- Вы пойдете к нему, доктор Кеннеди?

- Конечно. Мне нужно осмотреть больного.

- Я с вами, - хватаясь за дубинку, шагнул к двери охранник.

- Спасибо, обойдусь. Уж как-нибудь справлюсь со связанным человеком, у которого к тому же сломан позвоночник.

- А…э… - неопределенно промычал охранник, - если что, зовите. Я буду здесь.

- Не стоит беспокоиться, - уверил его Кеннеди, - возвращайтесь к работе, оба.

Палату Марэ заливали золотые лучи солнца. За окном щебетали птахи и упоительно цвели сады, и на фоне этого резким контрастом взгляд Кеннеди выхватил багровую кисть спасателя.

Господи!

Было ли это сделано намеренно или Ли сам в беспамятстве затянул петлю, Рэйм не стал гадать. Поспешно развязав жгут, он отбросил его в сторону и энергично растер руку альфы, заставляя циркулировать кровь. Потом отвязал вторую руку и только тогда заметил, что Марэ не спит, наблюдая за ним из-под ресниц. Его щетина золотилась в солнечном свете, но кожа, несмотря на красивый - горный - загар, отливала болезненной бледностью.

- Спасибо, док, - благодарно улыбнулся Лионель.

- Что он сделал?

- А почему вы думаете, что причина в нем? - Марэ, похоже, не испытывал ни малейшего раскаяния за свой поступок.

- Не верю, что вы напали на доктора Оди просто так, без веской на то причины, - нахмурился Рэйм.

- А если причина в вас, док? И я сломал ему руку, чтобы вернуть вас?

Рэйм заморгал от удивления.

- Что? Зачем?

- Вы бросили меня, - Ли облизнул пересохшие, покрытые мелкими корочками губы. Когда он улыбался, на них появлялось все больше болезненных трещинок, - сказали, что заменяли этого парня во время его болезни. Вот я и устроил ему новый отпуск. Ну, чтобы вернуть вас.

Рэйм сглотнул. Он не сомневался, что это шутка, и настоящая причина была другой, только Марэ с Флави ее почему-то скрывали. Но все же подыграл альфе:

- Зачем же так радикально? Можно было просто попросить.

- И вы бы пришли?

- Конечно.

- Но вы же и так пришли.

- Раньше вам не нравилось, что вас осматривает врач-омега, - напомнил Кеннеди.

- А вы - омега?

- Вы хотели меня оскорбить? - рассмеялся Рэйм.

Ли тоже расплылся в улыбке. Он выглядел на удивление спокойным.

- Нет. Это был комплимент. Понимаю, что сомнительный, но все же. Вы будете меня лечить?

- Похоже, это моя карма, - вздохнул Рэйм.

- Тогда начните, пожалуйста, прямо сейчас, - последние слова прозвучали сдавленно, - очень болит спина.

Рэйм недоверчиво покачал головой. Он мог поклясться, что минуту назад его пациент спокойно спал, а потом непринужденно и с удовольствием беседовал. Или это снова обман?

- По шкале от одного до десяти…

- Пятерка, - а ведь он не притворялся, на висках взмокли волосы, а улыбка снова похожа на кривую гримасу.

- Значит, восемь, - вздохнул Рэйм и вытащил из кармана рацию, - Коралин, я везу месье Марэ на томографию, предупредите их.

========== Глава 3 ==========

Кеннеди хмурился, разглядывая снимки. Похожий на сенбернара врач-альфа, которого он позвал для консультации, тыкал пальцем в изображение и что-то доказывал омеге, при этом поглядывая через стекло на Лионеля.

Ли ловил каждый оттенок настроения на открытом лице Кеннеди, боясь прочитать на нем свой приговор. Если наступит паралич, если он не сможет ходить, это будет конец. Он не станет жить калекой, прикованным к инвалидной коляске! Ну же, док, улыбнись, дай надежду! Закусывает губу - что это значит?

Лионель извелся, пока эти двое спорили. Хоть бы послушать, что они там говорят, но Кеннеди едва шептал, да и альфа говорил вполголоса. Ли слышал его, но не понимал ни слова из сплошного потока медицинских терминов. Зато он сумел поймать запах и догадался, что коллегу Кеннеди зовут Дагом. Это открытие вызвало смутное раздражение, усиливающееся с каждой минутой затянувшегося разговора. Наконец, альфа похлопал Рэйма по плечу и ушел, а Кеннеди вошел огласить приговор. Ли стиснул простыню похолодевшими пальцами, дожидаясь, пока хирург соизволит сесть у его кровати и аккуратно устроить снимки на краю тумбочки.

