— Хесус! Это она! Правда? Я поняла, поняла! Но как же ты смел молчать?
Осыпая его упреками, она одновременно осыпала его и поцелуями, мешая поставить довольно-таки объемистую коробку. Наконец, Хесус водрузил эту коробку на кровать, и Флора кинулась ее распаковывать.
Да! Да! Это была та самая парижская шляпка, которую Флора готова была принести в жертву своей любви к дочери и внуку, но, слава Богу, вовремя спохватилась, и шляпка прибыла как нельзя кстати. Именно она-то и нужна любящей бабушке! Небольшие поля, вуалетка, сквозь которую глаза глядят так магически, а лицо кажется совсем молодым.
— Едем, Хесус! — скомандовала она. — Ты будешь ждать меня за углом в машине. Думаю, мы скоро договоримся!
Хесус не стал спрашивать, с кем и о чем. Он успел хорошо изучить Флору и знал, что сейчас это бесполезно, и он все поймет дорогой по ее размышлениям вслух. Так оно и вышло. Хесус понял, что они едут в офис к Альваресу.
Сеньор Алонсо Альварес был неприятно удивлен, увидев перед собой узкоглазую авантюристку Флору в обличье парижской дамы. Он узнал ее сразу, у него была профессиональная память на лица. С другой стороны, Альварес не мог не отметить, что выглядит эта дама гораздо моложе, чем много лет назад, когда они виделись в первый раз. Своей молодостью она, вероятно, обязана имеющимся у нее немалым деньгам. Нет, недаром он так любил и ценил деньги! Что ж, посмотрим, с чем к нему пришла эта ведьма.
Флора обворожительно улыбнулась, и Алонсо улыбнулся в ответ еще обворожительнее.
— Позвольте считать вас старым знакомым и вести себя с соответствующей непринужденностью, — начала Флора и по-хозяйски уселась в кресло.
Альварес любезно кивнул и вновь выжидательно посмотрел на нее.
— Случилось так, — продолжала Флора, — что мой зять имел доверительный разговор с вашей женой, и она поставила его в курс кое-каких ваших планов. Мне кажется, я могу быть вам полезной в их осуществлении.
Теперь выжидательно смотрела Флора, надеясь на ответный ход Альвареса. Но, похоже, он не собирался идти ей навстречу, удачно изобразив на своем лице лишь легкую тень удивления и продолжая молчать. Тогда Флора решила брать быка за рога и двинулась напролом.
— Одним словом, мне стало известно, что вы намерены заключить новый брак, что ваша жена является для вас некоторым препятствием, но ее неуравновешенная психика дает вам основания решить эту проблему. Полагаю, что новый брак заключается по любви и что вы еще достаточно молодой человек, чтобы иметь собственных детей. Думаю, наш мальчик вам больше не нужен, и предлагаю вернуть его нам.
Флора не сомневалась, что предлагает Альваресу решение всех его наболевших проблем, и он просто ухватится за ее предложение.
Откуда ей было знать, что Альварес слушает ее с искренним недоумением. Мало-помалу он вник в смысл того, что высказала ему Флора, припомнив, как Альберто Монкадо представился ему врачом-психотерапевтом, и наконец сообразил, в каком состоянии находится его несчастная жена Амаранта, и какого рода доверительные беседы она ведет с доктором Монкадо. Теперь ему все стало ясно.
— Боюсь, что информация ваша неверна, — холодно ответил он Флоре. — Хулио — мой законный сын, и мы с женой очень привязаны к нашему мальчику. Сам я не давал никаких оснований для порочащих меня слухов. А если болезненное состояние моей жены зашло дальше, чем я мог предположить, то свой долг вижу в том, чтобы вернуть ей душевное спокойствие.
Но я согласна частично возместить вам расходы по содержанию нашего ребенка, — продолжала настаивать Флора, считая, что Альварес просто-напросто ведет с ней игру, желая выиграть как можно больше.
— Не настаивайте, сеньора. Вопрос с ребенком мы решили с вами много лет назад. Сделка была честной и полюбовной, и тогда она вас устраивала. Все документы вы передали мне, и я как юрист сумел ими распорядиться. Даже через суд вы ничего не сможете доказать. У вас остается только одно средство — шантаж, но я сумею оградить от подобных попыток и себя, и свою жену, и нашего сына!
Флора была обескуражена, чего-чего, а такого исхода она не ожидала. Но делать было нечего, первая партия была проиграна. Нужно было искать новые козыри, и Флора была готова пуститься на поиски. Она не сомневалась, что все-таки найдет, чем зацепить этого Альвареса, но пока встала, собираясь уходить.
