Похож я на спонсора? Почему бы и нет. Одет вроде неплохо. Конечно, до трехсотдолларовых ботинок мне далеко, но я не уверен, что в «Комете» кто-то разбирается в трехсотдолларовых ботинках. Это вам не московский элитный кабак, где можно мило посидеть на пару тысяч зеленых. «Матрешечницам» подобные масштабы не снились. Так что на общем фоне я одет вполне прилично. И внешне в целом импозантен – крупный мужчина с ранней сединой на висках, возраст немногим более тридцати. Сойду за нового русского. Или за старого разбойника, что одинаково почетно. Я вполне заслуживаю того, чтобы мне строили глазки. Наташа была того же мнения.

С четверть часа мы сидели, переглядываясь и улыбаясь друг другу как придурочные. Наконец Наташа еще раз внимательно осмотрела свой стакан, встряхнула, убедившись в окончательной его пустоте, и отправилась к стойке. Я проследовал туда же.

– Жорж, – по-хозяйски властно распорядилась Наташа, – мне «Космос» с виски.

– И запишите на мой счет, – встрял я.

– Правда? – кокетливо передернула плечом она, скосив на меня лукавые пустые глаза. – А почему?

– Люблю покупать коктейль «Космос» и виски красивым девушкам. Я знаю толк в красивых девушках.

– Правда?

– Правда. Профессия. Вы не участвовали в конкурсах красоты? Не пробовались на фотомодель?

– Участвовала. Первое место в городе, – встрепенулась Наташа. К ней возвращался интерес к окружающей действительности. Я затронул любимую тему. – А что?

– Вы хорошо подходите по стандартам. И кроме этого, у вас выразительно-индивидуальное лицо, хорошая фигура. Даже обидно, что вы участвуете в конкурсах в этой дыре.

– А где еще?

– Хотя бы в Москве. Имею отношение к этому бизнесу.

– Отпад, – только и прошептала Наташа и ненароком приблизилась ко мне, коснувшись плечом. Господи, прости меня за то, что приходится молоть такую чепуху. Работа, ничего не поделаешь.

– Кстати, Алексей.

– Наташа.

Тут сзади возник Малыш с недовольной миной на лице.

– Чего ты тут расселась? – спросил он.

– Говорю с Алексеем, – вызывающе ответила Наташа. – Он из Москвы.

– Ну и плыл бы брассом в свою Москву.

– Позвольте мне решать самому такие вопросы, – зевнув, произнес я.

– Слышь, клоун столичный! Чем быстрее отвалишь, тем целее будешь.

– Ты с рождения такой дурной или башенный кран на башку рухнул?

Малыш задохнулся от возмущения, а потом произнес сдавленно:

– Ну ты… Пошли выйдем, сучара!

– Э, господа, – заволновался бармен, – только не здесь. Пожалуйста.

– Пошли выйдем, кому говорю, – Малыш приблизился.

– А стоит? Я не ветеринар. Мне животные неинтересны.

Малыш примерился, как бы мне удобнее въехать, но тут возникло еще одно действующее лицо.

– Оставь его, Малыш. Пока оставь.

Валуй при этом обдал меня таким взглядом, что я понял – надолго он меня оставлять не намерен.

Малыш схватил свою даму и поволок к столику. Она негромко чертыхалась, но шла. Усевшись на место, она надулась, один за другим глушила коктейли, демонстративно игнорируя светскую беседу и нервно барабаня по столику пальцами…

Пора. Я встал и, покачиваясь, направился к выходу. Краем глаза заметил, что одноклассники тоже начинают собираться, Наташа пытается удержать Малыша, а тот, обхватив за запястья, отдирает ее от себя.

Ночь. Ущербный диск луны. Прохладный ветерок, пытающийся забраться под пиджак. Народу на улице немного. Маячат под фонарем два молоденьких милиционера. Охраняют наш покой. Так что около бара зона безопасности.

Я направился вдоль улицы, дыша свежим воздухом. Вечерний моцион – один из залогов здоровья. Тимур и его команда так не считали. У них было свое мнение по поводу данного вечера, прогулок при луне, а особенно моего здоровья.

– Э, постой, приятель, – послышался сзади глухой бас, принадлежащий Валую.

«Приятель», кажется, это я. Ну что же, почему не постоять, если народ просит. Я обернулся и прижался к стене. Место было неплохое, укромное. Проходной дворик, арка, жестяная дверь магазинного склада, желтая лампочка, отбрасывающая жидкие тени и не слишком хорошо разгоняющая вечернюю темень.

