довольный вид.
Друзья! Вы что с ума сошли? Я бы хотела протянуть руку и прикоснуться к прекрасному
лицу своего Дома, глядя в его гипнотически дымчатые глаза, и громко выкрикнуть «Я не
достаточно хорошая актриса!» Но конечно, здесь нет ничего загадочного, почему Райан
интересуется мной. Она, как и все на планете, легко может сложить два плюс два, касаемо
моей личности – у меня есть что–то, что ей нужно от меня. У Шекспира это звучало так.
«Что в имени тебе моем?» Власть, когда она приходит со связями.
– Ксавия, продолжай, – подсказывает мне Бен хриплым голосом.
Здорово. Теперь все смотрят на меня, как будто я собираюсь объявить о своих планах как
решить проблему мира во всем мире, эпидемии Эболы, и как остановить северокорейских
хакеров от их обманных действий в сфере развлечений.
Вспоминая свой актерский опыт, я кладу свои дрожащие пальцы на колени, делаю
глубокий вдох и напоминаю себе говорить спокойным пофигистским тоном.
– Мадам Вице–президент, очевидно, моя фамилия имеет много общего с тем, почему вы
считаете, что я являюсь хорошим выбором в качестве подруги сенатора Стоуна.
– Это всего лишь незначительная часть, – отвечает она, наклонив голову, как будто она
пытается понять, что я за человек.
Я сглатываю комок в горле, заставляя себя продолжать идти в верном направлении. Лучше
сразу расставить все точки над «i» и дать понять Вице–президенту, какое место я занимаю
в списке Грейс и Стэна Стилманов. У меня нет политических связей и мне нужно
прояснить это прямо сейчас.
– Мадам Вице–президент, – начинаю я в то время, как она смотрит на меня немигающими
голубыми глазами. Она кивает, когда я осекаюсь. Продолжай. – Э–э, неделю или около
того назад, я разорвала все связи с семьей моей матери. Я не тот человек, у кого есть
амбиции и связи, которыми, я полагаю, Вы считаете, я обладаю.
Доктор Мазина и Вице–президент обмениваются понимающими взглядами – именно
такими, от которых волосы на затылке встают дыбом. Вице–президент наклоняется вперед
и мило улыбается.
– Ксавия, спасибо за честность. Бен сообщил мне, что у вас разногласия с вашей семьей, и
будем честны друг с другом, позвольте мне заверить вас, ваши бабушка и дедушка любят
вас. Они совсем не расстроены по этому поводу. Если позволите, я не верю, что какой бы
спор не состоялся, вряд ли он будет настолько серьезным.
О чем она говорит?
– Я не понимаю. Откуда Вы знаете? – Я чувствую, как мои брови лезут вверх и я не могу
притворяться, что мне безразлична новость о том, что она связывалась с бабушкой и
дедушкой.
Она смеется.
– Я лично общалась с Грейс и Стэном. Они оба заверили меня, что вместе с вами работают
над поддержанием сенатора Стоуна. Я полагаю, что термин «потрясена» был бы
подходящим, чтобы описать реакцию вашей бабушки при мысли о том, что вы более чем
просто работаете с Беннеттом.
Нет. Оооо, нет! Бабушка не понимает термин «друзья». Моя бабушка слышит слово
«друзья» и в ее корыстных мыслях это слово превращается в термин «помолвлены». Быть
друзьями – это причина, по которой она вторгается в чью–то жизнь. Я представляю, как
бабушка уже связалась с магазином Тиффани и договорилась о покупке сервизов из
китайского фарфора и серебра, а также договорилась о закрытии семейной часовни для
проведения венчания.
– А Патрик? – Я спрашиваю сдавленным голосом, подгибая пальцы в своих сандалиях. –
Вы тоже говорили с ним обо мне?
– Патрик и я разговариваем на много разных тем. И конечно, он расспрашивал о вас и как
он может помочь. Ваш отчим, может, и отошел от политических дел, но он тот, у кого есть
собственная группа интересов и он работает в департаменте рядом. Хорошая причина,
почему многие люди уходят из Конгресса. Они хотят направлять политический курс из–за
кулис. – Вице–президент бросает взгляд на Беннетта. – В отличие от нас.
