Я запнулась.

– Ну, договаривай, – спокойно сказал он. – Что ты думала? Что у нас всё серьёзно?

Я внимательно посмотрела на Арсения.

– Ты не ошиблась, детка, – ответил он, – у нас действительно всё серьёзно. Чем дальше я тебя узнаю, тем больше я хочу тебя, тем сильнее мои чувства к тебе. Марго, милая, ведь мы говорим о сексе, он не имеет к чувствам никакого отношения.

– Неужели? – сказала я резко. – А мне бы хотелось, чтобы он имел самое прямое отношение к чувствам.

– Пойми, я могу заниматься сексом хоть с сотней других женщин и мужчин, но это не изменит моего к тебе отношения, – продолжал Арсений, будто не слыша меня. – Я не стану от этого любить тебя меньше. Научись разделять чувства и физиологию, любовь и секс – и всё встанет на свои места. К тому же, вчера мне показалось, что тебе понравилось.

– Вчера я была перевозбуждена, пьяна и под наркотиками, – ответила я. – Я плохо соображала, что происходит, и помню через раз.

– И, тем не менее, тебе понравилось, – настаивал Арсений.

– Я не знаю … возможно … – я растерялась. – Я не понимаю. Вчера, в том состоянии, когда все мои ощущения были обострены, возможно, и понравилось … Но сегодня …

– Ну вот, видишь, – сказал он вкрадчиво. – Значит, это всё же твоё, я не ошибся. Просто для тебя это немного непривычно. Ну, это временно. Всё в жизни бывает впервые. И, к слову сказать, не всегда наш первый сексуальный опыт радует нас. Второй, третий раз уже будет совсем иначе.

Но ни второй, ни третий, ни пятый разы ничем не отличались для меня от первого. Всегда повторялось одно и тоже: все тянулись ко мне жадными руками, бесцеремонно хватали меня, передавали друг другу по кругу, трахали до полного изнеможения, в то время как мой Арсений с упоением насыщался другими женщинами, жёнами и подругами своих друзей.

Как-то, спустя месяц после того нашего разговора, я снова попыталась поднять эту тему, заявить о своём нежелании продолжать эти оргии, но Арсений лишь разозлился.

– Послушай, Марго, – сказал он, – иногда ты меня приводишь в бешенство своими капризами. Мне казалось, мы закрыли эту тему ещё в прошлый раз.

– Ты прав, тебе действительно показалось, – ответила я, стараясь сохранять спокойствие. – Ты не хочешь слышать меня, и в особенности тогда, когда моё мнение не совпадает с твоим.

– А разве я обещал тебе подобное? – Арсений удивлённо посмотрел на меня. – Уясни одну вещь, Марго: я годами, и порой нелёгким трудом, сколачивал свой капитал. Годами складывался мой образ жизни, мои привычки и пристрастия, какими бы странными они ни могли показаться на первый взгляд. Но в жизни всё относительно, не забывай. К тому же, не думаешь ли ты, что я стану менять свои привычки, не имея на то ни малейшего желания, или отказываться от привычного досуга, только лишь потому, что тебе это не нравится? Не считаешь ли ты, моя милая, что правильнее было бы тебе несколько шире и проще взглянуть на некоторые вопросы, и вообще пересмотреть своё отношение к жизни? Ты слишком зациклена на верности, моногамии и прочих ханжеских предрассудках. Измени своё отношение, и увидишь, мир заиграет для тебя новыми красками.

– Я не хочу меняться, не хочу, чтобы ты ломал меня, – сказала я, понимая, что наш разговор ни к чему не приведёт, но не желая всё же сдаваться без боя. Со мной должны считаться! Я не кукла бесчувственная, не приложение к мужчине, который покупает меня, пусть даже и дорого, а потом считает вправе диктовать, как мне жить и чувствовать, и навязывать чуждый мне образ жизни и образ мыслей. Да, конечно же, бесспорно, я добровольно продавалась за деньги, славу и карьеру, но … всё же я жива, я есть, я чувствую. Да, как это ни странно, я всё ещё могу чувствовать, желать, хотеть. Не надо отбирать у меня последнее, что ещё осталось.

Наш разговор так и закончился ничем. Слова повисли в воздухе. Каждый остался при своём. Дисгармония в моей душе лишь усилилась. Арсений же просто досадовал на испорченный вечер, перекладывая вину за это не то на мои критические дни, не то на моё дурное настроение, которое, он был уверен, скоро пройдёт, и завтра снова будет всё в порядке: я опять буду мягкой и пушистой, послушной и покладистой. Он вовсе и не собирался меня слышать и уж тем более прислушиваться к моим желаниям.