Держалась команда спокойно. Ребята считали, что загнали дичь, никуда ей не деться, а потому и торопиться не стоит. Они окружили меня полукольцом и открыли дискуссию – долгую и никчемную.

– Ну что, пиджак, ты в минусе? – хрюкнул Хорек довольно – только от радости не подпрыгивал.

– А ты математик? – решил поддержать я умную беседу.

– Вот падла, – начал возбуждаться Хорек.

– Короче, вам чего, карапузы?

От такого нахальства они слегка обалдели. Так не ведут себя люди перед тем, как их размажут по стенкам тонкой пленкой.

– Ты что, обурел, мужик? – осведомился Малыш. – Крутой, да?

– Есть такое.

– Еще раз в «Комете» твою рожу увидим – заказывай гроб с музыкой… Все, ребята, пошли, – махнул рукой Малыш.

– Ты че, Малыш, опух? – не поверил своим ушам Хорек. – Он Натаху при всех лапает, а ты – пошли.

Дискуссия вошла в стадию выяснения отношений в группе. Моя личность начинала отходить на второй план.

– Хватит с него предупреждения, – отмахнулся Малыш, и я понял, что ему вовсе не хочется, чтобы я ползал по асфальту, размазывая кровь и слюни, и чтобы по моим ребрам гуляли башмаки с железными набойками. Не все человеческое тебе, Малыш, видать, чуждо. И тормоза у тебя в голове еще есть. Но двум прирожденным бакланам – Хорьку и Валую – тебя не понять.

– Все, козел винторогий, туши свечи, – Валуй шагнул ко мне.

– За козла отвечаешь? – осведомился я.

Он ответил – ударом волосатого здоровенного кулака в ухо. Бил он с кряканьем, по-деревенски, чтобы снести разом и забыть об этом деле. Молодецкий замах, богатырская силушка – кто ж устоит? В пивном баре такая тактика сошла бы. Он привык биться в подворотнях и надеяться на мышцы. И бил неправильно. Так не бьют. От таких ударов опытные люди уходят нырком. А потом бьют в ответ. Коротко, без размаху, профессионально. И такие ответные удары прописывают минуту-другую отдыха на земле. Мастер-полутяж по боксу может врезать хорошо. А, на мое счастье, я и был тем самым мастером-полутяжем.

Валуй уютно устроился на отдых. Потом у него еще будет время изучить асфальтовое покрытие, привести в норму резкость в глазах, научиться стоять на ногах. Вряд ли он захочет продолжить бой. Теперь две проблемы – Малыш и Хорек. Последний держал в руке короткую свинцовую трубку. За это получил в живот ногой и тоже устроился на отдых.

Малыш бросился на меня. Двигался быстро, проворно. Но недостаточно быстро и проворно для спарринга со мной. Он довольно красиво провел боковой удар ногой в голову. Фортель, чреватый неприятностями. Опытный рукопашник никогда не бьет ногой выше пояса. Малыш понял свою ошибку, когда я подцепил его ногу. И последний мой противник устроился на земле. Он попытался вскочить, тут же получил каблуком по бедру и кулаком в глаз.

Хорек продышался и потянулся к своей железяке. Опрометчивый поступок с его стороны. Я отшвырнул железяку ногой, взял Хорька за ухо, приподнял.

– Ты чего? – нахально-побитым голосом заскулил он.

– Да так, ничего.

Его физиономия впечаталась в асфальт.

Я постоял, подождал, пока народ очухается. Хорек отполз в сторону и скулил так, будто уже почти умер. Ему просто не хотелось показывать, что он способен встать на ноги. Малыш сидел на земле, держась за лицо. Валуй замычал и попробовал приподняться. После нокаута земля – не слишком твердая поверхность. Вестибулярный аппарат барахлит.

– Брр, – Валуй встряхнул головой.

Я приподнял его и прижал спиной к стене. Потом вынул «вальтер», передернул и вставил ствол ему в рот.

– Ну и кто из нас козел?

Валуй промычал что-то неопределенное.

– Не слышу.

– Я козел, – прошепелявил Валуй, когда ствол пистолета вылез из его рта и уставился точно в лоб.

– Винторогий… Еще тумаков захотите – обращайтесь, – предложил я напоследок, засовывая пистолет под мышку…