Если я посмотрю на него, я спалю его своим взглядом. Я не могу поверить, что я была
идиоткой, чтобы доверять ему. Друзья... мы не друзья. Кто, черт возьми, мы? Сидя здесь, я
медленно вдыхаю, чувствуя, как мои щеки становятся все краснее и краснее. Мое сердце
бешено стучит у меня в груди и забирает каждую крупинку моих сил, чтобы удержать себя
и остаться на своем месте. Я сглатываю колючий комок в горле, вызванный чувствами,
проносящимися у меня в мозгу. Снова и снова я повторяю, что не могу поверить в то, что
Бен предал меня. Он трахает меня, вонзается в меня без всяких угрызений совести, будто
дикарь. Он вовсе не заурядный человек, мадам Вице–президент! Он мастер манипуляции и
если подумать, то я так откровенно наивна, полагая, что то, что между нами происходит,
имеет какой–то смысл.
– Ксавия, хотели бы вы присутствовать на приеме? – спрашивает он меня снова, и я
поворачиваюсь к нему, плотно обхватив руками колени. На его лице эта самодовольная
наглая ухмылка. Боже милостивый, если бы мы были наедине, что б я сделала.
Я сжимаю пальцы, чтобы унять зуд, желая стереть эту улыбочку с его прекрасного лица.
– Конечно. Почему бы и нет, сенатор Стоун? – Я не могу сдержаться и не произнести это
сквозь зубы – это лучшее, что я могу сделать. Его глаза постепенно расширяются. Я
надеюсь, что он задаст мне жару позже, поэтому я отметаю все, что он хочет сказать, четко
осознавая, что я попала.
– Тогда это будет свиданием, – говорит Вице–президент, но мы с Беном неотрывно
смотрим друг на друга, продолжая тонуть в наших взглядах.
– Мы можем идти? Я бы не отказалась от чего–нибудь съедобного. – Доктор Мазина
встает. Должно быть, пришло время для того, чтобы сенатор и миссис Райан
поприветствовали всех присутствующих.
Райан остается сидеть.
– Доктор Мазина, пожалуйста, проводите Ксавию в сад. Можете немного выпить. Сенатор
Стоун и я скоро будем.
Замечательно. Меня выставили, но я полагаю, что это лучше, чем выйти месте с
Беннеттом. Мой пульс отдается в висках, я поспешно встаю и торопливо покидаю свое
место, видя, как тут же встает Беннетт. Я не хочу, чтобы он трогал меня, поэтому соскочив
со стула, обхожу его с другой стороны. Это выглядит как–то неуклюже – мне без разницы
– это мой лучший ход – единственное, что я могу сделать, не заставив агентов Секретной
службы появится здесь из–за меня, усмиряя меня, заставляя меня подчиниться не
брыкаться и не кричать, находясь на молочного цвета ковре.
Я стараюсь собрать все свои мысли, которые все еще крутятся у меня в голове, и
презрительно искривляю губы в нечто похожее на ухмылку. Взглянув на Беннетта, я
произношу, стиснув зубы:
– Увидимся на улице.
Мышца дергается на его челюсти и я перевожу взгляд на Вице–президента.
– Было очень приятно познакомиться, мадам Вице–президент.
Она подходит ко мне, вытянув перед собой руки, и обнимает меня. В этот момент я могла
бы постараться восстановить свое душевное состояние, закрыв глаза и начать глубоко
дышать. Черт возьми, я говорю себе закрыть глаза, но глупая часть меня продолжает
таращится на Бена.
В тот момент как доктор Мазина открывает дверь, он шепчет мне:
– Твоя задница принадлежит мне!
Сузив глаза, я слегка отстраняюсь от Вице–президента и отвечаю ему всего лишь одними
губами:
– Отъе*сь!
– Увидимся на улице, – Вирджиния хлопает меня по плечу, потом переводит взгляд на
свою помощницу, которая входит, чтобы передать еще одно сообщение.
– Мы скоро спустимся. Я найду вас, Мисс Кеннеди, – рычит он, его щеки становятся
значительно краснее, чем я когда–либо видела, и его глаза темнеют, в тот момент, как он
смотрит на меня сверху вниз. Его руки находятся по бокам, сжавшись в кулаки так сильно,
