Кто такие проститутки? Люди низшего сорта, порой их даже за людей не считают. Сама я никогда не относилась как-то пренебрежительно или неуважительно к женщинам этой профессии. Но я видела, с каким презрением, а иногда и с открытой агрессией относятся другие к таким женщинам. И, в первую очередь, те, кто сами же вчера покупали их услуги.
Я видела, с каким высокомерием и надменностью смотрела на таких девушек моя сестра Нина, считая их грязными потаскухами. Само слово «проститутка» – уже есть оскорбление. А почему их, собственно, оскорблять? За что их ненавидеть, презирать и унижать? Лишь только за то, что они избрали для себя иной путь, непривычный для других, отвергаемый самим обществом? Почему же тогда женщины этой профессии во все времена пользуются огромным спросом у такого высокоморального общества? Почему всё то же общество во все времена прибегает к услугам куртизанок, когда необходимо достать какую-либо информацию? Потому что их, куртизанок, не жаль, потому что их жизнь ничего не стоит в глазах общества, ими можно без сожаления рисковать, сколько угодно? Одной больше, одной меньше – какая разница? Никто и не заметит, и не заплачет.
А чем отличаются проститутки, открыто продающие свои услуги на внутреннем рынке, от тех непереборчивых девиц, которые сверкают в горностаях и ослепительных бриллиантах, и убедительно изображают любовь и страсть к своим благодетелям и спонсорам, обладателям несметных богатств, позволяющим так щедро пользоваться своими «кровно заработанными»? И, в лучшем случае, охотнице за роскошной жизнью попадётся средних лет любитель «прекрасного», от которого хотя бы не будет воротить. А если он ей в дедушки годится? Вы когда-нибудь занимались сексом с дедушкой? Вам приходилось когда-нибудь ласкать старое, морщинистое, дряблое тело, когда сами вы дышите молодостью и свежестью? Над вами когда-нибудь пыхтел безобразный старый извращенец – любитель юной плоти, издавая «страстные» стоны, больше похожие на тщетные потуги в сортире?!
Испытав всё это однажды, уже невозможно забыть никогда. Этот омерзительный комок, застрявший где-то в горле, уже никогда не пройдёт; вы не забудете его запах, его вкус, его прикосновения.
Я знаю, всё в жизни бывает, и случается любовь, истинная любовь в любом возрасте, и с любой разницей в возрасте. Тогда – всё сердцу мило, всё приятно, всё в радость.
Но охотницы за богатством и роскошью не знают любви. Единственная страсть и любовь в их жизни – это деньги, комфорт и шик. И они готовы продать себя за все эти блага хоть самому дьяволу.
Так разве они хоть чем-то отличаются от профессиональных куртизанок? Разве они не продают свои тела, свою молодость и красоту, свои души богатым и сильным мира, имитируя любовь и неземное удовольствие?
А их покровители и благодетели, время от времени сменяющие друг друга в их жизнях и постелях, испытывают к ним не больше чувств и эмоций, чем клиенты к проституткам. Они готовы так же легко отказаться от одной в пользу другой, легко и без капли сожаления уничтожить, растоптать в случае неповиновения. Для них их спутницы не более, чем красивая кукла в довершение общей роскошной картины их жизни, так сказать, жирная точка, на фоне успеха, достижений, яхт, вилл, автомобилей и самолётов – красивое приложение, сопровождение, всё тот же эскорт.
Так за что же ненавидеть и презирать женщин, продающих наслаждение мужчинам? Не будь спроса, не было бы и предложения.
* * *
Я собиралась завтра не только заехать в колледж, но и зайти в общежитие. Томку я вряд ли застану, она приедет, скорее всего, в последних числах августа. Но я решила оставить для неё записку у комендантши. Поэтому сегодня вечером я написала ей короткое письмо о том, что бросаю колледж, но остаюсь в Киеве, и мы в скором времени увидимся. Я подписала письмо, поцеловала его и заклеила в конверт.
* * *
В понедельник девочки менялись сменами. Теперь Эмилия, Моника и Луиза на неделю заступали в ночную смену, а Вероника с Лолитой – в дневную.
