Височная кость тонкая, она не выдерживает удар локтем, коленом, ну и носком ботинка, конечно. И ничего, что они в зале без ботинок, можно и босиком. Если уметь выгнуть стопу и бить тем участком, что сразу под большим пальцем. А Катрин умеет, не зря столько тренировалась, оттачивала этот удар на боксёрском мешке.

Но вообще, эта чешка драться умеет, с ней держи ухо востро. Даром что Куна по-чешски куница, а Катрин – Соболь, ну, в смысле, тоже из семейства куньих. Тут никто родства не признаёт, даже такого шутливого. Каждый за себя, только герр директор за всех. Да ещё госпожа Циге, конечно, куда ж без неё.

– Стоп!

Желтолицый инструктор развел руки, приказывая бойцам разойтись по разным углам ковра. Девочки послушно разошлись. Катрин – не без некоторого сожаления. Да, в своё время Ханна могла бы заткнуть за пояс и Беату, доведись им встретиться. Однако не довелось, Куна появилась двумя месяцами позже устранения нежелательного элемента. Так Катрин назвала для себя то, что она проделала с несносной полькой. Назвала вначале для самоуспокоения, несмотря на визит госпожи Циге и возвращение медвежонка, в тайне души она побаивалась последствий. Вдруг преподаватели затеют расследование, обвинят её в покушении на соученицу. Но потом успокоилась и стала оценивать свой поступок без всяких эмоций: была девчонка лишней, мешала, вот она её и устранила.

С тех пор Катя смотрела на соучениц несколько иначе. Молчаливые, нелюдимые, замкнутые? Так это даже хорошо! И что подруг у неё нет, тоже неплохо. Потому что каждую из этих девочек при необходимости можно использовать в своих целях. Или избавиться от любой, случай с полькой это доказывает. Умысел Катрин остался тайной, Пьес больше нет, а фройляйн Циге если и догадалась о чём, то молчаливо одобрила. Иначе как расценить то, что старшая воспитательница не стала разоблачать её, не вывела на плац для показательной порки, а напротив, относится теперь внимательнее, поглядывает с некоторым даже интересом.

И сейчас бить Ханну во всю силу, тем более на поражение, в висок, Катрин не собиралась, но чувствительно лягнуть могла бы. Так, для острастки, и чтоб не зазнавалась. Ну, ловкая, сильная – и что? Она тоже не лыком шита.

За год Катрина узнала много нового и поднабралась некоторых полезных навыков. Взять, к примеру, ту же систему самообороны, что преподаёт инструктор Ло. Он сам приказал называть себя так – инструктор Ло, и всё. Девчонки болтают, приехал он с Тибета, а приёмчики, которые он показывает, знает только горстка монахов высоко в горах. Теперь вот изучают они, воспитанницы Кнохенхюте.

А на прошлой неделе возили на стрельбище за пределы замка. Разбирать и собирать парабеллум они начали ещё зимой. И не только его: советский пистолет «ТТ», бельгийский браунинг, армейский карабин тоже. Последний для многих девчонок оказался тяжеловат, да и длинный очень, с этим оружием их лишь познакомили. Пистолет тоже явно не для детских рук придуман, но тут уж, хочешь не хочешь, а держи и целься. Помогло то, что до стрельб Катрин долго тренировалась – держала утюг на вытянутой руке. Вначале недолго, минут пять-десять, но потом рука окрепла, удавалось держать железку и полчаса, и дольше. Поэтому справилась. Стрелять ей понравилось.

Но год запомнился не только, и даже не столько этим. Гораздо интереснее стало учиться. Во-первых, начали преподавать скандинавские и древнегерманские мифы. Этому уделялось особое внимание, и Катрин с жадностью впитывала легенды об Одине и его сыновьях. Тор с его непобедимым молотом, хитрый и лживый Локи, неподкупный Хеймдалль, охраняющий мост-радугу Биврёст, красноречивый и мудрый Браги. И другие благородные асы, обитающие в прекрасной и недостижимой крепости Асгард, где всё сделано из чистого золота, и вместо светильников – источающие сияние мечи.

