Капец, вообще. Я под прессом корейской мафии, а думаю о сексе с практически незнакомым парнем! Мне точно мозги повредили.

Достав телефон, я порылся в настройках и выяснил, где находится нужное мне здание.

Чтобы избежать всякой слежки, сменил три маршрута, как меня учил дядь Вова, и через часа два добрался до Тонхо.

Огромное стеклянное здание будто в небо уходило. Розовое стекло отсвечивало бликами солнечных лучей, создавая иллюзию горящего строения. На территории ходили толпы туристов с брошюрками и фотоаппаратами, что-то, не прекращая, щелкая. Забавно. Они кажутся сейчас такими глупыми и далекими. Даже европейцы. Наверное, увидев их, я должен был порадоваться, но толпа не вызывала у меня никаких чувств.

Я уверенно шагнул по выложенной мраморной дорожке, утопающей в зелени, присоединяясь к толпе восхищенных туристов.

Так. Теперь самое время вспомнить все то, чему меня учил отец и дядь Вова. Первым делом – камеры и охраны. Оглядываясь по сторонам, я достал мобильник и стал щелкать, якобы достопримечательности, скульптуры и фонтанчики, однако в объектив попадали все до одной наружные камеры и охранные посты, полицейская машина у обочины, несколько копов с оружием на территории. Охрана тут нехилая, сразу видно, что намечается большое событие. Осматриваясь, я подошел к ступенькам самого здания, где меня ждал Хи Су. Кожаная ветровка на молнии, руки в карманах. Темный волос теребит гуляющий по площади ветер. Одинокий взгляд устремлен куда-то в сторону. Я залюбовался. Если бы я встретил его в Москве, никогда бы даже в его сторону не посмотрел. Хи Су нельзя назвать идеальным, его внешность слишком угрюмая и резкая, холодная. Не было в нем и той демонской красоты, которая так манит, в корейце всего было понемногу: и жесткость, и сила, и энергетика, и спрятанная в самых дальних закоулках мягкость.

- Привет, – привлек я к себе внимание.

- Ты долго, – повернулся Хи Су ко мне.

- Я ждал еще дольше, – не желая спорить, небрежно напомнил я о тех трех днях, что мы не виделись. Поднявшись на несколько ступенек, я поравнялся с ним. Так мы и стояли, смотря в разные стороны, словно шпионы, обменивающиеся информацией. – Избегаешь меня?

- Нет.

Сказал, как отрезал.

Мне хотелось убедиться в этом самому, развернуть его к себе, поцеловать так, чтобы всю душу вытянуть. Но мы стояли, не шелохнувшись. Глупо так. Мы не можем нормально поговорить, не можем открыться и, как черепахи, оба уходим в свой панцирь, чтобы, не дай Бог, нас не поранили. Не замечал раньше за собой подобной нерешительности. Я всегда шел напролом, но с Хи Су постоянно отступаю, сомневаюсь, дергаюсь. Иногда мне хочется, чтобы этот кореец навечно исчез из моей жизни и из моих мыслей, чтобы все вернулось на свои круги – секс без чувств, встречи без желания и влюбленность без любви, спокойствие в голове и в сердце, никаких волнений, никаких страхов.

Но с другой стороны мне хотелось, чтобы Хи Су всегда был подле меня, чтобы он всегда был в поле моего зрения, чтобы я знал, что с ним все в порядке. И вот эти чувства пугали меня даже больше, чем предстоящая афера с тачками, потому что я не имел понятия, что с ними делать.

- Идем, – бросил я и стал подниматься по многочисленным ступенькам к входу в здание. Может, оно и к лучшему – сделать вид, словно ничего не было?

Пройдя в огромный зал на первом этаже, я на мгновение остановился. Размах мероприятия поражал: отделка в стиле Звездных войн, костюмированные представители, застекленные экспонаты современных машин. От обилия неоновой подсветки зарябило перед глазами, но это было как совмещение реальностей, вымышленной и настоящей. Утопающий в топи болот Эндора Форд с аэрографиейджедаев, выделяющийся среди межгалактических тарелок Ягуар с мигающими фарами, багровый, как реки крови, Мерседес рядом с Дартом Вейдером. Я офигевал, рассматривая экспонаты, как все туристы, с открытым ртом и горящими глазами. Я любил автомобильные выставки, но обычно на них были полуголые девочки и море шампанского, автомобили на крутящихся подставках и обученные менеджеры, впаривающие свой товар, здесь же все поражало своей реалистичностью и уникальной постановкой.

