- У меня друг поступил в школу прапорщиков. Рад своему выбору.

- Не знаю про твоего друга, но тебе там вряд ли особенно понравится. Тебя там будут очень много и сильно бить. За рожу и болтовню. Характер у тебя неуживчивый, сам говоришь.

- Думаешь, я сам этого не понимаю?

- Ну так че. Косить будешь?

- Ага. Но вряд ли по болезням наскребу. Я почти здоров

- Почти?

- Легкая форма анемии. Гемоглобин около девяноста, но вряд ли это основание для белого билета

- Наверняка не хватит - грустно вздохнула Полина и подперла голову рукой. локтем стоящей на коленке, затянутой в джинсу. Я лишь уныло кивнул головой. Как это ни печально, но она права. Абсолютно права.

Я зашел в свою комнату... Ну как свою. Вообще то я делил ее с братом, но из за экзаменов, каникулы у всех классов, которые их не сдают начинаются едва ли не в первые числа мая, так что он уже уехал к бабушке с дедушкой. Признаться, я не мог долго жить с ними на одной территории, поэтому никогда не уезжал к ним на все лето. Так, встретиться иногда легко и без проблем. Но не больше одного дня. Дальше мы начинали ругаться и трепали друг другу мозги. Зато я отдыхал от брата. Ему как раз в деревне нравилось, он там все каникулы торчал.

Хоть и многое приходилось делить по братски, но верхний ярус кровати и прибитые там полочки, принадлежали строго мне. Их он и не касался, как и я не трогал ничего над его койкой. Это был наш негласный и давний договор, один из нескольких, благодаря которому мы меньше ссорились.

Я подтянулся на краю койки, привычно взлетая на верхний ярус. Постель я утром так и не застелил. Я вообще этого не делаю, так что подушка наполовину свисала в сторону пола, а мятый ком одеяла сиротливо приютился рядом со сбитой набок простынею. Вытащив из глаз линзы, я бросил их в контейнер и тот мигнул индикатором, показывая, что уже начал дезинфекцию. Я взял с полки баллончик с китайскими иероглифами и пластинку размером в две кредитки и приложил ее к клавиатуре на коже - она уже обтрепалась и сенсор ощущал касание сильно через раз. Ощутив знакомое покалывание, я убрал пластинку и распылил содержимое баллончика на зудящую руку. Жидкость осела мелкими голубыми бисеринками, стремительно бледнеющими на воздухе. Пара секунд, и капельки испарились.

Я брел по улице на окраине города в сторону детской больницы. Мне надо было навестить своего друга, лежащего в психоневрологии. Врачи сами не знали, отчего лечили. Предположительный диагноз - экстрапирамидное расстройство неуточненное. Проще говоря, у него руки сильно дергались. Конкретные такие судороги .

А все из за чего? Правильно! Из за экзаменов! Самое интересное, что он учился очень прилично. Гораздо лучше чем я. Я вообще троечник, потому что балду на уроках пинаю и вообще мне лень и денег нет по репетиторам ходить. А он сам, добровольно отсиживал зазубривал справочники наизусть. Ну просто феноменальная память у человека. Но когда нас стали пугать страшилками про ОГЭ в девятом классе, психика у него окончательно сдала и он засел за учебники. Я оказался устойчивее к пропаганде.

Он забывал регулярно стряхивать лапшу с ушей, вот и долбануло по мозгам. Заработал он себе нервную хрень какую то. Даже экзамены не сдавал. Впрочем, ему еще придется пережить это в дополнительные сроки. Жалко Елисея... Жалко.

У него родители в разводе. Мать - в офисе работает, а отец калымами какими то живет. Елисею когда плохо стало, так она сама его в больницу везла на своей машине. Не скорую ж вызывать! Пока она припрется, уже черт знает что случится. У нас пока скорая едет - помереть можно. Правда, скорой тоже нелегко. Лекарств у них нет, машины сгнили еще при царе Горохе, бензина нет, запчастей нет, людей нет... В общем, нихрена нет. Одно название и есть. Вот и любую непонятную ситуацию решаем сами. Не зря ж у нас существует самолечение, самообразование, самооборона и самообеспечние. В общем, полная автономность. Непонятно только, с какого хрена мы платим налоги, если в результате, государство только мешает человеку жить нормально.

