– Нет, сегодня ты всё делаешь сам. Я так пожелала.

Он взвыл, активно задвигал рукой, а свободной достал с тумбочки презерватив. Через полминуты он уже лез на меня сверху, бормоча слова нежности и страсти.

– Боже, какая же ты сладкая, – шептал он и хотел уже поцеловать меня в губы, но я отвернулась.

Я вся напряглась и сказала:

– Оставь меня в покое! Я не хочу, слышишь. Не хочу!

Его это подхлестнуло, и он уже стал было примеряться въехать в меня. Но я двинула тазом в бок и свела ноги вместе. Он зарычал.

– Слезь с меня. Я не хочу! – повторила я.

Мне действительно больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы Сергей ушёл. Но он это принял за хорошую игру с моей стороны, поэтому всё больше заводился с каждой новой моей попыткой сопротивления.

– Ну же, малыш, не будь такой жестокой, – бормотал он, двигая тазом из стороны в сторону и пытаясь снова проникнуть между моих ног. – Ты же видишь, как я тебя хочу. Моя Марго. Моя королева. Я никогда так никого не хотел, как тебя. Я не причиню тебе боли. Дай хоть минуточку. О, Марго!

Я сопротивлялась, сжимала ноги, но Сергей был на пике возбуждения, и силы его утроились. Он накрыл мой рот поцелуем, а руками быстро и резко развёл мои бёдра в стороны и тяжело провалился между моих ног. Я всё ещё пыталась вырываться, но через мгновение ощутила неминуемое проникновение.

От бессилия и отвращения я задрожала. Из глаз моих непроизвольно полились слёзы. Я больше не сопротивлялась и лишь молила бога, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

А Сергей переворачивал меня то на бок, то на живот, то ставил на четвереньки и неистово вбивал в меня своё орудие. Наконец, он начал содрогаться всем телом, и откинул голову назад, тяжело дыша и громко пыхтя. Всё было кончено.

Я упала на постель, «растерзанная» физически и душевно. Было такое ощущения, что мне в душу справили нужду. Я вытерла слёзы. Хоть бы он поскорее убрался.

Сергей полежал ещё несколько минут, остывая и приходя в себя. Затем встал с кровати и поднял с пола брюки, достал кошелёк и отсчитал деньги.

– Это за час, как обычно, – сказал он. – А это лично тебе.

И он положил на тумбочку двести гривен.

– Ты умница, ты лучше всех, моя девочка, – продолжал он. – Могу я как-то пригласить тебя в ресторан?

Я чуть с кровати не свалилась.

– Я бы с радостью, – ответила я, подбирая правильные слова и убедительные аргументы, – но нам не разрешают общаться с клиентами.

– А если я оплачу? – настаивал Сергей.

– Ты знаешь, у нас есть администратор, с ним и договаривайся.

– О’кей, поговорю с Аллой, – улыбнулся он. – Мне с тобой так хорошо, что я не расставался бы с тобой ни на день.

Я выдавила из себя подобие улыбки.

Наконец, он ушёл. Я отнесла Лере шестьсот гривен, свои двести «чаевых» убрала в сумочку.

– Я иду в душ, – сказала я устало. – Надеюсь, сегодня уже никого не будет.

– Ладно, как скажешь, – ответила Лера. – У нас, если что, есть ещё Камилла и Роксана. Они сегодня пробездельничали всю смену, ни одного захода.

– Вот и хорошо, – сказала я с облегчением. – А я спать. За расчётом зайду, как обычно, после душа.

Я с наслаждением легла в чистую постель, предварительно сменив бельё на свежее, предвкушая скорый сон и отдых. Я всегда после рабочей смены меняла простыни и наволочки на чистые – такой у меня был заведен порядок. Я не могла после десятка разных клиентов снова и снова ложиться в постель, которая хранила их запахи, пот и всё остальное. Но я была чуть ли не единственной в своём роде, «слишком щепетильной», по словам Камиллы. Многие девочки преспокойно себя чувствовали в «общаковой постели», не парясь, как говорила Камилла, над такими пустяками.

«И это здесь, где были молодые и в общем-то более-менее ухоженные девушки, – думала я. – А что тогда творится на «тройке» и «четвёрке», где, по словам Инессы, «неликвид» и стареющие проститутки на закате своей деятельности?! Даже представлять не хочу!»

