– Слушайте, чего опять стряслось? – послышался сонный голос Томки. – Зачем свет?

– Полюбуйся, опять твоя подруга полночи где-то прошлялась, – съязвила Алёна. – Четыре часа утра, а она только «заползает».

– А тебе что с того? Завидуешь? Завидуй молча, – пробурчала Томка и отвернулась к стене.

За время нашей словесной перебранки я успела переодеться и прыгнула в постель.

– Всё, Алёнка, большое спасибо за освещение, теперь можно гасить, – сказала я и тоже отвернулась к стене.

– В общем, я тебя предупредила, – процедила Алёна сквозь зубы. – Не прекратишь, я расскажу обо всём коменданту.

Томка нарочно громко захрапела в ответ. Я хихикнула.

Алёна в бессильной ярости стукнула ладонью по выключателю и легла спать, что-то бурча себе под нос.

12.

А ещё через неделю случилось другое происшествие, которое встряхнуло меня не меньше, чем ночные встречи с Алёной.

Это была пятница. Обычно самый посещаемый и самый урожайный день. После трудовой недели раздражённые и изголодавшиеся самцы слетались, как пчёлы на мёд, в наш клуб со всех концов Киева.

Мы с девочками переоделись, размялись, и стали выходить по очереди на танц-подиум. У нас была целая шоу-программа, в продолжение которой мы то по очереди, то все вместе танцевали на сцене, на пилонах и на ступеньках подиума, перед самыми лицами посетителей.

Но в самом начале мы выходили по одной, исполняли соло. Моя очередь была четвёртая. Глядя в щёлку занавеса в ожидании своего выхода, я вдруг увидела в зале… о, ужас! парней из своего техникума.

Я ринулась назад от занавеса и в ужасе заметалась взад-вперёд, повторяя:

– Мамочки, мамочки! Что делать?!

– Соня, что стряслось? Ты что, привидение увидела? – спросила Ксюша, хорошенькая блондинка с длинными ногами и тонкой талией.

– Хуже, Ксюша, – ответила я, заламывая руки, – хуже. Лучше бы привидение. А так… в зале сейчас мои однокурсники. Если они меня увидят здесь, завтра весь техникум будет знать о том, чем я занимаюсь.

– О, о-у, ситуация, – протянула Ксюша. – Так, спокойно, не мелькай. Надо что-то придумать. На сцену идти нельзя, не идти – нельзя тем более – вылетишь сегодня же. Значит, значит…

Я продолжала в панике метаться, слёзы наворачивались на глаза. Подходило время моего выхода.

– Стоп, – сказала вдруг Ксюша и обратилась к Анжеле, нашей роскошной «кошке»: – Анжела, у тебя, кажется, была ажурная повязка на лицо? Дай Соне, а я пока вместо неё выйду на сцену.

Анжела вмиг сообразила и умчалась за повязкой.

Я взглядом и жестами поблагодарила находчивую и предприимчивую Ксюшу в тот момент, когда она уже выходила на сцену. Через минуту вернулась Анжела с чёрной ажурной повязкой в руках, надела мне её на глаза и удовлетворённо улыбнулась:

– Ну вот, теперь ты у нас Леди-Загадка. Давай, твоя очередь.

– Спасибо, девочки, я вас люблю, – сказала я и скрылась за занавесом.

Повязка сыграла свою роль. Я танцевала, свободно показывая полуприкрытое лицо, вертелась и прогибалась прямо перед глазами своих знакомых, а они меня не узнавали. Правда, они и не ожидали меня здесь увидеть. Я думаю, ребята были бы очень удивлены, узнай они, кому совали деньги в «стринги».

Сегодня всё прошло благополучно. Но я очень перенервничала. Я вдруг поняла, что подобное может случиться в любой день: и завтра, и через неделю. Хорошо, что у меня было совсем немного знакомых здесь, в Киеве. Но мир тесен, и шило в мешке, как известно, не утаишь.

Я купила себе такую же ажурную повязку на глаза и теперь на сцену выходила только в ней. И снимала её лишь в отдельных случаях, за отдельную плату.

* * *

Прошло ещё какое-то время. Алёна подозрительно молчала. Она больше не встречала меня ночами у выключателя, не поднимала шум и не устраивала допросов. Казалось, она затаилась. И мне это не нравилось. Было гораздо спокойнее, когда она приставала с расспросами и ультиматумами.

