Еся прижала ладони к пылающим щекам – её жизнь едва не потерпела крах возле ряда фаянсовых толчков, но спроси её кто, повторила ли бы она все его приказы до единого, если бы они вновь оказались наедине в том сортире, она бы однозначно ответила – да.

Дверь в её спальню приоткрылась, и Еся быстро сомкнула глаза и застыла, делая вид, что спит. Сердце стучало как бешеное. Она не понимала этого внезапно проснувшегося интереса со стороны мужа. Категорически. Может, просто раньше не хотела замечать, что Сергей довольно активен в её сторону, а сейчас, когда ей не хочется ни его касаний, ни вообще наличия мужа рядом, близость супруга стала такой явной?

Есения старалась дышать ровно, как будто и вправду спит, но понимала, что воздуха ей не хватает. Ритм пульса отбивал чечётку в висках, она задыхалась, но оставалась неподвижной. Наконец дверь захлопнулась, но Еся ещё некоторое время лежала так же, не понимая, то ли вышел муж, то ли зашёл. Всё же распахнула глаза, делая глубокий вдох от нехватки кислорода. Сергея в спальне не было. Слава Богу. Иначе бы пришлось отбиваться от собственного мужа. Еся и представить себе не могла, что кто-то, помимо Глеба, будет прикасаться к ней.

«Скажи мне, что ты не трахаешься с ним»

Еся не смогла сдержать победной улыбки, когда прочла смс, минутой раньше пришедшее на сотовый.

«В данный момент?»

«Лучше вообще. Но пока да. В данный момент»

«В данный момент – нет»

«А за последние четыре дня?»

«Кузнецов, перестань лезть в мою постель»

«Воспринимать буквально?»

«Нет. На оба вопроса. Воспринимать не буквально. И я с ним не трахалась».

«Хорошо. Пойду снова дрочить. Мне скоро дадут премию «Онанист года»»

«Небезосновательно»

«А я о чём? Спокойной ночи. До завтра»

«Спокойной ночи. Чаще меняй руку»

«Сучка»

Есения тихо рассмеялась и отбросила телефон на соседнюю подушку. Он прав. Она – сучка. Которой чертовски нравится знать, что сейчас он станет представлять их вместе и думать о ней. Очень основательно думать. А она… Её он полностью удовлетворил, так что вполне можно было просто поспать.

– Есенин, ты меня пугаешь! – притворно ужаснулась Виола, плюхаясь напротив подруги и откладывая сумочку на диван рядом. – То мы месяцами не видимся, а тут второй раз за неделю. Чудеса!

Еся помешала трубочкой молочный коктейль и закусила губу, поднимая глаза на Колесникову, которая смотрела на неё с интересом. Наверное, было глупостью позвать Виолу посидеть в кафешке, чтобы попытаться хоть что-то разузнать о Глебе. Можно было, наверное, расспросить его самого, хотя, опыт говорил ей, что в таких случаях подруги могут выдать гораздо больше информации, чем сам объект, о котором хочется что-то выведать.

– Ну, я начинаю перевоспитываться, – соврала она, откидываясь на спинку и складывая руки на груди, пока Виола диктовала заказ официанту. – Как Жорик?

– Ой, не спрашивай. – Колесникова закатила глаза. – Опять помешался на идее родить ребёнка.

– А ты?

– А я считаю – пока рано. Ну, решили к тридцати пяти, значит к тридцати пяти.

– Ох, Виолка. Счастливая ты. – Есения покачала головой, улыбаясь. – Я бы точно Жоре твоему не отказывала на твоём месте. В наше время редкий мужик…

– Долетит до середины Днепра?

– Ага. А ещё так настойчиво просит ребёнка. А не бегает, если ты всё же залетела.

– Ну, я его жена. Чего от меня бегать, даже если залечу? А тебя я, Есенин, совершенно не понимаю. Если хочется лялю, так Сергею только намекни. Или он не хочет? Или уже не может?

– Колесникова, ему пятьдесят семь!

– Уже?!

– Вот ты…

– Да шучу я. Молод, горяч и прекрасен. Правда, я даже не помню, как он выглядит. Ибо видела его один раз.

– Ладно-ладно! Я знаю, что ты думаешь о том, что мы не дружим домами, квартирами и семьями. Но это не изменить. Я и сама его крайне редко вижу.

– Да ладно. Не больно-то и хотелось. – Она кивнула официанту, который поставил перед ней большую чашку латте. Прищурилась и задала вопрос из разряда «не в бровь, а в глаз». – А что у вас с Глебом было? Ну, кроме совместно просмотренных кошмаров, от которых ты так кричала?