Пропасть, разделявшая нас, увеличилась ещё больше, и стала непреодолимой.

* * *

Прошла неделя, может, больше. Мы с Арсением не поднимали больше ту злосчастную тему. Арсений счёл, что мы достаточно уже её обсудили и закрыли. Я же просто не видела смысла в дальнейших спорах, не видела возможности достучаться до него. Я оставалась для Арсения очередной красивой вещью в его роскошном доме, в его идеально выстроенной жизни. Он купил меня, слепил, как хотел, а теперь любовался и пользовался.

На каком-то очередном шумном мероприятии, где я сопровождала Арсения в качестве его постоянной подруги, я встретила Дэна. Мы не виделись с того самого вечера, когда мы расстались, и сейчас я была даже рада видеть его. Он тоже обрадовался, увидев меня, подошёл и обнял, как давнего друга.

– Марго, ты шикарно выглядишь, – сказал он, – впрочем, как всегда, – он сверкнул глазами и скользнул взглядом по моим формам.

– А ты, как всегда, сыплешь комплиментами, – улыбнулась я. – Как твои дела? Как бизнес?

У меня вдруг мелькнула мысль: «А что, если … ну чем чёрт не шутит, а вдруг Дэн будет рад вернуть меня обратно в свой журнал? Да, пусть для меня это был бы шаг назад в карьере, пусть. Но я с огромной охотой сделала бы этот шаг, лишь бы вернуть возможность быть собой. К тому же, за последние месяцы моё имя было крепко раскручено, мои фотографии пестрели на обложках разных журналов. Для журнала Дэна это был бы неплохой пиар-ход».

Но тут же возникла другая мысль, которая грубо оппонировала первой: «Твой благодетель Арсений, он же «хозяин», так просто тебя не отпустит. У тебя контракт с агентством, куплен для тебя на год вперёд. Досрочное расторжение будет означать полный крах и конец твоей карьеры, так что ни один журнал страны, даже самый захудалый, не рискнёт иметь с тобой дела после такого скандала».

«Сволочь, мерзавец! – выругалась я про себя на Арсения. – Всё просчитал, всё предугадал. Опутал меня, словно паутиной, подавая свою «щедрость» под соусом из дорогих подарков и заботы о моём будущем. А сам только туже затянул петлю на моей шее. И теперь я полностью в его власти, от него зависит моя карьера, он собственно мне её и купил. Дороги назад нет».

– Спасибо, Марго, у меня, как всегда, всё отлично, – тем временем отвечал Дэн. – Мой журнал вернул свои высокие рейтинги, которые пошатнулись после твоего ухода. А в целом всё прекрасно. Я доволен жизнью. Ты сама-то как? Я слышал, ты имеешь громкий успех.

– Да, как видишь, в моей жизни тоже всё складывается как нельзя лучше, – сказала я, изобразив на лице беспечную улыбку.

– Рад за тебя.

– Я видела, у твоего журнала новое лицо? – спросила я небрежно, как бы невзначай.

– Ты же знаешь, в симпатичных мордашках дефицита никогда не было, – ответил он, смеясь. – Вот только достойных мало, интересных. Нужна личность, девушка с историей. Такой была ты, Марго.

– Почему же была, я и сейчас есть.

– Да, есть. Но только не у меня. Или, – он взглянул на меня недоверчиво. – Не хочешь ли ты сказать, что просишься обратно?

Он поднял брови.

– О, что ты, у меня работы на год вперёд, всё расписано чуть ли не по часам, – ответила я, уязвлённая его тоном. – И что значит «просишься»? Слово ещё подобрал такое. Я просто интересуюсь, не более того.

– Да ладно тебе, не злись, – он слегка толкнул меня плечом, совсем по-свойски. – Я просто не так выразился.

– Ты очень часто выражаешься не так, – кольнула я его в ответ. – Пора бы уже научиться правильно выражать свои мысли.

В это время к нам подошла совсем ещё юная красотка с ногами, казалось, от самых ушей, и взяла Дэна под руку.

– Дэнчик, милый, – заворковала она, прижавшись подбородком к его плечу, – я хочу сладенького. Пойдём, найдём мне чего-нибудь. И ещё шампанского.