— Я не собиралась шантажировать вас, сеньор, — сказала она. — Мне казалось, что я смогу поправить грех своей молодости и одновременно помочь вам. Мне жаль, если я ошиблась. Но я всегда готова вернуться к нашему разговору.
Флора оставила свою визитную карточку и вышла.
По ее лицу Хесус понял, что разговор не привел к желаемому результату, и не стал ни о чем расспрашивать. Он включил зажигание и повез домой погруженную в размышления Флору.
Закрыв за незваной гостьей дверь, задумался и Альварес. За долгие годы он привык к ледяному спокойствию Амаранты и успел забыть, что под ним кипит расплавленная лава. Теперь эта лава самым неожиданным способом стала выбиваться наружу. За годы совместной жизни он привык ценить в жене надежного партнера и полагался на нее целиком и полностью. Теперь же он видел, что жена потеряла равновесие и нуждается в его поддержке.
Что касается Карлотты Пфейфер, которая была его любовницей на протяжении вот уже многих лет, то очаровал его вовсе не слабенький голосок опереточной певички, а очаровали локотки с ямочками и детская улыбка, с какой Карлотта потчивала его сладостями за ужином после спектакля. От юной женщины веяло такой безмятежностью и уютом, что он, едва увидев ее, мгновенно решил: эта крошка будет принадлежать ему. И, действительно, спустя месяц она перешла к Альваресу на содержание, оставив театральное поприще. Но для этого ему понадобилась немалая сумма, и впервые за свою жизнь он рискнул принять весьма крупную взятку, добившись государственного кредита для не слишком надежного предприятия. Ненадежность предприятия выяснилась, последовал крупный скандал, но никому и в голову не пришло обвинить Альвареса в коррупции, так как он был человеком безупречной репутации. Скорее, это сочли утратой деловой интуиции, что, по-существу, было ничуть не лучше, чем утрата репутации. Со временем все выровнялось, Алонсо брал умеренно, держась за свое место, которое теперь стало доходным, но больше не надеялся и на значительное продвижение по службе. Его новая привязанность была родом из Австрии, отличалась ровным веселым нравом, любовью к комфорту и большой практичностью. Обеспечив себе настоящее, она хотела обеспечить еще и будущее, и делала все, чтобы Алонсо не скупился на траты. Она открыла счет в банке и копила себе на старость. В квартирке, где хозяйкой была Карлотта, Алонсо обрел по-настоящему уютный дом. Там его поили кофе по-венски с домашним кексом, по-модному повязывали галстук и дарили носовые платки. Там его всегда встречали улыбкой, готовы были прокатиться за город, прихватив вкусной еды с бутылкой отменного вина. Там знали толк в еде, питье, сладостях, кружевах, шелках, драгоценностях, знали толк и в приятном обхождении, и в умении вести непринужденную, веселую, пустую болтовню, словом, там знали толк во всякого рода удовольствиях, а неизбалованный Алонсо умел ценить их и готов был щедро за это платить. Купив себе усладу в виде женщины, Алонсо затем купил Амаранте ребенка и, разрешив таким образом свои семейные проблемы, зажил новой жизнью.
Жизнь эта длилась вот уже добрый десяток лет. Связь его была почти что узаконена, равно как и его способ добывать на нее деньги. Рассчитывать на большой успех в политике ему не приходилось, но он на него и не рассчитывал. Однако в последнее время Карлотта стала заботиться о своем будущем с еще большим тщанием, и Алонсо приходилось все увеличивать и увеличивать таксу взяток.
При этом он всегда прекрасно знал истинную цену к своей жене, и своей любовнице. Одна стоила очень дорого, но другую невозможно было купить ни за какие деньги. И будучи сам человеком корыстолюбивым, Алонсо превыше всего ставил бескорыстие. Живя с Карлоттой, платя ей, пользуясь уютом и удовольствиями, он презирал и ее, и себя. Не выстоял, поддался порочной слабости своей натуры, пренебрег благородным честолюбием. Укоряя себя за это, он в какой-то момент стал смотреть на сына как на своеобразную компенсацию своих слабостей. Никогда не сожалел, что в жилах сына не течет его кровь, свою кровь он не слишком высоко ценил, зато высоко ценил душевный склад и воспитание Амаранты. Он доверил ей сына и терпеливо ждал результатов, не сомневаясь, что однажды получит из ее рук безукоризненного молодого человека, и исподволь готовил для него место и состояние.
