И вдруг женщина, схватив ее за руки, закричала:

— Не может быть! Девочка моя, Мартика! Неужели ты не узнаешь меня?

Приглядевшись, Мартика узнала Пелуку, приятельницу своих родителей.

— Куда вы спрятали девочку? — наступая на остолбеневшую парочку мошенников, спросил Корхес. — Говорите, я ждать не намерен. Мне известно, что она у вас.

— Сеньор, сеньор, умоляю вас… отведите немного влево или вправо вашу пушку… я не могу говорить, когда ее дуло смотрит мне в грудь… — взмолился Тоньеко.

— Да ты, кажется, охрип от страха… Или у тебя всегда хриплый голос?.. Милагритос, которую ты держал в этой норе, помогла мне вычислить тебя. Итак, где девочка?

— Чертова Милагритос! — проскрежетала Ласара.

— Я заметил тебя еще тогда, когда ты ошивался часами напролет возле дома Эстелы ди Сальваторе и заподозрил недоброе, — насмешливо пояснил Федерико, — итак, где Мартика?

— Сеньор, она сбежала, — опасливо косясь на пистолет, поспешно ответил Тоньеко, — всеми святыми клянусь, ее здесь нет. Она обманула нас и сбежала.

— Надо же, маленькой девочке удалось перехитрить таких мошенников, — отозвался слегка разочарованный Федерико, пряча оружие. — А я-то хотел сделать услугу ее матери.

Внутреннее чутье подсказало Тоньеко две вещи: во-первых, он почувствовал, что с этой минуты разговор изменился в его пользу, а во-вторых, понял, что перед ним находится еще более изощренный хитрец, чем он сам.

Но Тоньеко ничем не выдал своих чувств. Он ждал, когда Корхес раскроет свои карты.

— Присядьте, — великодушно предложил Корхес. — Я хочу поговорить с вами.

— Сеньор, — запротестовала Ласара. — Поговорим в другом месте…

— Да, в другом, если вы не намерены сдать нас полиции, — пристально глядя на Корхеса, поддержал супругу Тоньеко. — Девчонка могла уже добраться до полицейского участка… Одним словом, нам нельзя медлить…

Однако Корхес не пошевелился.

— Тревожиться не о чем, — заявил он, — я хорошо знаю наших полицейских. Пока снимут с Мартики показания… Словом, у нас есть время, чтобы кое о чем договориться.

Слова Корхеса подтвердили мысль Тоньеко: он не намерен сдавать их полицейским.

Тоньеко присел на край стула.

— Слушаем вас, сеньор.

— Вы меня знаете? — небрежно поинтересовался Федерико.

— Я видел вас, да… Вы живете в доме Эстелы ди Сальваторе, — ответил Тоньеко.

— Верно. Из слов Милагритос я понял, что вы одержимы идеей разбогатеть, не так ли?

Тоньеко кивком головы подтвердил его слова.

— Мы очень бедны, сеньор… — хнычущим голосом сказал он, — мы рассчитывали получить за девочку выкуп. Мы бы не причинили ей никакого вреда.

— И в уме этого не держали, — скорбным тоном произнесла Ласара. — Только бы денежки получить, — других целей у нас не было.

— Я дам вам денег, — Корхес внимательно посмотрел на притихшую парочку. — Сейчас вам надо скрыться. Где я смогу вас разыскать, если вы мне понадобитесь?

Разговор все больше и больше нравился Тоньеко.

— Сеньор, вы разыщете нас через Кассандру, ее тут все знают. Но что мы должны для вас сделать?

— Пока не знаю, — ответил Корхес. — Но вы можете мне пригодиться. Вот вам на жизнь… — С этими словами Корхес извлек из бумажника несколько крупных купюр.

Глаза Тоньеко и Ласары вспыхнула при виде денег.

— Сейчас я подвезу вас к этой самой Кассандре, — продолжил Корхес, — будем через нее держать связь. Ну как, устраивает мое предложение?

— Еще бы! — пряча деньги, воскликнул Тоньеко.

Глава 45

— Здесь мы в безопасности, — сказала Пелука, усаживая Мартику за столик, — расскажи мне, что с тобой произошло.

— Но где мы? — все еще дрожа и озираясь по сторонам, спросила Мартика.

Пелука рассмеялась.

