Мы пили долго и много; потом были какие-то разговоры, как в любой пьяной компании – Алкиноста веселило то, что Черный смущается своей наготы перед слугами, и моё нахальство тоже. Он уверял, что уже половина дворцовых красавиц жаждут заполучить в мужья такого бравого молодца, как Черный, и не только потому, что он так мастерски отрубает головы людоедам. Черный упрямо заворачивался в простыню и не желал, чтобы красотки на него пялились, а я был не против того, чтобы мне разминали спинку с ароматическими маслами. Словом, было весело…

Наутро (как однажды и пророчествовал Алкиност) я проснулся без головной боли, но совершенно не помня, чем кончился вчера вечер, где я нахожусь и как я тут (в постели) оказался. Рядом кто-то сопел. Подняв край одеяла, я с удивлением обнаружил спящую хорошенькую служанку. Её смоляные волосы растрепались, белые цветы съехали на подушку. У меня глаза на лоб полезли.

Вкатился Черный; несмотря на вчерашнее, он, кажется, вообще не испытывал никаких неудобств после выпитого. Он был полностью одет, подтянут и причесан. На лбу его красовался тонкий серебряный обруч, подарок Дракона.

- Вставай, Ромео, – велел он, стаскивая с меня одеяло. Ага. Значит, он в курсе того, что у меня под одеялом гости… – Нам пора.

- Куда? – спросил я, разыскивая под кроватью штаны.

- Как куда? Обратно в замок. Забыл разве? Ты вчера в таких выражениях рассказывал Дракону, что там творится, что тот только головой мотал. А предложенные тобой способы казни людоедов прибежал конспектировать сам палач. Причем даже у него не хватило воображения придумать такое.

- Они детей жрали, – мрачно буркнул я, натягивая штаны на ноги. Интересно, а чьи это штаны? Мои-то вчера сожгли…

Черный согласно кивнул:

- А кто бы с тобой спорил?! Ты был абсолютно прав!

Зашевелилась, потягиваясь, моя гостья. Заправляя рубашку в штаны, я мрачно смотрел на неё.

- Вот еще головная боль, – произнес я. – Теперь я обязан на ней жениться? Как честный человек?

Черный, шлепнувшись в кресло, пожал плечами:

- Если сам хочешь, и если она согласится, конечно же. Но тогда, как честный человек, ты должен будешь завести гарем.

- Что?!

- Уходил спать ты вчера с другой, – уточнил Черный. С кем лег спать он, для меня до сей поры осталось загадкой. Нет, больше не пью! Да и не умею я пить…

День выдался теплым, и даже жарким, и, приближаясь к обгоревшим развалинам, я невольно подумал, что зря мы сюда едем. И мне мое пылкое воображение красочно изобразило трупы, которые оставил после себя Черный, раздувшиеся и разлагающиеся в этой жаре – а мы, открыв доступ воздуха в подземелье, только усугубили ситуацию и теперь там гниет все: и недоеденный людоедский обед, и сами людоеды, и кучи навоза, на котором они спали, словно свиньи.

- Не думаю, что вам стоит снова туда спускаться, – заметив тень отвращения на моем лице, сказал Алкиност. Он поехал с нами – его трон, установленный на платформе, искусно сделанной из отполированного резного красного дерева, тянули лучшие в кненте лошади – тяжеловозы, упираясь в землю могучими ногами в белых чулках.

(Собственно, если говорить правду, это мы поехали с ним, наши носилки установили на его платформе, и мы ехали с комфортом, попивая чаек и лопая фрукты.)

Черный, хоть и не горевший желанием нюхнуть смрада подземелья, сквасил физиономию:

- А если там еще притаился людоед? Если он нападет на них?

- Остынь, – непреклонно пресек его речь Алкиност. – Все они – воины, и у всех есть оружие. Ты у каждого будешь стоять за спиной и отгонять от него мух?

Черный вынужден был замолчать.

Во дворе наша процессия разместилась с трудом, ведь кроме Драконьей платформы, с которой нам и предстояло наблюдать за ходом работ, здесь же были и повозки для того и для тех, за кем мы сюда пожаловали.

