Вот, кстати, еще одна несуразность – Тиерн, так легко добившийся всего, чего ему хотелось, женившийся на Тийне и теперь вполне способный претендовать на титул короля, отчего-то не сделал этого. Он никому не сказал, что теперь он – муж королевы, он просто отошел в тень, промолчал, предпочитая быть мужем тайно, но не властелином, оставшись равнодушным к возможности занять свободный трон. Это было весьма странно, но не было никакого короля Тиерна, как и Первосвященника – Тиерн наконец-то избавился от своей черной рясы, поспешно и словно бы со стыдом, как будто его прежнее служение теперь казалось ему чем-то смешным, несерьезным и даже постыдным. Но, возможно, это лишь показалось нам.

Словом, в первую очередь по приезде королевы Тийны сонки (придворные) устроили знатный прием. лилось рекою вино, говорились здравицы, и к ногам королевы, гордо восседающей на троне, подносили подарки.

Поздравили и нового Первосвященника – бывший советник не казался больше опечаленным и раздавленным (и мы знаем, отчего), он приосанился и важно принимал поздравления, качая головой и поглаживая медальон с изображением Чиши, висящий на груди. Бывшего Первосвященника тоже поздравили сразу со всем – и с удачным спасением из подземелья Палачей, и с возвращением, но он отмолчался, ушел в тень, и скоро о нем позабыли. Праздник продолжился все с тем же размахом.

Тиерн все это время стоял за спиной у королевы; казалось, все то, что происходит, нисколько не трогало его. Даже явление новенькой, отполированной статуи Чиши, которую сонки встретили дружным ревом, его не взволновало. Он все так же стоял позади трона своей жены, полускрытый шикарным гобеленом, который почтительные сонки как-то приспособили, чтобы задрапировать убогие стены. Голова его была склонена к плечу, к тому, что тень скрывала, и создавалось такое ощущение, что некто что-то шепчет ему на ухо из этой самой спасительной тени. Но, наверное, это лишь казалось, потому что лицо Тиерна при этом ничего не выражало, и он не собирался никуда бежать и ничего делать, как то случалось в те времена, когда он еще был Первосвященником…

Однако, и оставаясь на месте, он не утратил былой хватки. Когда речи поздравляющих стали льстивыми настолько, что уши склеились от сахара, Тиерн, заподозривший что-то, шагнул к Тийне и что-то шепнул ей на ухо.

Тийна побледнела; глаза её пробежали по льстивым лицам, словно искали кого-то, и не нашли.

- А где мои гости и мой жених? – поинтересовалась она. – Я не вижу их!

Сонки замолчали, сконфуженно отводя глаза. Тийна, предчувствуя недоброе, поднялась. Ноги её дрожали, и в ушах грозным звоном звучал каркающий голос старухи, обещающей тлен, гноение, и разрушение. Машинально провела она по лицу, ожидая снова ощутить под пальцами грубый рубец.

- Мы как раз хотели рассказать о них, – осмелился, наконец, один из поздравляющих (Тийна даже не знала его имени, и, возможно, видела впервые), поднявшись. – Позволь я расскажу. Мы просто не хотели портить тебе праздник…

- Ослы! – вскипела Тийна; первый испуг прошел, и она, не ощутив шрама, немного отошла от испуга. – О них нужно было рассказать в первую очередь! Так что случилось?

Сонк (это был доблестный начальник охраны, и, наверняка зная, что за недосмотр спросят с него, решил сам все рассказать – но в выгодном ему свете) поведал следующую историю.

Старик и статный рыцарь из охраны принца – то есть принцессы, что уж скрывать, все об этом знают, – все время ссорились. Сонки, стоящие в карауле, не раз видели их, бродящих по всем закоулкам замка, причем рыцарь вышагивал впереди и словно что-то искал, а старик семенил позади, горько сетуя на его упрямство и уговаривал оставить поиски.

Потом на некоторое время они исчезли из поля зрения сонков, и он (начальник охраны) уж было подумал, что старик своего добился и уговорил рыцаря вернуться в покои, отведенные им. Но не тут-то было!