Ну него на нервной почве всякие подергивания, тики да судороги начались в конечностях. Врачи говорят, что это по умному называется хорея. Говорят, что не страшно и в наше время от этого не умирают, да и раньше тоже не дохли и что беда эта легко лечится всякими туманящими мозг таблеточками.

Грузили по полной, аж приходы ловил. Вроде как, скоро выпишут, но не факт. Уж очень сильно распсиховался человек.

Пройдя мимо охранницы - бабки в черной с желтыми нашивками униформе и с портативным сканером валяющемся на ее заваленном кипами бумаг столе, кстати, такой же прибор видел на экзаменах, я вопросительно посмотрел на нее, мол, будете шмонать меня или нет? Хотя, зря бабкой назвал. Ей лет сорок, вряд ли больше. Впрочем, запавшие глаза с синевой кругов под ними и усталое равнодушие на бледном лице сильно старили ее, она могла быть красивой, но явно нелегкая жизнь пила из нее силы.

Я всегда восхищался русскими женщинами. На их хрупких плечах лежит непосильный груз, а они с улыбкой несут его и остаются невыносимо прекрасными. И при этом, они такие слабые существа, нуждающиеся в нашей поддержке. Самым странным образом они воплощают в себе совершенно противоположные понятия.

У этой наверно, две работы, замусоренная квартира, которая давно требует ремонта, пьяница муж и ребенок, которого она поднимает, в надежде, что хоть тот будет счастлив. Милая женщина! Твой ребенок не будет счастлив. Его ждет тоже самое. Тот же бардак, нищета и отсутствие надежд и перспектив впереди.

То же сгорание на работе сутками, как горишь ты, чтоб принести домой хоть какие то копейки и накормить детей, которых он с супругой заведет, чтоб оставить что то после себя и в надежде, что дети будут счастливы. А жену он не любит, да и никогда не любил. Что неважно - он редко ее видит, да и домой приходит столь уставший, что ему уже все равно. И вечен этот порочный круг... Дети, которые очень рано погрустнеют и перестанут быть счастливыми, как только осознают все, что они видят, слышат и ощущают...

Возможно. все будет не так уж и беспросветно, в вашей семейной жизни будут редкие радости вроде семейных пикников, Нового Года и дней рождения. Но праздники закончатся, а рутина вновь навалится на вас с прежней силой.

Ты даже вместе отпуска берешь компенсацию в деньгах, как и твой муж. Я кланяюсь в ноги таким как вы, потому что сам никогда не был так силен и никогда не буду. Одиночество - мой удел, потому что я слишком слаб для чего то другого.

Охранница лишь устало посмотрела на меня, на прозрачный пакет из продуктового магазина и устало вздохнула - Ну чего стоишь, как на выставке? Проходи давай - махнув рукой, она вновь вернулась к заполнению каких то бумаг, лежащих перед ней.

Я лишь пожал плечами и побрел к лестнице, поднимаясь по ней к психоневрологии. Лифт, как всегда, не работал. Как таскают лежачих между этажами - сам черт знает. Хотя, скорее всего, даже он бы удивился такому зрелищу. Лично я пока не видел.

Елисей лежал на кровати уткнувшись в книжку Солженицына. "Раковый корпус" мельком прочел я на обложке. Мой товарищ не был лишен иронии, ибо читать в больнице про больницу... Ну впрочем, он всегда отличался своеобразным чувством юмора. Правда, был склонен драматизировать события. Эмоциональный чувак, короче.

Елисей отложил книжку и посмотрел на меня. Он был какой то вялый, тормознутый. Видать, грузили по полной. Но по крайней мере, он был уже хоть в каком то подобии адеквата - Эх, Еля... До чего ж ты себя довел? Ну говорил ж я тебе, не забывай стряхивать лапшу с ушей и пей валерьянку!