- Мы здесь для дела, – напомнил Хи Су, вклинившись в мои нескончаемые восторги, типа «ах» и «вот это, да!». Корейца прелести выставки не заботили, зато он, кажется, получал наслаждение от моих неандертальских выходок.

Когда я подбежал к очередному экспонату с серебристым Феррари, то моему счастью уже не было предела. Я люблю Звездные войны, я охренно люблю Феррари. Агрессивные итальянки, дерзкие калифорнийки, нежные «Эфки»… я обожал эти машины, они были лучшим произведением искусства, что создавало человечество, им не было равных, потому что сочетать в себе все лучшее в автомобилестроение может только Феррари.

Услышав смешок Хи Су за спиной, я обернулся.

- Ты словно ребенок, который увидел новую игрушку, – произнес кореец.

- Что ты смыслишь в красивой машине, сухарь, – обиженно бросил я, снова взглянув на экспонат.

- Ты умеешь водить такую? – спросил Хи Су, указав на витрину.

- Конечно, – удивился я вопросу. – Плавный ход, урчание двигателя и скорость разгона за четыре секунды, – я мечтательно прикрыл глаза, вспоминая свои ощущения от езды, когда корпус машины, как нос самолета, рассекает воздух, когда краски смешиваются, и впереди только полосы трека.

- Все американцы могут позволить себе такие дорогие машины? – сомнение в голосе Хи Су было велико.

Я засмеялся.

- Я – не «все». Мой отец был богат, он часто мне дарил машины, так что я хорошо умею водить.

- Почему ты не можешь вернуться домой? – с любопытством спросил Хи Су, когда мы направились по стеклянному перекрытию в другой зал.

- Потому что меня там точно убьют, – озвучил я неприятную правду.

- Ты хорошо дерешься, ты наглый, ты можешь ездить на дорогих машинах, у тебя богатый отец и проблемы на родине. Ты просишь называть тебя Мишей, а это русское имя. При этом ты не боишься умереть, и тебя не страшит мой брат. Кто ты такой, Ники Самерс? – остановившись среди переполненного людьми зала, спросил Хи Су.

Меня словно к стенке приперли. Пак Хи Су выглядел спокойным, он не требовал ответа, а просто спрашивал, с любопытством и интересом, словно просто хочет узнать меня. Но я никак не мог отделаться от ощущения, что здесь где-то есть подвох, что меня снова разводят и используют.

В голове за пальму первенства забились мысли «говорить» и «не говорить». Пока я стоял как истукан, в моей голове шли баталии. Рассказать ему все, значит выдать себя с головой, подставить под угрозу не только себя, но и отца. А если не рассказывать, значит окончательно подтвердить для себя, что я не доверяю Хи Су и никогда не смогу доверять. Черт возьми, а мне так хотелось ему верить!

- Я ...

Не знаю, что делать. Говорить правду или не говорить. Довериться или вечно бегать в одиночку.

- Не надо, – сделав шаг ко мне навстречу, произнес Хи Су. – Не нужно ничего говорить.

Его дыхание близко. Голова кругом.

Он верит? Все знает? Играет?

Все, что нужно – это посмотреть в его глаза, потому что только они не лгут, только они скажут правду. Но это страшно – знать правду, поэтому я стою, смотря в пол. Что если Хи Су пытается выведать у меня информацию и сдать Чхве? Я не хочу этого знать, я просто хочу верить ему, пускай это глупо и наивно, пускай это неправильно и опасно. Один человек как-то сказал мне, что ложь – это не плохо, ложь защищает правду и защищает нас.

Я медленно сделал шаг назад и отвернулся.

Выбираю слепое доверие.

- Идем, осмотрим здесь все, – как ни в чем не бывало, произнес я и потянул парня к следующему экспонату. Хи Су сжал мою ладонь в ответ, словно все понял: все, что было у меня в голове, все, что я не произнес вслух. Понял и принял это, не осуждая и ничего не требуя. Кажется, он сделал тот же выбор, что и я.

- Ты бывал когда-нибудь в Америке? – поинтересовался я.

- Нет. Почему ты перешел на корейский? – настороженно спросил Хи Су, следуя за мной.