить, но я все же решилась к вам прийти. Меня зовут Валерия Де Монтиано, я тележурналист и однажды снимала вас и вашего сына для телевидения в Толедо.

Амалия приветливо закивала, стараясь овладеть собой. Так вот какова эта таинственная новая знакомая Карлоса!

Не вовремя она пришла: бедной Пилар придется узнать не только о том, что Карлоса арестовали, но и о том, что в его жизни существует другая женщина.

Пилар смотрела внимательно на Валерию и видела, что та очень молода, и не сомневалась в природе чувства, которое привело ее к матери Карлоса. Зато Валерия была так поглощена собственными переживаниями, что даже не заметила в гостиной еще одной посетительницы.

— Карлос, уезжая, обещал позвонить мне, — Валерия отбросила все условности светского тона, и говорила лишь о том, что ее волновало, — и не позвонил, Прошло уже столько дней, и ни единого звонка. Тогда я позвонила сама, я беспокоилась. На всякий случай он оставил мне свой телефон в Каракасе. Я позвонила, и женский голос мне ответил, что Карлос в тюрьме по подозрению в убийстве! Трубку тут же повесили. Больше звонить я не стала и решила все выяснить у вас. Я думаю, это шутка дурного тона, потому что мой звонок был просто-напросто неуместен! Это так?

Сейчас Валерию волновало, почему незнакомка так грубо обошлась с ней. Что говорило в той женщине? Злоба? Ревность? Но Валерия не давала никакого повода подозревать ее в посягательстве на Карлоса! Неужели идеальная любовь Карлоса и есть эта ревнивая собственница?!

— К сожалению, вам сказали правду, — горько произнесла Амалия. — Карлос действительно в тюрьме. И действительно по обвинению в убийстве, и даже не одного, а двух человек.

Валерия выслушала ее без тени растерянности или испуга, что, возможно, было вполне естественно для такого юного неискушенного существа. Больше того, лицо ее принимало все более решительное и как бы даже заносчивое выражение.

— Какая низость! — отчетливо и твердо произнесла она. — Сеньора Амалия, когда вы летите в Венесуэлу?

Она не сомневалась, что Амалия летит туда немедленно.

— У меня билет на вечерний самолет, — подтвердила ее догадку Амалия.

— Я лечу с вами, — сказала Валерия. — Она не спрашивала разрешения, не интересовалась, как отнесется к ее решению Амалия, а просто констатировала факт, который не обсуждался: она летит и точка. — В котором часу самолет? — уточнила она.

— В одиннадцать, — послушно ответила Амалия.

— Я заеду за вами, и мы вместе поедем в аэропорт Буду у вас ровно в десять. Всего доброго!

Валерия вышла, так и не заметив присутствия в гостиной Пилар.

— Видишь, девочка, какие дурные у нас новости, заговорила Амалия, обращаясь к Пилар.

— Но и хорошие, кажется, тоже, — произнесла Пилар осторожно.

— Ты имеешь в виду эту девушку?

— Да.

— В последнее время они виделись с Карлосом довольно часто, — не стала утаивать от Пилар Амалия, — но сама я вижу ее впервые.

— И как вам она? — поинтересовалась Пилар.

— Тверда к решительна не по годам, — ответила Амалия. — Но в данной ситуации это к лучшему.

— Я уверена, что все это страшное недоразумение, и оно рассеется как дурной сон, — постаралась утешить ее Пилар.

— Я тоже не сомневаюсь, что это недоразумение, но пока факт остается фактом. Ты очень огорчилась, деточка? — спросила Амалия.

— Из-за Карлоса очень, — честно сказала Пилар, — а из-за Валерии Де Монтиано… — Пилар задумалась. — Наверное, это должно было случиться неизбежно. У нас ведь с Карлосом так ничего и не сладилось. А времени прошло немало.

Пилар вспомнила слова цыганки: «Запретный он мужчина. Не твоя судьба». И тут права оказалась цыганка.

— Во мне тоже что-то переменилось после того, как отыскался мой сын, и мы всю ночь проговорили с сеньорой Амарантой, — призналась Пилар. — Сейчас для меня главное — мой мальчик. А все, что касается меня лично, как-то отошло на второй план…

— Я прекрасно понимаю тебя, моя девочка, поэтому так тебя и полюбила. — Амалия ласково и нежно обняла Пилар. — У тебя, как и у меня, материнское сердце. Может, и Карлоса ты полюбила потому, что он нуждался в заботе и нежности. Как бы ни повернулась у нас жизнь, я буду считать тебя своей дочкой, Пилар. Мы так понимаем друг друга, так близки с тобой!

— Да, сеньора Амалия, и мне так нужен бывает ваш мудрый совет!

— Ты познакомишь меня со своим мальчиком, и если тебе понадобится моя помощь, я с удовольствием буду тебе помогать.

Пилар была необыкновенно растрогана: в такой страшный для Амалии час она продолжает заботиться о Пилар и обещает ей свою помощь.

И вдруг какая-то радостная уверенность в будущем наполнила сердце Пилар: ведь Херман жив, он на свободе и действует, а потому сумеет справиться со всеми недоброжелателями и вызволит своего сына из тюрьмы! Ей очень хотелось сказать это Амалии, но она не могла подвести Хермана, которому лучше знать, как надо поступить в данной ситуации.

— Не спрашивайте меня, откуда эта уверенность, — только и смогла сказать Пилар, — но я не сомневаюсь, что все кончится хорошо.

Амалия внимательно на нее посмотрела и не стала ни о чем спрашивать.

— Дай-то Бог! — лишь тихо произнесла она.

— Сейчас вам, верно, надо собраться. Не буду вас задерживать. Я буду звонить Ирене, и от нее узнавать все новости, — пообещала Пилар. — И дай вам Бог удачи!

На прощание они обнялись, и Пилар отправилась к своему Хулито.

Если бы она догадалась спросить, кого же считают жертвами Карлоса, то узнала бы, что одна из них — Херман Гальярдо. Трудно сказать, сдержала бы она и тогда свою клятву. Наверное, все-таки успокоила бы Амалию, доверив ей тайну Хермана, и уговорила бы ее подождать, пока он сам принесет в полицию доказательства своей невиновности, а стало быть, и невиновности Карлоса. Словом, события тогда приняли бы совершенно иной оборот. Но Пилар была слишком занята Валерией и своими душевными переживаниями, чтобы интересоваться деталями и подробностями того, что происходит в далекой Венесуэле.

Сама судьба все дальше уводила Пилар от Карлоса, не дав ей возможности принять участие в его спасении…

Глава 50

В первую секунду Вероника не узнала Хермана Гальярдо, хотя после визита Яримы и ждала его. Серое лицо с побелевшими губами, затуманенный, будто не видящий взгляд.