В одну из суббот мы с девочками закончили, как обычно, около трёх. Некоторые разъехались с «клиентами» продолжить веселье, так сказать, в «непринуждённой обстановке». Мы же, кто не практиковал подобные дополнительные заработки, расселись в такси и отправились по домам.

Я подъехала к своему общежитию около половины четвёртого. Я очень устала, из-за женских дней у меня болело и ныло всё тело. Хотелось поскорее добраться до постели и уснуть.

Я добралась до окна нашей комнаты, влезла, как обычно, на парапет и толкнула раму. Каково же было моё удивление, когда рама не поддалась. Я толкнула ещё раз, сильнее, но никакого результата. Окно было закрыто изнутри.

– Вот сучка, всё-таки напакостила, зараза, – выругалась я и постучала в окно.

Вдруг сзади послышался какой-то шум. Я оглянулась, чтобы узнать, что там, и в этот миг меня ослепил яркий свет, и раздались приглушённые крики:

– Вот она, идите скорее сюда. Держите её.

Я попыталась спрыгнуть и убежать, но меня кто-то поймал за руку и не отпускал. Ослеплёнными ярким светом глазами я не могла увидеть, кто здесь, но через мгновение поняла, к кому попалась.

– Как это понимать, София? – раздался в темноте голос Аллы Сергеевны, нашей комендантши.

«Явка провалилась, – пронеслось у меня в голове. – Осталось только проглотить капсулу».

– Алла Сергеевна, я сейчас всё объясню, – пролепетала я в ответ.

– Непременно объяснишь, и прямо сейчас, – строго сказала она. – Следуй за мной.

Я пошла следом за комендантшей, которая освещала нам путь фонарём. А следом за мной шёл наш охранник и ночной сторож в одном лице – «дядя Вася». Он-то и поймал меня, когда я спрыгнула с парапета на землю.

– Потрудись объяснить, София, что это было, – сказала Алла Сергеевна, когда мы пришли в её кабинет. – Почему ты нарушаешь дисциплину?

– Алла Сергеевна, прошу вас, не ругайте меня строго, – ответила я. – Я не сделала ничего дурного. Я просто была на танцах в ночном клубе и задержалась.

– Послушай, София, ты, кажется, не понимаешь, о чём я тебе толкую. Ты можешь заниматься чем угодно, бывать где угодно и с кем угодно. Мы живём в 21-м веке, и меня не волнуют подробности твоей личной жизни. Но после всех своих «гулек» ты должна вернуться не позже полуночи. Либо оставайся там, где задержалась. Надеюсь, я ясно выразилась?

– Вполне, – я опустила глаза. – Я постараюсь.

– Да уж, постарайся, – прибавила комендантша. – На первый раз я ничего не скажу твоему куратору. Но, если такое повторится, я сообщу в колледж. Тем более, что это уже не в первый раз. Я правильно понимаю?

Я промолчала.

– Молчишь. Значит, я права. Надеюсь, мы друг друга поняли. Теперь можешь идти. А завтра я ещё с Тамарой поговорю, чтоб она не забывала на ночь окно закрывать.

Я нахмурила брови и надула губы, повернулась и пошла к себе в комнату.

«Ну, сучка, – думала я, – ну, коза. Нажаловалась всё-таки, как и обещала. Вот дура, стукачка».

13.

Возникла серьёзная проблема. Как её решить, я не имела ни малейшего понятия. Поэтому вечером захватила с собой смену белья, одежду и зубную щётку, попрощалась с Томкой до завтра и уехала в клуб.

Там я поделилась своей проблемой с подружками.

– И теперь не знаю, что мне делать, – сокрушалась я. – возвращаться сегодня в общагу мне никак нельзя. Наша комендантша – баба не подлая, но строгая, и порядок любит. Так что в следующий раз обязательно всё доложит куратору.

– Вот дрянь, – выругалась Анжела.

– Кто? Алла Сергеевна? – спросила я.

– Да нет, соседка эта ваша, Алёна или как там её, – сказала она.

– А, эта – да, – согласилась я, – заложила меня, ведьма.

– Ладно, Софи, не волнуйся, – сказала Натали, произнося моё имя на французский манер. – Мы с Ксюшей и Вероникой живём на съёмной квартире. Сегодня останешься у нас, а там что-нибудь придумаем.

– Ой, девочки, огромное вам спасибо, – обрадовалась я. – А то я уже собиралась заночевать прямо здесь или ещё бог знает где.