- Ну, начнем? – печально произнес Алкиност. Перед ним стоял исполнительный капитан (он все время поспешно кланялся). – Пусть твои люди прочешут подземелье. Да повнимательней! Поднимайте наверх всех, кого найдете. Тела и останки людей складывайте в мешки; их должно похоронить так, как того требуют их обычаи. Юный Торн вчера хорошо сказал: нельзя, не имеем мы права оставлять человека гнить в навозной куче после того, как не смогли уберечь его от беды. И соберите всех людоедов – мы выставим их головы напоказ на площади. Пусть все видят, что сделали для них принц Зед и его друг Торн!

Я поразился собственному вчерашнему красноречию и смелости, но смолчал.

- Я отсекал людоедам головы, – мрачно сообщил Черный. – Больше на их тушах нет ни царапины. Все остальные… гхм… это те, кого они готовили себе на обед.

Капитан почтительно поклонился:

- Мы соберем даже пальцы, – пообещал он торжественно и горячо, и бросился исполнять.

Солнце поднималось все выше и выше, люди копошились во дворе, а мы изнывали под балдахином Дракона. Чай пить уже не хотелось – мало того, что Черный нервничал и то и дело готов был выпрыгнуть и помчаться вслед за капитаном и его солдатами, да еще и запах… с первым же поднятым телом он пополз над мертвым выгоревшим двором, и Дракон, поморщившись, велел принести розового масла. Принесли; но жуткий запах, смешавшись с ароматом масла, стал только гаже. Благовоние не помогло.

- Ну, что там? – Черный вертелся как угорь на сковороде, и Алкиност покачал головой с неодобрением:

- Принцу Дракона нельзя быть таким нетерпеливым. Научись смирять свой нрав. Выдержка – это достоинство правящих. Нельзя, чтобы весь мир видел, что ты вертишься, как червь на крючке. Будь выше суеты.

Черный вздохнул и присел, поглядывая на движение у замка.

Скоро были вынесены первые люди. Я понял это потому, что перепачканные солдаты несли то, что от них осталось, почтительно, осторожно, завернув в чистый холст. Всего вынесли пять мешков, и были они легки… Лишь последний несли вчетвером – человек погиб лишь недавно его и распотрошить не успели, беднягу.

Часть людей осталась размещать останки на возу, а часть вновь спустилась в подземелье, на сей раз за людоедами. С ними они обращались без особого почтения. Головы (которых оказалось до ужаса много, прямо около десятка) солдаты вышвыривали и подпинывали, как кочаны капусты или мячи, тела, раскачивая за руки и за ноги, вышвыривали во двор, как падаль… Да они и были омерзительной падалью! Глядя на уродливые безглавые туши, я начинал вспоминать вчерашний вечер, и свой горячечный рассказ о разговоре с людоедкой, её гадкое признание, и кулаки мои сжимались сами собой от ярости. Я еще не то посоветую палачу! Ты почувствуешь боль, нечистая тварь!

Были там и такие люди, которые стали людоедами – одного с удивлением опознал капитан и прибежал к нашей платформе на доклад. Лицо его было такое, словно он вдруг обнаружил, что его бабушка – овечка, сидящая в кресле-качалке и вяжущая носки.

- Господин, – капитан припал на колено, – мы нашли среди людоедов человека… это, похоже, один из наших солдат, он пропал около десяти дней назад. У него тоже отделена голова, и недавно, вчера. Его, видимо, тоже обезглавил господин Зед, но он никогда не был… даже злым… Возможно, речь идет об ошибке…

- Это был светловолосый человек с большой родинкой на щеке? – быстро спросил Черный. – Возможно, он никогда и не был злым. Только когда я вошел в то место, где он обитал последние десять дней, он грыз ногу. Сырую. Я убил его первым. Посмотри внимательно, капитан, у него зубы заточены так же, как и у остальных людоедов.

Капитан нервно вздрогнул, судорожно сглотнул и, развернувшись, дунул прочь. Больше у него не возникало вопросов по поводу людей, не похожих на людоедов, но обезглавленных Зедом.

- Кстати, – Дракон обернулся ко мне, как только капитан отошел, – а что ты там говорил о том, что якобы людоеды умеют летать? Что это означает? У них ведь нет крыльев?

Вот те на! И об этом разболтал!

- Я не уверен, мой господин, – сказал я, – но, возможно, он врал. Обманывал своих соплеменников, чтобы привлечь их на свою сторону…