Дима не дал ему времени на передышку, снова и снова продолжая хлестать по спине, ногам и ягодицам. Саша терпел удары, сжимая измученную подушку в зубах, но не собирался ничего говорить.
Он заслужил это. Заслужил эту боль, что разливалась по всему телу.
Он чувствовал горячие слезы на щеках, ощущая себя самым жалким ничтожеством на земле, потому что не мог больше терпеть удары, потому что был слабым.
Саша не знал, почему остановился Дима, то ли он услышал его тихие всхлипы, то ли устал сам. Но облегчение, как свежий глоток воздуха, длилось недолго. Казалось, что все тело горит от ударов. Его били раньше намного дольше и болезненнее, не ремнем, а хлыстами и прутьями, разрывая кожу до крови, но почему-то в те времена ему лучше удавалось контролировать себя.
Сейчас Саша ясно начал осознавать, что не может успокоиться. Его трясло в приступе накатывающей истерики, а боль, растекающаяся по венам, казалась невыносимо острой. Он не мог остановить злосчастные слезы, которые предавали его самым гнусным образом.
- Я закончу то, что начал, – немного запыхавшимся тоном произнес Дима, подложив под него вторую подушку. – И ты все вытерпишь.
Саша напрягся сильнее, прикосновение пальцев вызывало новое жжение. Он молчал долго и упорно, пока Дима разминал его горящие огнем ягодицы, пока он проникал в него влажными от смазки пальцами. В висках шумело, сердце сжималось в ответ на знакомые ощущения уязвимости и беспомощности. Услышав негромкий стон Димы за спиной, он лишь сильнее сжался. Страх перед неизбежным стал подступать со всех сторон, Саша заелозил на простынях, желая уйти от рук Димы, впервые проявляя свои истинные эмоции, не в силах удержать их в узде.
- Не двигайся, – резко приказал Дима, надавив ладонью ему на спину. – Я знаю, что делаю. Просто доверься.
Неожиданно волна удовольствия прошлась по телу, вырывая из горла слабый стон. Дима снова надавил там, внутри, так, что сладкая дрожь усилилась.
- Ты никогда не знал настоящего секса с мужчиной, – прошептал Дима ему на ухо, продолжая массировать внутри пальцами, отчего голова переставала соображать. Магницкий вынудил его встать на колени и опереться руками на стенку кровати. Унизительная поза вызывала дискомфорт, но возбуждение, появившееся так неожиданно, смазывало неприятные ощущения.
Саша задышал чаще, сжимая руки в кулаки. Хотелось двинуться навстречу Диме, чтобы это удовольствие продлилось еще хотя бы немного. Еще чуть-чуть.
Возбуждение казалось таким неестественным, неправильным чувством, но таким ярким и нереальным, что вызывало бурю новых, незнакомых эмоций.
Саша чувствовал, что на спине выступили капельки пота от напряжения, с которым он пытался сдерживать и не вести себя, как шлюха.
– Но сегодня ты этого не узнаешь, – добавил Дима, останавливая поток наслаждения и отстраняясь от него. Саша вскрикнул от пронзительной боли, когда Магницкий одним резким толчком вошел в него.
– Ты сам хотел этого, – в ответ на его слабое поскуливание произнес Дима, выворачивая всю душу наизнанку болезненными глубокими толчками. С этим ощущениями Саша был знаком даже слишком хорошо. В них он терял себя, переставал существовать, превращаясь в существо, способное только удовлетворять чужие желания. Грязное и отвратительное подобие человека.
Саша зажмурился, силясь не закричать. Его качало от движений Димы, он напрягался, чтобы устоять. Казалось, все его тело сжималось в ответ на грубость, с которой Магницкой брал его. Ни о каком собственном возбуждении уже не шло и речи. От шумного дыхания и стонов над ухом становилось особенно неприятно и... обидно. Несмотря ни на что, захотелось получить хоть каплю тепла и сочувствия, ласки, чтобы почувствовать себя хотя бы на мгновение действительно желанным. Но тут же Саша понимал, что не заслуживает простого человеческого счастья. И все страдания становились заслуженными и правильными.
Дима мучил его не долго. Он быстро кончил в него, напоследок до крови прикусив плечо. Саша зашипел сквозь стиснутые зубы, но не проронил ни слова. Он знал, на что способен Магницкий, и укус был лишь слабым откликом его истинного желания.