– Виола…

– Ну, что? – Колесникова расплылась в улыбке. – Он же тебя разве что глазами не ел, когда вы вместе были.

– Может, он так всех баб?

– А то ты сама не знаешь, что не всех. Маринка с Людой разве что из трусов не выпрыгнули. А я уже стала предвидеть грядущие разводы подруг. Но нет, вроде обошлось.

– Да ничего у нас не было. – Еся пожала плечами, внутренне ликуя от слов Виолы. Она уже жутко соскучилась по Глебу, а предвкушение того момента, когда они снова окажутся вместе, выбивало почву из-под ног. – Трахнулись пару раз и всё.

– Так, ну и? Он хорош? Хотя, о чём это я. Судя по твоим стонам, более чем. А дальше? У вас чего-то будет? Ох, Стрельцова! Я аж подпрыгиваю на месте, когда такое творится. Нет, мне срочно нужно выпить! – Она щёлкнула пальцами, подзывая официанта, и принялась листать меню в поисках алкоголя, бросая на Есю хитрые взгляды.

А Есения снова испытала контрастные желания. Скрыть свою тайну даже от лучшей подруги и рассказать ей всё, потому что терпеть было невозможно.

– Сейчас только три часа дня.

– Мы, аристократия, бухаем без привязки ко времени. И если ты думаешь, что методом взывания к моей совести тебе удастся уйти от ответа…

– Да нет, ты что? Когда мне это удавалось?

– Ну?

– Что-то будет. Сегодня встречаемся снова.

– О, Боже-боже. Нет, мне точно нужно выпить. Ну? Он хорош?

– Безумно. – Есения проглотила готовое сорваться замечание о том, что Глеб хорош, несмотря на свои «правила» – а может, и благодаря им – и тут же поспешно добавила: – Но ничего такого, мы просто приятно проводим время.

– Да-да, рассказывай! Чтобы ты, да впервые за пять лет вытащила меня на беседу просто потому, что ты приятно проводишь время под мужиком. Пф!

– Ну… Не просто приятно. Расскажи, что ты о нём знаешь.

– Ой, Стрельцова… – Виола закатила глаза и осушила сразу полбокала вина, принесённого официантом. – Ладно, молчу. Знаю не много. Женат не был, детей нет. Двадцать четыре года.

– Сколько?!

– Двадцать четыре, а что? Слишком стар для тебя?

– Да ну тебя!

– Всё-всё, прости. Почти всё время жил в Москве. В Питере пробыл полгода вроде, когда ему было пятнадцать. Там какая-то мутная история с его переездами. Сначала он вроде сюда перебрался, к отцу. Потом уехал обратно в Москву, когда погиб его отчим. Теперь вот опять приехал сюда.

– Откуда его знает Жора?

– В Москве и познакомились. Там у Глеба твоего сеть каких-то навороченных тату-салонов. Жорик с оборудованием помогал.

– Вот как. Значит, деньги зарабатывать парень умеет.

– Да. Он, кажется, всё умеет.

Виола опять блаженно закатила глаза и допила вино.

– Ещё что-нибудь знаешь?

– Неа. Но если нужно, то разузнаю у Жоры.

– Нет! Нет, спасибо. – Есения замотала головой. Хороша же она будет, если Глебу донесёт Колесников, что она о нём разузнавала. – Я лучше просто с ним пообщаюсь и познакомлюсь ближе.

– Есенин, ты сегодня – сплошной повод для перчёных комментариев.

Есения улыбнулась и закрыла лицо ладонями.

– Виолка, я совсем глупо выгляжу, да?

– Когда вот так улыбаешься? Определённо!

Они проболтали ни о чём и обо всём, пока не позвонил Глеб и не заявил в категоричной форме, что он заедет за ней через пятнадцать минут прямо к кафе. Колесникова хитро улыбалась всё время, пока Еся говорила по телефону, а сама Стрельцова понимала – по её лицу сразу видно всё, что с ней происходит, стоит только ей услышать голос Глеба.

– Ну а что? Разведёшься со своим старым хрычом и выйдешь замуж за молодого жеребца, – шепнула Виола Есении, когда та шла к чёрному джипу. – Привет, Глеб! – махнула она рукой выходящему из машины парню и, весело рассмеявшись, побежала в сторону метро.

Он был средоточием всех её желаний и потребностей. Высокий, самоуверенный, притягивающий к себе все женские взгляды в радиусе километра. Глеб снял солнцезащитные очки, по-хозяйски притянул Есю к себе и поцеловал так же, как и вчера в первый раз. Не обращая внимания на людей кругом. Просто трахал её рот языком и не отпускал, пока не насытился.