Рыцарь, оказывается, нипочем не согласился старика слушать, и на следующую ночь снова отправился на свои поиски. Теперь и сонкам стало любопытно, чего так хочет найти неутомимый Горт, и они (в лице лично начальника охраны) последовали за ним.

Он привел их (его) в странное место. Небольшой такой альков, который на поверке оказался ничем иным, как входом в тайник, а тайник тот был ничем иным, как королевским хранилищем.

- И что же? – живо спросила Тийна. – Было там золото?

- Ни капли! – с жаром закивал головой начальник охраны, и стало ясно, что то, что там оставалось, перекочевало в его карман. – Как я понял, это-то и бесило рыцаря. Он-то рассчитывал, что золота там полно!

- Вот как. И куда же все делось?

- Это рыцарь и пытался выяснить. Он кружил по подземелью, осматривая какие-то следы, простукивал стены, проверял каждый камешек.

- И ничего не нашел?

- Ничего! Зато тут появился этот старик – он, верно, последовал за рыцарем, когда обнаружил что тот снова ушел из покоев, – и все испортил, – начальник охраны нервно дернул плечом от досады. – Рыцарь что-то нашел. Клянусь Чиши, его лицо вдруг посветлело, словно он разгадал загадку, и он хлопнул себя по лбу так, словно разгадка все время была у него под носом. Он как раз стоял в пустом углу, совершенно пустом, я проверил, – сонк сделал честное лицо, – и тут этот старик… он выполз из темноты, стеная. Кто-то ранил его, и рыцарь поспешил ему на помощь. Я в ужасе спрятался, – лицо сонка стало серьезным, – потому что из той темноты смотрело на меня такое страшное нечто, что я не посмел последовать за ним. Старика же ухватили за ноги и втянули обратно в темноту, да так быстро, что его ногти оставили борозды в земле, за которую он пытался уцепиться. Страшная грызня слышалась мне из того угла, и лязг оружия, бой, но не долго – нечто убило рыцаря в поединке!

«Смерть раба», – пропел страшный гнусавый пророческий голос в голове Тийны, а в висках застучали маленькие, но тяжелые молоточки, и она с опаской покосилась на отполированную статую Чиши.

Но тот стоял безмолвно, и даже его вставленный заново глаз выглядел мертвым и холодным. Это была просто статуя – дух Чиши покинул её и не пожелал вернуться в заново собранное тело. Это просто статуя, и ничем она не угрожает, и нет опасности, нет…

====== 2.ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ======

- Ты уверен, что он умер?

- Я видел его распоротый живот и отрубленную голову, обезображенную до невероятности, словно страшный зверь грыз его лицо!

- И что же дальше?

- Когда нечто убралось, – продолжил сонк, – я осмелился выйти и посмотреть, что там такое случилось. Рыцарь, растерзанный, лежал на спине в луже крови. Старик рядом, но он не пострадал так уж сильно – его немного посекли мечом. Лишь задели, да ударили по голове – это и явилось причиной его долгого беспамятства…

- Он лежит без памяти?

- Да, королева. Наш лучший знахарь осмотрел его и сказал, что скоро старик будет здоров.

- А что же благородные господа?

- Видишь ли, королева, проклятый старик, потащившийся вслед за рыцарем, запер покои приезжих на ключ, и они до сих пор таковыми и остаются. Еду мы подаем через маленькое окошечко в дверях…

- Вот напасть! А что, взломать двери никак невозможно?!

- Дело в том, госпожа, что внутри заперт и рыцарь Натаниэль. И он против того, чтобы ломали двери. Он сказал, что натянет нам глаз на…

- Не нужно повторять мне его ругательств! Будто я их не слышала… А что благородная госпожа, которую он охраняет?

- Покуда не жаловалась.

Тиерн стоял, оживленно сверкая глазами. Рассказ сонка очень заинтересовал его. А потому он сделав ему знак бровями, понятный только им одним, совершенно скрылся в тени, и сонк поспешил откланяться.

Встретились они в полутемной галерее; начальник охраны стоял навытяжку, и Тиерн, потирая ручки, с довольным видом разгуливал туда-обратно.

- Значит, говоришь, обезображен до неузнаваемости? – произнес он, сияя всем своим желчным лицом, словно мысль о таком невообразимом зверстве веселила его. – А ну-ка, иди, покажи мне его!