Саша, дрожа, продолжал стоять все в той же позе, даже когда Дима вышел из него. Мгновение позже он почувствовал, как давление на запястья ослабло, и его руки оказались свободными. Дима осторожно подхватил его и, ничего не произнеся, уложил на кровать. Саша чувствовал лишь слабость и странную приятную опустошенность.
- Больно? – тихо спросил Дима, ладонью утирая его слезы. Саша боялся открыть глаза, более жалким он себя давно уже не чувствовал, пожалуй, даже со времен клуба и Ахмета.
- Саша, прошу, ответь, – спокойно, но твердо попросил Дима. – Где-нибудь болит?
Крылов слабо покачал головой. Между ног заметно пульсировало от грубого вторжения. Саша сжал простынь в кулаках, силясь восстановить хоть видимость спокойствия.
- Отдохни, – накрывая его одеялом, мягко произнес Магницкий. – Все позади. Поспи немного.
Саша не знал, как можно уснуть, когда сердце не перестает грохотать, когда голова идет кругом от навалившегося разом стыда и беспомощности.
Дима забрался на кровать и, устроившись рядом, накрыл своей ладонью сжатые кулаки парня.
- Успокойся, – нежно поглаживая костяшки пальцев под одеялом, прошептал Дима на ухо. Его голос действовал как универсальное расслабляющее средство. Саша невольно разжал кулаки, и Дима ненавязчиво переплел их пальцы. – Ты должен поспать, хорошо? Не думай сейчас ни о чем. Просто расслабься и дыши.
Дима говорил так уверенно и спокойно, что не слушать его было просто невозможно. К тому же Саша понимал, что его изможденному организму нужна передышка. Хоть небольшая.
Поэтому уже спустя пару минут ему удалось выровнять дыхание. Он уснул, сжимая пальцы Димы в своей руке.
====== Глава 18. Доброе утро ======
Саша проснулся от бодрящего аромата свежего кофе, просочившегося через приоткрытую дверь. Медленно разлепив ресницы, Саша осмотрелся в спальне, начиная вспоминать, что тут вчера произошло. Сожаления не было.
Поморщившись от неприятной боли во всем теле, Саша поднялся и неспешно оделся. Голова немного кружилась при каждом шаге, но вскоре все прошло.
Добравшись до кухни, откуда доносились звуки, Саша остановился на пороге. Чувство неловкости навалилось тяжелым грузом. Видимо, вчера у него совсем с головой плохо было, если он поехал к Магницкому и сделал то, что сделал.
- Доброе утро, – улыбнулся Дима, отвернувшись на мгновение от плиты. Как этому парню удавалось быть идеальным всегда, Саша не понимал. Но даже сейчас, стоя со сковородкой в руке, в просторной домашней футболке и светлых брюках, он напоминал мужчину с картинки журналов. Саша невесело улыбнулся своим мыслям – ему никогда не стать таким уверенным, сильным, никогда не стать нормальным мужчиной.
- Привет, – прочистив горло, ответил Саша.
- Не знал, что ты любишь, поэтому приготовил то, чему меня научил еще дядя – оладьи, – с довольным выражением лица произнес Дима, раскладывая порции по тарелочкам, расставленным на столе. – Душ направо по коридору. Можешь освежиться, пока я закончу готовку.
Саша не возражал. Он перестал уже удивляться странности происходящего. Еще со вчерашнего вечера жизнь словно дала трещину, и реагировать на то, что все перевернулось вверх дном, Саша уже был не в состоянии.
Стоя под холодным душем, Саша постарался отключить мозги. Но боль в теле от вчерашней ночи напомнила о себе. До спины и ягодиц было больно дотронуться. Поморщившись, Саша выключил воду и вышел из душа. Ванная комната была немалых размеров, даже большая ванна имелась, которая напомнила Саше о доме Магницкого в Питере. Да, история любит повторяться.
Снова облачившись в свою одежду, Саша вернулся на кухню. Он прислонился к косяку на входе в комнату, сложив руки на груди. Было непривычно видеть Магницкого таким «домашним», неопасным, но по-прежнему притягательным.
- Ты вовремя. У меня уже все готово, – разливая сок, заметил его Дима. – Проходи.