— Конечно, это заведение не для таких маленьких девочек, как ты, — ответила она, — это ночной бар… «Кассандра». Его хозяйка — моя приятельница, так что опасаться тебе нечего. Эй, парень, — крикнула она официанту, — принеси-ка нам соку…

— Мне надо домой, Пелука, — проговорила девочка, — мама волнуется…

— Да-да, выпьем соку, немного успокоишься, и я отвезу тебя домой, — заверила ее Пелука, — но объясни мне, как ты здесь оказалась?

— Вы знаете Тоньеко и Ласару?..

— А кто же не знает этих двух мошенников, — небрежно махнула рукой Пелука, — так ты что, была у них в гостях? Зачем они тебе понадобились, детка?

Мартика знала, что ее отец всегда относился к Пелуке с большой нежностью, и поэтому решила ничего не скрывать от нее.

— Тоньеко меня похитил.

— Да что ты говоришь! — раскрыла глаза Пелука. — Вот мерзавец! Надо немедленно позвонить в полицию. Но сперва расскажи мне все по порядку.

Девочка начала свой рассказ, который Пелука то и дело прерывала восклицаниями: «Ну, негодяи! Ну, я вам покажу! Неугомонные мерзавцы!»

Между тем мошенники, о которых шла речь, уже с минуту наблюдали за Мартикой и Пелукой из окна машины Корхеса.

Мартика и Пелука сидели за столиком как раз возле освещенного окна, и их хорошо было видно из темноты.

Тоньеко собирался было уже выйти из машины, но Ласара удержала его: на их счастье, в окне бара она заметила Мартику и Пелуку.

— Стой, — прошипела она, — ты что, не видишь?

Тоньеко проследил за ее взглядом и снова плюхнулся на сиденье машины.

— Что там еще? — спросил Федерико.

— Посмотрите, сеньор… Мартика… Вон она…

Корхес чуть было не подпрыгнул на своем сиденье от радости. У него снова появился шанс завоевать доверие Ирены.

— Вот что, любезные, — обернулся он к Тоньеко и Ласаре, — спрячьтесь-ка вон там, за деревьями… Я сейчас заберу Мартику и отвезу домой… А кто это рядом с ней?..

— …Бедная детка, сколько же ты пережила, — выслушав рассказ Мартики, сказала Пелука. — Но я горжусь тобою. Ты вела себя мужественно, девочка. Ты настоящая дочь Хермана Гальярдо. И он будет гордиться тобой.

Мартика отрешенно посмотрела на Пелуку.

— Почему вы так говорите? — тихо спросила она.

— Как? — не поняла Пелука.

— Вы сказали… он будет гордиться мною… Будет? — Мартика сглотнула ком в горле. — Ах да, я поняла. Вы имеете в виду, что он видит меня с небес, бедный мой папочка.

— Тш-ш! — Пелука поднесла палец к губам. — Не следует о живом говорить такое…

— О живом?! — воскликнула Мартика.

Пелука через столик наклонилась к ней и взяла голову Мартики в свои ладони.

— Ты умеешь хранить тайну, родная? — спросила она.

— Да, конечно, — в голове у Мартики пронеслась мысль, не помешалась ли Пелука от горя: ведь она знала о том, что эта женщина боготворила ее отца.

Словно прочитав ее мысли, Пелука сказала:

— Детка, твой отец всегда говорил, что я — самое здравомыслящее существо на свете. Так оно и есть. И я повторяю тебе: твой папа жив.

Мартика вдруг ухватила ее за руки с необычайной для ребенка силой и как в горячке зашептала:

— Да! Я тоже никогда не верила, что он умер, никогда! Теперь я знаю это! Я чувствую, он жив, он рядом! Я все время это чувствую! Но ты — откуда ты это знаешь?

— Я все тебе расскажу, девочка. Но ты должна обещать мне, что это останется между нами. И главное — ты не должна думать о нем, как о мертвом. Напротив, мы обе должны помогать ему своими молитвами. Ему сейчас трудно, очень трудно, но все пройдет, и он вернется к нам! — Пелука говорила с таким убеждением в голосе, что Мартика не могла ей не верить. И в ответ на слова Пелуки тьма, которую Мартика долгое время носила в душе, стремительно начала рассеиваться. Впервые за долгие дни, прошедшие с той катастрофы, Мартика ощутили прилив бодрости и счастья.

— Мартика! — вдруг окликнули ее.

Девочка вздрогнула от неожиданности, обернулась и тут же просияла.

— Это друг, Пелука, это друг. Он, наверное, все это время разыскивал меня.