- Видишь? – спросил один из них, наклоняясь над люком. – Он не входил туда. Тут нет никаких следов.
- Нужно посмотреть чуть дальше, – настаивал второй.
- Ты с ума сошел?! Зачем тебе он?
Второй не ответил. Он подобрал полы своего серого неприметного плаща и ступил вниз.
«Интересно, что там такое, отчего они боятся туда пойти? – подумал Тиерн. – Какие еще чудовища могут таиться там? Кот может быть страшнее этих людей?»
- Ну, все, возвращайся! – нетерпеливо крикнул тот, что остался снаружи. – Не из-за чего рисковать!
Тот, что залез внутрь, не отвечал. Краешком глаза Тиерн видел, как он нехотя вылезал из-под земли.
- Мы должны остаться тут, – сказал он. – Ему некуда Деваться. Обратно он не пойдет. Это единственный выход, и, рано или поздно, он сюда придет. Тут мы его и схватим.
Тиерн забылся тревожным, зыбким сном, скрючившись на камнях и прижав к себе покрепче узелок с драгоценностями. Изредка он просыпался, и в полусне видел яркий огонь, пылающий у хода, и две тени, склонившиеся над ним. Они не собирались его искать, они не хотели бегать по подземелью. Они просто его ждали. Они знали, что Деваться ему будет некуда, и он обязательно придет сюда, чтобы найти спасение. “Значит, там, за этим лазом спасение, – думал он в полусне. – Значит, туда нужно непременно попасть, а это…”Сон снова навалился на него, и голова отключилась, не додумав до конца.
Проснулся он окончательно от жажды. Во сне он видел ручей; и он пил, пил из него, погружал в ледяную воду лицо, захлебывался, но не мог напиться. Он начал злиться, ругаться, и проснулся, едва не застонав.
Серые тени все так же сидели, склонившись над костерком, уже почти прогоревшим. Кажется, они тоже задремали. Облизнув пересохшие губы, Тиерн едва шевельнулся, разминая затекшие плечи и ноги. Глаза его снова устремились к таинственному лазу, который так тщательно охранялся. Если он не попадет туда, то умрет непременно. От жажды – а эти будут сидеть и ждать, сменяя друг друга. Значит, нужно попытать счастья. Жажда была настолько сильна, что Тиерн почти не мог думать. Все его мысли витали исключительно вокруг воды. “Думай, думай, “- велел он себе. И придумал.
Почти у самой кромки воды он заприметил небольшую кучку камней, мелкой гальки. Если в неё попасть камнем, то получится небольшой обвал, просто легкий шум. Но эти двое могут подумать, что это он… они могут отвлечься, посмотреть в ту сторону, и тогда он должен будет бежать, очень быстро бежать… Тиерн еще раз двинул ногами, проверяя, не отлежал ли их, и будут ли они послушны. Еще бы попасть… Он выбрал камень поувесистей, взвесил его на руке… попасть бы.
Он попал; он попал очень удачно – камень разрушил маленькую пирамидку, получился небольшой обвал, словно кто-то неосторожный, пробираясь берегом, ногой столкнул камни. Тени у костра подскочили, поднимая факелы. По темной спокойной воде разбегались круги, и истошный визг огласил берег – то серые тени в капюшонах кричали в бессильной ярости, на миг забыв о том, что они пытались быть похожими на людей.
- Он уплыл, – сказал один другому. – Я предупреждал.
- Догоним его на острове, – ответил другой. – Он никуда теперь от нас не денется.
Тиерн, притаившись, слышал их торопливые шаги, потом плеск воды, скрип уключин.
Переждав еще немного, он рванул – тени в капюшонах обернулись, глядя, как он бежит, поднимая тучи мокрого песка и камешков, – и через миг был возле их догорающего костра. Распинав ногой головешки, он схватился за горячее кольцо и рванул крышку люка.
Серые тени на озере расхохотались. Это был смех жуткий, свистящий. Их лодка, немного отплывшая от берега, покачиваясь, тихонько плыла обратно, и они не спешили – они просто смотрели на отчаявшегося человека на берегу и смеялись.
Под люком не было ничего. Возможно, когда-то там что-то хранилось, как в погребе, но теперь там было пусто. И никуда не вел тайный ход. Они обманули его, выманили на пустое место, и теперь ему не спрятаться от них. От отчаянья и злости у Тиерна защипало в носу, щеки запылали. Серые тени приближались. Один из них, наклонившись, зацепил шестом берег, подтягивая лодку – и тогда Тиерн напал на них.
С диким рычанием он налетел на неизвестных, и Кривой опустился на плечо одного из них. Человек под серым капюшоном заорал, и его одежда в миг почернела, а поврежденная рука повисла, как плеть. Возможно, это внезапное нападение и спасло Тиерна, потому что против одного он еще имел шанс выстоять.
Второй был умнее – Тиерн едва успел увернуться от его угрожающего вида тесака, метившего ему прямо в сердце, и выхватил из складок одежды верный стилет. Оружие, скрежеща, скрестилось, и от коварного стилета Тиерна, проткнувшего на своем веку немало смелых сердец, посыпались яркие искры и осколки – тесак жуткого незнакомца выщербил его, отколол от него кусочки так легко, словно в руках Тиерна был не стальной кинжал, а деревянная палка. Второй удар снова высек искры из металла, но Кривому повезло чуть больше, чем стилету. Серого это разозлило; из-под серого капюшона раздался такой жуткий звук, что Тиерн похолодел; волосы встали дыбом на его голове. То был не крик и не визг, то был клекот, словно какой-то хищник полоскал горло теплой кровью своей жертвы. Словно по волшебству из-под взметнувшегося серого плаща выскользнула тонкая сеть, позванивая, и Тиерн отшатнулся от её раскаленных докрасна ячеек. Это невозможно! Не может этого быть! Резкая боль убедила его в обратном, и обожженная кожа отвратительно завоняла паленым.
- Попался, – смех незнакомца был столь же ужасен, как и его плотоядный клекот. Тиерн, прожигая ладонь едва ли не до костей, с ревом ухватился за сияющую раскаленную проволоку и вырвал впившиеся звенья из тлеющего рукава. Край сети, свисающий из зажатого кулака Тиерна, был все еще раскален, и тот, не долго думая, наотмашь ударил им серого. Сеть, прожигая серую рясу, впилась в тело, серый страшно завопил, отбиваясь от пут. Это дало Тиерну небольшое преимущество, он плечом оттолкнул нападающего и кулаком ударил куда-то под серый капюшон. Нападавший хрюкнул, нелепо взмахнул руками, и Тиерн, еще раз ударив его в лицо кулаком с зажатым в нем Кривым, рубанул незнакомца по шее. С ним было покончено.
Распаленный схваткой, Тиерн обернулся ко второму. Тот молча сидел на дне лодки, зажав рукой кровоточащую рану. Лица его под капюшоном так и не было видно, да Тиерну почему-то и не хотелось его видеть.
- Выход, – выдохнул он. – Где выход? Тебе лучше ответить, если хочешь жить.
- Жить, – повторил неизвестный очень тихим, и вместе с тем страшным голосом. – Что ты знаешь о жизни, беглец? Я вот ничего не знаю; я даже не уверен, жив ли я, или я – это всего лишь чей-то сон, наваждение. И потому, возможно, в этом мире ничего не изменится, если ты сейчас отрубишь мне голову своим странным мечом.
Тиерн, ничего не понимая, отшатнулся от человека в капюшоне.
- Что ты несешь, безумец, – произнес он неуверенно. Он был совершенно сбит с толку безумными речами незнакомца. – Может, от твоей смерти мир и не изменится, но ты испытаешь несколько неприятных моментов на своей шкуре, и заодно точно узнаешь, жив ты или нет. Лучше тебе сказать мне, куда идти, не то я причиню тебе такую боль…
Неизвестный тихо, нехорошо рассмеялся, так, что у Тиерна волосы дыбом встали.
- Боль, – прошипел незнакомец. – Что ты можешь знать о боли, ничтожный?
Его презрение разозлило Тиерна. «Да что я, мальчишка, в самом-то деле? Можно подумать, это я сижу тут с отрубленной рукой, а он стоит надо мной и имеет какую-то власть», – раздраженно подумал он.
- Может, кое-что и знаю, – зло прошипел он, и с размаха воткнул лезвие в бедро неизвестного. Тот заорал, и Тиерн с садистским удовольствием повернул лезвие в ране, чтобы причинить еще большую боль. Здоровой рукой незнакомец ухватился за лезвие, словно хотел ослабить давление или вовсе вырвать меч из ноги, но Тиерн не дал ему этого сделать, и тот лишь обрезал руку. – Может, не так много, как ты, незнакомец, но и того, что знаю, хватит, чтобы немного тебя помучить. Ну что, хочешь еще поспорить? – Тиерн, усмехаясь, снова слегка надавил на меч, и незнакомец вновь взвыл. Его серая одежда быстро намокала, пропитываясь кровью. – Или все же расскажешь мне о том, как выбраться отсюда, пока у тебя есть шанс? Торопись. Скоро ты просто истечешь кровью.