А женщины-богини! Жена Одина Фригг, владеющая судьбами людей, богиня любви Фрея, жена громовержца Тора златоволосая Сив, хранительница плодородия. И, конечно, валькирии. Имена дев-воительниц Катрин произносила с придыханием, знала все двенадцать наперечёт, помнила, что они означают. Во всяком случае, те, которые были известны. Вела предмет шведка немецкого происхождения фру Бьёрнборг, она говорила, что совсем древние имена валькирий переводу не поддаются. И это ещё больше волновало девочку, можно было пофантазировать, самой придумать суть девы, отображённую в имени.

Она часто вспоминала картинку, виденную в детстве. Художник изобразил дев с сияющими мечами, разящими врагов. Вообще-то, основным занятием валькирий, как выяснилось, было сопровождать погибших героев-конунгов в Асгард, подносить им мясо бессмертного вепря и никогда не пустеющие рога с пьянящим мёдом. Наверное, художник выполнял заказ партии, а изображённые воительницы должны были укреплять дух немецких женщин.

Но с другой стороны, именно валькирии решали, кому отдать победу на бранном поле. И пусть сами они не рубились мечами, им в удел досталась высшая правда – определить победителя в битве и сопроводить героя на небеса! Оттого образ Валькирии, созданный в детском сознании, не тускнел, а напротив, сиял день ото дня всё ярче. Становился всё привлекательнее. Ах, быстрее бы вырасти большой, взять меч и вступить в борьбу с врагами нации! С людьми, убившими её отца, от которых происходит всё зло на свете!

А кто эти люди – ей подскажут. Мудрые и опытные наставники помогут найти направление, где их искать. Фру Бьёрнборг, зачитывая строки из «Старшей Эдды» и «Песни о Нибелунгах», при виде взволнованного, одухотворённого лица воспитанницы Зобель удовлетворённо кивала. Запоминай, девочка, тебе пригодится. Она даже представить себе не могла, насколько окажется права…

Вторым интересным пунктом, как ни странно, оказалось обязательное ежевечернее чтение. Раньше Катрин не очень любила это занятие. Папа часто повторял, что человек не читающий – человек нищий. Умом скорбный и духом обделённый. Катрин всегда слушалась отца, видела в нём не только заботливого родителя, но и друга, советчика и наставника. Однако вот эти его высказывания относила к разряду нудноватых и малопонятных нравоучений, что так любят порой взрослые. Она прилежно разбирала немецкие буквы в школе, а вечером ещё и русские, под присмотром отца, но никогда не назвала бы это занятие увлекательным.

В Кнохенхюте дело обстояло иначе. Для начала, девочкам преподали новую методу чтения. Необходимо было находить в тексте ключевые, опорные слова, проскальзывая страницу по диагонали. Как через ручеёк по камешкам – прыг-прыг. Потом заставляли читать весь текст снова, однако скорость чтения при этом многократно увеличивалась. И, наконец, закрыв глаза, воспитанница должна была воспроизвести весь текст до запятых и помарок на странице. Добивались этого не сразу, а многократными, монотонными упражнениями. Многие девочки не терпели подобных занятий, но Катрин, к собственному удивлению, находила работу с текстом увлекательной. Ей нравилось запоминать и давалось это легко.

Далее, из русских девочек, которых в школе набралось с полдесятка, сформировали языковую группу (общего количества учениц Катрин попросту не знала, даже на редкие общие построения, судя по всему, выходили не все, и время от времени в коридорах и столовой мелькали совершенно незнакомые лица). Пришла женщина, представившаяся Инессой, и принялась заниматься с ними разговорным русским языком. При этом отдельно тренировали правильную литературную речь, отдельно – просторечье, городское и деревенское. Выговор уроженцев Поволжья, Сибири, юга России.

Естественно, Катрин участвовала в обучении. Её поразило, насколько легко и артистично владеет языком новая преподаватель. Как-то, не удержавшись, она брякнула:

– Госпожа Инесса, вы русская?

Учительница внимательно на неё посмотрела:

– Ты очень способная ученица, Зобель. Но любые дарования нужно развивать упорным трудом и постоянными тренировками. Без этого им цена – медный грош…

– В базарный день, – нашлась Катрин.

– Совершенно верно. Я и говорю, ты способная. Больше внимания занятиям, и всё будет в порядке. А моё происхождение никого не должно волновать.