В десять часов приехала Таисия вместе с фотографом. Одну комнату освободили под фотостудию, и фотограф начал подготовку к предстоящей съёмке.
– Марго, иди пока приведи себя в порядок, – сказала мне Тая, – будешь первой моделью сегодня.
Я ушла в свою комнату, надела бельё стального цвета, расчесала волосы и накрасила лицо. Через двадцать минут я вернулась в «фотостудию», где уже всё было готово к съёмке: стояли две осветительные лампы, штатив фотоаппарата и кожаный диван посреди комнаты.
– Проходи, Марго, – сказала мне Таисия. – Это наш фотограф Степан. Как ты понимаешь, он профессионал своего дела, поэтому слушай его и выполняй все рекомендации.
На мгновение мне показалось, что я нахожусь в профессиональной фотостудии какого-нибудь известного модельного агентства или модного журнала. От видения даже слегка закружилась голова. Я почувствовала лёгкую дрожь волнения – это же моя мечта, мой мир. Я оказалась в своей стихии. И я забыла, что нахожусь в одной из комнат борделя, что сегодняшние мои фотографии завтра разместят на специальных сайтах, посетители которых будут выбирать и покупать меня. Я забыла обо всём. Я отдалась порыву – запечатлеть свою красоту – не пошло, но эротично; не открыто, но откровенно, соблазнительно.
Фотограф был в восторге. Мои фото удавались в любом ракурсе, с любой точки: будь то на диване или у шеста, в профиль или со спины с разворотом головы. Я забрасывала руки над головой, прогибалась в талии, садилась на стул, широко разведя колени в стороны; я чувственно приоткрывала рот и прикрывала глаза, я слегка откидывала голову назад или склоняла на бок – всё было сексуально, «вкусно», идеально. Об этом не уставал твердить восхищённый Степан, это я видела потом на снимках.
Таисия довольно улыбалась. В её глазах, словно на кассовом аппарате, щёлкали тысячи и десятки тысяч.
– Она великолепна, она идеальна! – восторженно шептал ей Степан.
– Я знаю, – ответила ему Таисия.
Она встала с кресла и подошла ко мне.
– До вечера ты свободна, Марго, – сказала она. – Инесса сейчас привезёт новых сотрудниц на фотосессию, потом она будет занята и освободится лишь к шести. До этого времени можешь гулять. А потом она отвезёт тебя на твою базу. С завтрашнего дня приступаешь к работе.
– Хорошо, – ответила я, а потом спросила: – Таисия, а можно для меня отпечатать мои фотографии? Хотя бы несколько? Я заплачу, если надо. Это для моего портфолио.
– Дурочка, – улыбнулась Тая, – спрячь свои деньги. Конечно, можно. Степан, – обратилась она к фотографу, – будь любезен, напечатай фотографии для нашей Марго. Она хочет поместить их в личный альбом.
– С огромным удовольствием, – отозвался Степан. – В каком формате вам сделать?
– У меня есть несколько фото, они в формате А4, – ответила я. – Хотелось бы и остальные тоже … если вы не против …
– Всё, понял, – прервал меня Степан. – Вы знаете толк в нашем деле. Хорошие, талантливые фото надо смотреть только в больших форматах.
– Спасибо вам, – сказала я с улыбкой. – А как я их получу?
– Я передам готовые снимки Таисии, – сказал он и, по-моему, даже подпрыгнул от удовольствия, довольный собой и своей работой.
В это время в комнату вошла Инесса. Она привезла пятерых девушек, разного возраста, от двадцати до тридцати пяти лет, и самого разнообразного формата и внешности. Двое из них были моложе и симпатичнее других, но чересчур грубы и развязны. Остальные же вообще ни в какие ворота не лезли: одна, с ярко-рыжими волосами и жуткими стрелками вокруг глаз, жевала жвачку и материлась, как портовая девка; другая, крашеная блондинка, громко и вульгарно реготала над пошлыми шутками первой; а третья, самая старшая из всех, вальяжно и по-хозяйски разгуливала по комнате, активно виляя подобием бёдер, или даже скорее тощим плоским тазом, поскольку это была совершенно бесформенная, худая, длинная доска – она прохаживалась по комнате и всё рассматривала, приговаривая:
