Сильфы, похоже не испытывали никаких неудобств. Ветер не пьянил их, влажный холод не пробирал до костей, ноги их не оскальзывались на подмерзшей тропинке. Все так же молча и почти неслышно они проследовали до дебрей – под их ногами земля, прикрытая сероватым крупчатым снегом превратилась в грязное месиво, – и весь отряд растворился в лесу.

Тиерн вертел головой, пробуя узнать место, где пролегал их путь. Кажется, это был вечнозеленый Паондлогский лес, откуда обычно доставлялись лучшие гамбы для кораблестроения. Подумать только, Паондлоги! Как далеко простирается этот странный подземный мир… Тиерн только однажды бывал там, и то пришлось ехать почти два дня, петляя по дороге меж непроходимого бурелома и маленьких деревушек, примостившийся кое-как на обочинах этой дороги прежде, чем они достигли Заповедной Чащи. А Сильфы прошли всю ту же длинную дорогу еще до заката. Странно. Вот и эта змеящаяся дорога, Тиерн узнал её блеск – в песке, которым она была усыпана, было много камешков кремния, и они сверкали в багровых лучах опускающегося Одина, как самоцветы.

Немного погодя Сильфы свернули на неприметную тропинку – в одиночку Тиерн ни за что бы не отважился ступить на этот путь, почти не угадывающийся в оттаявшей траве, потому что все проводники, и честные, и не очень, которых нанимал царь, желающий лично осмотреть свои новые владения, уверяли, просто клятвенно клялись, что существует лишь одна дорога, ведущая в Заповедную чащу. А Заповедная Чаща – это, в свою очередь, единственное место, где когда-то умелые лесорубы расчистили местечко от валежника и камней, и где теперь можно было б вырубать деревья. Там же дорога расходилась на две ветки, и одна из них шла на запад, к Мокским горам и долине Великой Жабы, а другая – на север, к Норторку, Дану и прочим торговым городам. Однако у Сильфов было свое мнение о том, сколько путей есть в непроходимом Паондлоге.

Шли всю ночь; Сильфы оказались превосходными мастерами маскировки, Тиерн видел лишь Орлиста, который шел с ним вместе, словно опекая его. Остальные словно растворились в морозном воздухе. Тиерн слышал, как под его ногами ломается хрусткий ледок, наст, намерзший на тропинку к вечеру, слышал свое дыхание и видел пар, поднимающийся от его разгоряченных губ, иногда под его неосторожной ногой с оглушительным треском ломалась иссохшая ветка валежника. Но остальные, пусть и нагруженные всякими походными необходимыми вещами, шли так тихо, что ему начало казаться, что они с Орлистом продолжают путь вдвоем. Голый лес насквозь был просвечен лучами взошедшего Зеда, серебристо- белыми, и длинные загадочные тени перечеркивали снежное покрывало черными полосами. Было очень светло, так светло, что можно было пересчитать все ямки под сосной, выбитые дневной капелью, были видны длинные волосины, развевающиеся на ветру – то одичавшая лошадь почесала о пень свою спутанную гриву, и они теперь так и остались здесь, зацепившись за длинную щепку.

Но во всем этом прозрачном и неподвижном лесу не было ни видно, ни слышно ни единого человека, ни одного из тех, кто вышел этой ночью в погоню за Предателем.

- Послушай, – обратился Тиерн к молчаливому Орлисту – он двигался так тихо и бесшумно, что Тиерну иногда было страшно, словно рядом с ним шел не живой человек, а приведение. – Отчего мы таимся? Королева велела нам …

- Я знаю, что велела нам королева, – перебил его Орлист. – И, тем не менее, не нужен нам лишний шум. Думаешь, вашей правительнице, этой Тийне, понравится, что по её землям разгуливают вооруженные воины, которые, к тому же, ей не подчиняются? Она может выслать за нами погоню, а это нам ни к чему.

- Что же тогда? – спросил Тиерн.

- Что тогда? Тогда нам следует пересечь границу долины Королей, и мы окажемся в провинции в Долине Священной Жабы. Там мы затеряемся – по дорогам этих земель давно уже разгуливают вооруженные люди, и никто не обратит внимания на то, что появится еще один отряд. Даже такой большой.

