ПОГИБШЕМУ ЗЛОЙ СМЕРТью ОТ ЛАП КОТА ГИЛьБЕРТА (отрывки) Ad Dominem, сum tribularer, clamavi:[4] Сохрани и избави, Боженька милый, Душу воробышка Фила От адовой черной пасти, Где мрак и всякие страсти, – От темного Ахерона, Подземной реки студеной, А тако же от Плутона, Владыки бездны бездонной, А тако же от Эринний, Духов мертвой пустыни, А тако же от Горгоны, Змееволосой матроны, А тако же от проклятой Мегеры, ведьмы патлатой, – Да не спалит ее факел Крылышек моей птахи, – А тако же от Прозерпины, Влекущей в мглы и трясины, И от Кербера же паки, Злющей адской собаки – Страшной, со ста головами, Гремящей во тьме цепями, Неусыпной и лютой, – Но крепко однажды вздутой Доблестным Геркулесом. Заклинаю Зевесом: Сохрани и избави, Cum tribularer, clamavi, Воробышка моего! Амен. Повторяйте за нами. Do mi nus! О сладчайший Исус! Levavi oc Слезами моими троньтесь, Ангелы в вышних! О Боже, услышь в них, В каждом вздохе и всхлипе Скорбь мою о Филипе – О дорогой моей, милой Пташечке быстрокрылой! Я, как та Андромаха, Что, от горя и страха Оцепенев на месте, Внимала черной вести О смерти Гектора, мужа, Вот так или еще хуже Я на месте застыла, Узнав, что взяла могила Воробышка моего Фила. А и был он плутишка, Глупый мой воробьишка! Обучен моей науке, Знал он всякие штуки. Скажу: «Поклюй из ладошки!» – Все подберет до крошки. А положу между грудок – Тотчас, ловок и чуток, Клювиком пощекочет – И все достанет, что хочет. А накрошу на колени – И там, не ведая лени, Покопошится малость И доклюет, что осталось… Рано утром, бывало, – Я еще не вставала, – К сонной ко мне подлезет И, как блажной, куролесит, Будит меня, как кочет, Крылышками хлопочет, Перышки все взъерошит, Ластится и тетёшит. Видит Бог, мысли грешной Нет в его грудке нежной, В бархатной сей головке – Ни малейшей уловки. Я ему разрешала Лазить под одеяло; А ежели больно клюется Иль далеко заберется, Знаю я свою крошку: Это он ловит блошку. ……………. К мести, к мести взываю, Боженьку умоляю: Накажи поскорее Отъявленного злодея И всю их породу котовью; Пускай заплатят кровью За смерть воробушка Фила; Уж как я его любила, Как я его растила! А ты, бесовский котище, Ужасный, хитрый и хищный, Чтоб лопнуть твоим глазищам! Чтоб в лапы ты к леопарду Попал за свою неправду, Чтобы тебя он мучил, А ты стонал и мяучил; Чтобы в пустыне ливийской Встретил ты василиска, Чьи смертоносные взгляды Губят всех без пощады; Чтобы черти лесные, Мерзостные и злые, В чаще тебя поймали И на куски разодрали; Чтобы с гор мантикора, На убийцу и вора Спрыгнув, как на мышонка, Вырвала ему печенку; Чтоб Меланхет, который Первым из гончей своры Клык вонзил в Актеона, Мчащего ошеломленно Через бугры и ямы, – Чтоб Меланхет тот самый В горло тебе вцепился, Крови твоей напился! Чтобы дракон Уэльса Твой требухи наелся; Чтобы медведь толстобрюхий Рыча, отгрыз тебе ухи; Чтоб Ликаон с личиной Оборотня волчиной Сгреб тебя на погосте, Переломал тебе кости! Чтобы пламенем Этны (Загасить его тщетны Все ливни, сколь их ни лило) Хвост тебе подпалило; Чтобы ты в страхе метался – А мир на то любовался: От Оксфорда до Йоркшира, От Кента до Девоншира – Весь мир – от моря до моря – На это кошкино горе. Что, худо? А птенчика Фила, Которого я любила, Зачем умертвил ты, злюка? Так поделом коту мука! Сокол по кличке удача
Сэр Томас Уайетт – набросок к портрету Фортуна хмурится. Где взять лекарство? Меня швырнуло в прах Судьбы коварство. Т. У. I В королевской библиотеке Виндзорского замка вот уже четыреста лет хранятся две папки с рисунками Ганса Гольбейна. Художник приезжал в Англию дважды: первый раз в 1527–1528 годах, а во второй раз – в 1532 году, когда он окончательно обосновался в Лондоне. Ганс Гольбейн Младший (1497–1543) был выдающимся портретистом, а его виндзорские рисунки – лучшее, что он создал в графике. Искусствоведы считают, что это – подготовительные наброски к живописи, они выполнены, в основном, серебряным карандашом и цветными мелками, но впоследствии чужая рука прошлась пером по контуру некоторых рисунков и добавила кое-где акварельной подкраски. вернутьсяК господу возвал я в скорби своей (лат.) Пс. 119/120. вернутьсяВозвожу очи мои к горам (лат.) Пс. 120/121. |
