Внезапно становится темно. Солнце резко блекнет, исчезая в туманной дымке, уступая месту ярким маленьким звездам. Холод вмиг закрадывается в сердце, покрывая льдом все внутренности.

Кирилл медленно сбавляет ход, обнаружив, что больше не видит Крылова. Он спрыгивает с велосипеда и оказывается на тропинке посреди пустынного заросшего парка.

- Костя!

Отбивая барабанную дробь, сердце учащает свой ритм. Страх расползается вокруг, окутывая невидимым плотным кольцом. Не помня себя, Кирилл переходит с быстрого шага на бег. Он бежит, не видя перед собой дороги, и останавливается в тот момент, когда видит Их.

Он знает, что нужно кричать, звать на помощь, но язык не слушается, в горле пересыхает. Знакомые лица приближаются.

Нет, нет. Пожалуйста, нет. Только не снова. Он отступает назад и оказывает в окружение скалящихся монстров в человеческом обличье.

Кишки скручивает знакомым мучительным чувством бессилия.

- Хватит, – он чувствует горячие слезы на щеках, когда силуэты двинулись вперед, чтобы вновь изощренно и медленно его убивать, вколачиваясь в израненное тело...

Кирилл распахнул глаза. Он неподвижно лежал, давая время поблекнуть ночному кошмару. В окно просачивался солнечный свет – наступило утро. Еще одно утро.

Дыхание медленно восстанавливалось. Кирилл ощутил непривычную мягкость постели и перевернулся на бок, почувствовав чье-то присутствие рядом.

- Привет, – тускло улыбнулся Крылов, не поднимаясь с кресла, стоящего напротив кровати.

Воспоминания вчерашнего дня вихрем пронеслись в голове, напоминая о словах Долгова, о поцелуе с Костей и разговоре в клубе, о теплых руках в салоне такси. Только на утро все выглядело как одна большая ошибка.

- Часто у тебя кошмары? – голос Кости прозвучал надломленно.

Кирилл попытался представить, что мог услышать Костя, и внутренне поежился под одеялом. Он научился не кричать во снах, но с того момента, когда Крылов вновь вернулся в его жизнь, справляться с кошмарами стало труднее.

- Где мы? – прочистив горло, спросил Кирилл. Он не собирался отвечать и говорить на тему своих снов.

- В доме отдыха. Под Москвой, – ответил Костя, не требуя ответа на свой вопрос.

Под Москвой?

- И что мы тут делаем? – Радуясь, что одет, Кирилл перевернулся на спину. Говорить, не видя глаз Кости, было проще.

- Отдыхаем.

- Особенно ты. Всю ночь в кресле сидел? – не поворачиваясь к Косте, спросил Кирилл.

- Оно удобнее, чем ты думаешь.

- Ну да.

Неловкое молчание затягивалось, а Кирилл все не мог решить стоит ли сделать вид, что вчера не было никакого разговора с Крыловым в клубе.

- Может, поговорим о вчерашнем? – предложил Костя. – Я хотел бы тебе все объяснить.

- Как ты упорно делал вид, что между нами никогда ничего не было? – колко бросил Кирилл, откидывая одеяло и садясь в постели. – Или о том, как трепался со своими друзьями обо мне?

Чувство обиды вновь напомнило о себе, стоило вспомнить о неприятной встрече с компанией Крылова.

- Они случайно узнали о тебе. Я не хотел, чтобы так получилось, – оправдывался Костя, продолжая сидеть в своем кресле. – Не знаю, что нашло на Долгова.

Кирилл не хотел слушать извинения, новую ложь.

Ему зверски захотелось закурить, проветрить мозги и отделаться от ощущения, что больше между ним и Костей ничего нет.

- Будешь отрицать его слова? – пошарив по карманам, спросил Кирилл. Ему все равно, черт возьми. Ему безразличен ответ. А то, что нашедшаяся пачка сигарет дрогнула в руках, так это все от нервов. Хорошо, что он сидит спиной к Косте и не видит его лица.

- Нет, – коротко ответил Костя.

Кирилл щелкнул зажигалкой. И что дальше? Этот вопрос уже бесил его, но пока на него по-прежнему не было ответа. Костя не дурак и должен был понимать, что ему ничего не светит, и нормальных, с точки зрения большинства пар, отношений у них никогда не будет.