Тиерн мысленно согласился с ним – он сам столько раз указывал Чету на то, что эта богатейшая земля, которая, по сути, ими завоевана, им не принадлежит, и что всяческий сброд, пользуясь беспомощностью властей, обделывает там свои делишки. Копи с золотом и серебром, лес, каменоломни – все это надежно охранялось разномастными разбойниками и повстанцами. Чет однажды только пытался оспорить у свободного люда эти земли, и потерпел сокрушительное поражение. Уже тогда армия его была слаба… Теперь и подавно.

- А затем, – продолжил Орлист, – мы перестанем таиться и я при помощи амулета, что дала мне королева, найду Предателя.

- Что за вещица? – заинтересовался Тиерн.

- Осколок от той трубки, что курит Предатель, – ответил Орлист. – Чем ближе мы к ней, тем ярче горит этот осколок. Вот смотри!

Он полез за пазуху и достал маленький холщевый мешочек. Орлист еще и развернуть его не успел, как Тиерн уже увидел свечение, исходящее от осколка. Свет пронизывал сетчатую ткань, словно в мешке лежало маленькое солнце.

- Не может быть, – поразился Орлист, торопливо разворачивая ткань. Да, глаза его не обманывали – осколок светился, светился ярко, мерцая и мигая, как звезда.

- Так и должно быть? – осторожно поинтересовался Тиерн.

- Когда мы выходили из пещер, он еле тлел, – ответил Орлист. – Это было так слабо, что я сомневался, есть ли этот свет вообще или же мне его рисует воображение. Но так скоро! Это означает, что нам повезло – трубка где-то поблизости, и то, что камень мерцает, означает, что владелец её движется. Только куда он идет? От нас или к нам навстречу?

- Нужно разбить лагерь и выслать разведчиков, – предложил Тиерн. – В такой поздний час мало кто будет блуждать по лесу, один и в темноте. Так что у нас есть шанс, что разведчики тут же изловят нужного нам человека.

- Пожалуй, ты прав.

Орлист остановился и оглушительно свистнул. Миг – и пустая поляна наполнилась людьми, как по волшебству. Тиерну казалось, что они выходили прямо из ничего, соткались из тумана и воздуха, и так же неслышно ступая, подходили ближе.

Орлист поднял вверх свой талисман; он ничего не стал объяснять, все итак было понятно. Приказов он тоже раздавать не стал – просто указал рукой в трех разных направлениях, и люди так же бесшумно, как и появились, снова исчезли в лесу.

Осталось совсем немного человек, которые начали разбивать лагерь. И все это делалось без каких-либо приказаний, все знали свое дело.

- Отчего ты послал людей именно туда? Откуда ты знаешь, где надо искать? – спросил Тиерн.

- В этих трех направлениях есть дороги, по которым кто бы то ни было мог бы идти из Мунивер. Если Предатель задумал спастись бегством – что ж, он не настолько глуп, чтобы идти сквозь дебри, он непременно пойдет по дороге. Мои люди просто последуют за ним и настигнут его.

Лагерь был разбит быстро, и скоро над маленькой полянкой вился дымок, палатки, искусно замаскированные под кусты и валуны, чуть светились изнутри приветливыми огоньками – путник, завидевший их, навряд ли поспешил к ним, напротив – поспешил бы убраться прочь от манящих болотных огней.

Тиерн был рад тому, что поход их почти окончен – ну, по меньшей мере, на сегодня. Он устал и очень хотел завалиться где-нибудь в палатке под походное одеялко, но Орлист почему-то не давал сигнала к отбою. Тиерн без толку слонялся по лагерю – Сильфы, которым он мешал и путался под ногами, кротко переносили его неуклюжее присутствие, лишь иногда прося его отойти. И Тиерн с неохотой подчинялся, сердито ворча про себя:

- Уйди! Отойди! Лучше бы сказали, что делать… Я тоже кое на что годен.

Изредка, проходя мимо темной палатки Орлиста, Тиерн тайком заглядывал туда – под трепещущим пологом угадывался в темноте тюфяк, а под ним что-то сияло. И чем чаще подходил Тиерн посмотреть, чем ярче было сияние.

« Однако, неужели это возможно? Так скоро… И наш таинственный враг будет пойман…»

На Тиерна начала наваливаться дрема; теперь он уже не скрывал своей усталости. Верно, это Певцы где-то начали петь свою песню, и отголоски их пения долетают и сюда.