- Все плохо, да?

- Нет, с чего вы взяли? - с улыбкой покачал головой Кеннеди. - Но… не все так просто. Седьмой грудной позвонок сильно поврежден.

Ли напряженно заглядывал в глаза омеги. Цвет глаз, поначалу показавшийся невнятным, оказался серо-зеленым в темную крапину. В уголках были уже заметные морщинки.

- Мне нужно ваше согласие на вертебропластику. Это несложная операция, но без нее боль будет держаться еще долго. Хирург через иглу введет в ваш позвонок цементирующее вещество, которое укрепит костную ткань и ускорит выздоровление.

- Я смогу ходить? - задал самый главный вопрос Ли.

- Сможете, - улыбнулся Кеннеди, - и даже в горы.

Лионель выдохнул с облегчением.

- Черт, вы просто спасли меня!

- Рад слышать. Назначим операцию на завтра, постарайтесь за это время больше никому ничего не сломать.

Ли расхохотался, и Рэйм тоже.

- Ты будешь оперировать? - в порыве чувств Лионель перешел на «ты».

- Только ассистировать.

- Подержишь меня за руку?

Кеннеди не ответил, продолжая улыбаться. Собрал снимки, встал, собираясь уходить. У него, наверняка, была еще куча работы, но Марэ внезапно почувствовал себя обделенным.

- Скажи честно, ты отправил ко мне этого мудака, чтобы я почувствовал разницу?

- Что? - искренне изумился хирург.

- Ничего, забудь, - Лионель удовлетворенно вытянулся на кровати. После укола ничего не болело, и он впервые после падения чувствовал себя почти хорошо, - спасибо, док.

Рэйм кивнул и ушел, оставляя Марэ разбираться в своих чувствах и мыслях.

Ли вдруг вспомнил, как они с Джорданом планировали повторить восхождение на Джомолунгму в день пятидесятилетия Блэйка. Собрать старый «Адреналин», найти спонсоров и спеть свою «лебединую песнь». Интересно, если бы они с Блэйком не разругались из-за Лукаса, этот проект был бы возможен? Вряд ли. Йонг давно не занимается альпинизмом, Чет пару раз в год совершает восхождения, однажды даже дочку с собой брал. Когда в последний раз был на настоящей горе сам Блэйк, Лионель не знал. Арди ревностно относился к безопасности своего альфы, так что удел подкаблучника – скалодром собственной школы альпинизма. Разве Эверест покорится тем, кто предал его?

- Месье Кеннеди? Это Аннита Этель из центра репродукции. Рада сообщить, что ваши анализы замечательные.

- Да, большое спасибо, - Рэйм с трудом сообразил, что Аннита Этель - это его консультант по планированию беременности.

- Скажите, вы уже выбрали донора?

- Нет… нет, я еще выбираю, - ему стало неловко, что приходится тянуть с таким важным вопросом, но работы из-за болезни Густава навалилась куча, - у меня еще есть время?

- Конечно, - вежливо ответила Этель, - но все же лучше определиться заранее. Нужно провести тест на совместимость, чтобы не потратить впустую время и деньги. Вы же хотите забеременеть как можно скорее?

- Да, - по непонятной причине смутился Рэйм.

- Жду вашего решения до конца недели. Если есть какие-то вопросы, я готова на них ответить. Могу даже предоставить дополнительную информацию о доноре, естественно, за дополнительную плату.

- Конечно, - поспешил закончить разговор Рэйм.

Он честно пытался выбрать. Трижды брал папку с фотографиями потенциальных доноров и трижды откладывал, чувствуя досаду и отвращение. Полгода назад месье Перье, акушер Рэйма, безаппеляционно заявил, что ему пора срочно рожать ребенка, если он не хочет навсегда остаться бездетным. Рэйм попытался возразить, что ему только тридцать семь, впереди еще лет восемь-десять, в которые вполне можно уложиться, если желание завести ребенка у него все же возникнет. Но доктор мрачно покачал головой:

- Нет у тебя десяти лет, Рэйм. Думаешь, почему в медицине так мало омег? Подавители подрывают твое здоровье, а из-за аборта шансы забеременеть были и без того не стопроцентны. Не раздумывай, рожай сейчас.