Кирилл поежился, в ушах все продолжало звучать «Кирилл!».

- Я не знал, – едва слышно произнес Саша.

- Так же, как и то, что было потом, – добавил Кирилл. – Костя нашел меня, привез в больницу. Этот момент я помню плохо, но вот Костя – хорошо. Он был все время со мной. Видел. Понимаешь? Он видел меня таким... грязным, – Кирилл поморщился, но продолжил. – Ему было неприятно находиться рядом со мной, я видел. Но это же Костя... он всегда пытается помочь. Но не сложилось.

- Знаешь, что было потом? Костя уехал. Я думал, что справлюсь без него, – Кирилл снова затянулся, вглядываясь в темноту окна. – Но это была деревня, и все скоро узнали, что я оттраханный педик.

Сигарета в руке нервно дрогнула.

- Меня гнали из магазина, а на улице я только и слышал оскорбления в спину. Ты не можешь представить себе, каково это, чувствовать себя изгоем. Я запирался у себя в комнате на целые сутки. Я хотел умереть. Невыносимо хотел. Но под дверями сидела мать и ревела, умоляла впустить ее. Ты хоть знаешь, что пришлось пережить моим родителям? Отца стали презирать его же сослуживцы, а он, в свою очередь, начинал ненавидеть меня. Я был его позором.

- Зачем ты мне это рассказываешь?

- Чтобы ты знал, – резко ответил Кирилл, затянувшись. Он ни с кем никогда не разговаривал на неприятную тему, а сейчас получалось все само собой. И в этом было какое-то изощренное удовлетворение. Внутри что-то высвобождалось, разрывая высокую преграду в виде стены, за которой Кирилл спрятал всю свою жизнь. Но страха больше не было.

К тому же Кирилл видел, что его слова задевают парня, а это было еще одной причиной, по которой он хотел все рассказать.

- Мы не смогли больше оставаться в Октябрьском. Где-то уже через месяц переехали в Самару, – продолжил Кирилл. – Я думал, что в новом городе, где никто меня не знает, будет легче. Но легче не стало. – Кирилл бросил короткий взгляд на Сашу. Парень неподвижно лежал, смотря в потолок. И только пульсирующая венка на шее выдавала его волнение. Кирилл поднялся с кресла и подошел к Саше. Злость пересилила все – и страх, и боль, и отчаяние. Этот человек должен был ответить за все, что совершил. Должен. Кирилл смотрел на него сверху вниз, утопая в презрении и отвращении. Он медленно опустил руку, затушив дымящую сигарету о плечо парня. Саша застонал сквозь стиснутые зубы, но не закричал. Кирилл с мрачным удовольствием смотрел на его страдания, желая еще раз увидеть муку на лице.

- Нравится? – с дьявольской улыбкой на губах, спросил Кирилл.

Саша взглянул ему в глаза и спокойно, без всякого страха, произнес:

- Легче не станет. Даже если ты меня убьешь.

Кирилл пропустил его слова мимо ушей. Пока в крови бурлил адреналин, он не собирался бездействовать. Взяв коробочку с иглами, Кирилл вернулся к столу.

- Начинаем веселиться? – хмыкнул Саша, сохраняя показное равнодушие. Но Кирилл видел, как в глазах парня исчезала надежда. – Надеюсь, у тебя есть хоть какое-нибудь представление о том, как этим пользоваться?

- Нет, – довольно произнес Кирилл и без предупреждения всадил первую иглу в грудь Саши. Слабый стон, сорвавшийся с его губ, сладким наслаждением разливался в крови. – Я не силен в анатомии.

Кирилл воткнул еще одну иглу, немного дальше. Упоительное чувство вседозволенности, власти кружило голову, сметая последние остатки здравого смысла. Еще одна игла входит в мышцы пресса и предплечье. Вводя инструмент пытки в бедро, Кирилл уже с наслаждением слушал крик парня. В голове пелена, и надо бы остановиться, но наполненный страданием крик человека, который причинил в прошлом столько боли, вызывает лишь желание вернуть ему ту же самую боль.

И Кирилл продолжал наблюдать, как вздрагивает Саша, когда в его тело входит очередная игла, продолжал наслаждаться стонами боли и редкими вскриками.

Хотелось большего. Намного большего. Увидеть его страх, панику в глазах – вот что нужно и важно.

Кирилл отбросил коробку с иглами и достал из пакета ошейник.