8.

В конце сентября, ещё до моего отъезда домой, произошёл один неприятный инцидент: у Агаты пропали деньги, довольно крупная сумма – тысяча гривен. Тогда она не стала поднимать шум, так как не была на сто процентов уверена, сколько именно денег лежало в её «тайнике» на тот момент, когда это случилось. Тайником, конечно, было сложно назвать то место, где она хранила свои деньги – это был ящик с бельём в её шкафу. Девочки вообще не отличались фантазией в выборе тайников для хранения своих «кровно заработанных» – кто в шкафу, кто в тумбочке, кто вообще под матрасом. Но, в конце концов, не в сейфе же нам запирать свои деньги друг от друга.

Ситуация была неприятная. Хуже всего, когда происходят подобные вещи и неизвестно имя вора, все без исключения остаются под подозрением. Все начинают думать друг на друга, косо посматривать и приглядываться, кто сколько тратит и, кто сколько перед тем заработал.

Новенькие девочки, Кристина и Снежана, вспомнили, что незадолго до этого у них тоже пропадали деньги. Они тогда решили, что просто ошиблись в подсчётах или были невнимательны. Но теперь стало ясно, что никто не ошибся, а они также стали жертвами воровки.

– Может, это кто-то из клиентов? – предположила Жанна.

Она никогда не отличалась остротой ума и здравым смыслом речей.

– И как ты до такого додумалась? – резко сказала Ирма. – Клиент никогда не остаётся в комнате надолго один. Не больше минуты. А для того, чтобы что-то найти, открыть шкаф, порыться в тумбочке или обшарить постель, надо по меньшей мере минут пять. Клиенты отпадают.

– Значит, это кто-то из своих, – сказала Агата. – Либо администраторы, либо мы.

– Администраторы тоже не в счёт, – сказала Камилла, – они тоже не бывают в наших комнатах сами, когда нас нет.

– Тогда остаёмся только мы, – заключила Жанна.

– Девочки, а вы заметили, что все кражи происходили на вашей смене? – вдруг осенило Камиллу.

– И точно, – согласилась Агата. – Сейчас я пострадала, перед тем Кристина и Снежана. А у вас точно ничего не пропадало? – обратилась она к нам.

– Нет, вроде бы, – ответили Ирма с Роксаной.

– Да нет, не пропадало, – согласились мы с девочками.

– Странно, что бы это могло значить? – сказала в задумчивости Агата.

– А тут и думать нечего, – усмехнулась Ирма. – Воровка на вашей смене.

– Я бы не стала так категорично утверждать, – вмешалась я. – Это могло быть простым совпадением.

Я не могла, разумеется, поручиться за своих подружек, хотя они казались надёжными девочками. Но, самое главное, я не хотела исключать из числа подозреваемых саму Ирму. И не потому, что питала к ней неприязнь, а потому что она могла вполне оказаться той самой нечистой на руку. Я видела, как вольно и свободно ведёт она себя здесь, прямо по-хозяйски. А, зная её прошлые заслуги, несложно было сопоставить факты, и – Ирма вполне подходила под подозрения.

Она зыркнула на меня весьма недоброжелательно. Ведь мы шестеро уже сейчас могли остаться вне подозрений. Но я не хотела исключать коварную Ирму, пусть даже ценой собственной репутации.

– Ну что ж, Марго права, – сказала она, отводя от меня свой сверлящий взгляд. – Значит, воровкой может оказаться любая из нас.

Мне показалось, кто-то вздохнул, будто бы с облегчением, но я не уловила, кто именно.

Мы разошлись с неприятным осадком, обсуждая потом в своих тесных кругах, кто бы это мог быть вероятнее всего.

Девочки стали более щепетильно подходить к вопросу выбора «тайников», хотя вариантов, соглашусь, было немного. К тому же, все начали вести строгий счёт хранящимся деньгам, а некоторые даже вели записи в своих блокнотах.

Администраторам мы тогда ничего не стали рассказывать, решили разобраться во всём самостоятельно.

* * *

С тех пор прошло три недели. Мы уже и подзабыли о той неприятности, слегка расслабились и перестали хотя бы смотреть на всех с подозрением.