А в голове все крутились слова Долгова «ты же, блять, хочешь его, так что скрывать это от паренька», и новый поток безрадостных мыслей начинали свой нескончаемый хоровод. Лучше сейчас все закончить, разойтись навсегда, чтобы потом не было мучительно больно терять его.

- Предлагаю забыть обо всем и разбежаться, – закурил Кирилл, вынося свое решение. Так проще и правильнее. Пускай и напоминает бегство. Пускай и щемит в груди. Пускай.

Иногда отпустить – это самое лучшее, что можно сделать. А время, оно притупляет боль. Пройдет еще несколько лет и снова все будет однотонно серо, без происшествий, без волнений, без Кости.

- Я не могу отрицать, что хочу тебя, – обойдя кровать, Костя остановился напротив него. Он отобрал его сигарету и потушил ее в пепельнице на прикроватном столике.

Кирилл следил за его движениями, с трудом сохраняя ровное дыхание. Вот если бы Костя отошел на несколько шагов, было бы проще. – Но ты должен понять, – смотря на него сверху вниз, продолжил Крылов. – Для меня никогда, слышишь? Никогда это не было главным. Я никогда бы не причинил тебе вреда и не сделал бы ничего из того, чего ты не хочешь.

- Кир, я понимаю, ты сейчас растерян, – Костя опустился перед ним на корточки, не дождавшись ни слова в ответ. – Но все не так страшно. Я все тот же парень, который на спор пытался перепить твоего одноклассника.

Кирилл, вспомнив этот глупый спор с Рыжиком, улыбнулся. Он уже стал забывать, что в его жизни были светлые моменты, но сейчас они словно из другой жизни, не его. Кирилл помнил, как цеплялся за каждое из них первое время после переезда в Самару. Он упорно хранил каждый кусочек их совместного с Костей прошлого, но с каждым днем реальность, жестокость и несправедливость жизни убивала воспоминания со всей безжалостностью.

- Я снова здесь, – ладонь Кости легла ему на бедро. Кирилл напрягся – он слишком глубоко погрузился в свои мысли. Костя смотрел в глаза с такой надеждой, что его стало жаль.

- Только меня больше нет. Кость, нет уже того мальчика, которого ты знал, понимаешь? – Кирилл хотел прокричать это в лицо Кости, но получился лишь сдавленный шепот. – Меня нет.

Как Костя этого не понимает? Ему не стать нормальным, не стать таким, как все, потому что душа того израненного и искалеченного ребенка, что жила в нем, умерла. Теперь ничего нет.

Кирилл убрал руку Кости и поднялся. Хватит. Пора заканчивать эту мыльную оперу.

- Кир, я помогу тебе найти себя. Обещаю, – с твердой уверенностью произнес Костя, перегородив ему дорогу к выходу. Он всегда был упертым парнем, и если принимал решение, то никогда не отступал.

- Собирая осколки, можно больно пораниться, – устало вздохнул Кирилл, не отрывая печального взгляда от юноши.

- Я не боюсь.

Костя был уже так близко, что можно было поймать его дыхание. Кирилл остался стоять на месте, опасаясь, что вот сейчас Костя сам даст ему повод уйти – поцелует, подтолкнет к кровати. Но вместо этого Костя осторожным движением запустил руку ему в волосы. Кирилл закрыл глаза, не в силах ни довериться, ни убежать.

Костя опустил ладонь ниже, невесомо скользнул вдоль изгиба шеи, вызывая толпу мурашек по всему телу. Ласковые, не причиняющие боли движения. Кирилл зажмурился. Ему хотелось довериться этой руке, но тело не желало слушаться, окаменев в одно мгновение.

- У нас получится, – вопреки здравому смыслу, произнес Костя. – Все будет так, как ты захочешь. Просто останься здесь, со мной. Дай мне шанс. Всего три дня, Кир, и если у нас ничего не получится, если ты по-прежнему захочешь уйти, я не буду тебя останавливать. Но, пожалуйста, дай нам эти три дня.

Что можно сделать за три дня? Как можно перейти океан недоверия и отчуждения за столь короткое время?

- Прошу тебя, – настойчиво продолжил Костя. В его глазах было столько мольбы, будто от этого зависела его жизнь.

- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – искренне недоумевал Кирилл. Он ничего не мог дать Косте. Абсолютно.

- То же, что и всегда, – ответил Костя. – Доверия.

Если бы он мог, черт возьми! Если бы мог не опасаться людей, если бы не ждал удара в спину, если бы не видел в окружающих скрытых под масками уродов! И так много этих «если» на пути к доверию.