- Эй-эй, погоди, – увидев новую игрушку в руках Кирилла, Саша дернулся в своих оковах, что несказанно порадовало Деменцева. – Стой. Ты в этом же не хрена не соображаешь. Не нужно, Кирилл. Твою мать, остановись!

- Ты остановился, когда я тебя молил об этом? – злорадным шепотом спросил Кирилл, наклонившись над ухом. Никогда в своей жизни он не испытывал большего наслаждения, чем в тот миг, когда увидел в глазах напротив так знакомый ему страх. – Расслабься, сладкий, – с удовольствием произнес Кирилл, застегивая ошейник. Саша зажмурился, когда шипы коснулись шеи, он старался справиться с собой и дышать как можно спокойнее, чтобы не пораниться.

- О чем ты думал, когда пришел ко мне? – с любопытством спросил Кирилл, коснувшись волос парня. Мягкие. Как у Кости. – Ты не мог быть настолько глуп, чтобы надеяться, что я отпущу тебя.

- Правда сломает Костю, – тихо ответил Саша, замирая.

- А мне теперь все равно.

- Нет, – уверенно произнес Саша, взглянув ему в глаза. – Не все равно.

Кирилл, улыбаясь, задел иголку в теле парня. Саша еще пытался держаться, но его выдержка оказалась не бесконечна. Дыхание участилось, и шипы ошейника мягко прошлись по коже.

- Вы приставили мне к горлу нож, – надавливая на иглу, Кирилл вновь услышал захлебывающийся стон. Саша дернулся в наручниках, выкручивая руки в отчаянной попытке уйти от боли. Струйка крови стекла по коже. – Я не мог сопротивляться.

Саша вновь затихал, понимая, что сопротивление лишь усилит страдания.

- Я не мог вздохнуть. А вы продолжали трахать меня! – не сдержавшись, выкрикнул Кирилл, рывком доставая иглу из груди парня. То, что он услышал следом, этот вопль раненого зверя, больше не приносил облегчения. Кирилла трясло, и он видел, как дрожит его пленник на столе. Саша задыхался.

- Если ты не снимешь эту штуку с моей шеи, – обессилено прохрипел Саша, – то убьешь меня... через пару минут.

Кирилл нажал на кнопку, расстегивая ошейник. От вида кровавых дорожек его затошнило, но он не показал этого. Кирилл отстегнул наручники и вернулся в свое кресло к недопитой бутылке.

Саша некоторое время еще лежал, не шевелясь. Его грудь часто вздымалась в такт дыханию. Стало противно и мерзко. От него. От себя.

Кирилл сделал большой глоток из горлышка и отвернулся от парня. Еще несколько минут были слышны ругательства и шипение, когда Саша вытаскивал иглы. А потом все стихло. Кирилл поднял голову. Саша сидел на полу, прислонившись к дивану, и дышал с открытым ртом. Его глаза были закрыты. Рука безвольно лежала на животе, держась за небольшую ранку от иглы.

- Одевайся, – коротко бросил Кирилл и снова глотнул из бутылки. Саша не спорил и, не издав ни звука, подтянул к себе брюки.

От звонка в дверь вздрогнули оба. Кирилл неуверенно поднялся. Звонок повторился.

- Если это Костя...

- Я не впущу его, – бросил Кирилл, понимая, что и сам бы не хотел, чтобы Костя увидел такое... зверство. Кирилла передернуло от осознания того, что он натворил. Но сожаления не было.

Звонок пропиликал снова. Кирилл пошел открывать дверь.

Незваным гостем оказалась Аня.

- Привет, – робко поздоровалась она. Кирилл вспомнил, что они еще не виделись с ней после того, как она узнала правду об Октябрьском.

- Зачем пришла? – грубо спросил Кирилл. Он не хотел отталкивать ее, но смотреть на нее и знать, что она в курсе его позора, было сложно.

- Кир, пожалуйста, давай поговорим, – продолжила Аня, опустив глаза.

А ведь совсем недавно Соловьева рассказывала о Саше, о своих чувствах к нему. Вот он, еще один шанс сломать старшего Крылова.

- Проходи, – открывая дверь шире, произнес Кирилл. Аня, не веря в столь скорую победу, быстро прошмыгнула вперед.

Кирилл провел ее в зал, где около дивана стоял полностью одетый Крылов.

- Саша? – удивленно застыла в дверях Аня.

Крылов несколько секунд смотрел на девушку. И даже за такое короткое время Кирилл успел заметить – Аня небезразлична ему.