- Изуна…. – слезливо простонала девушка, и голос ее отчаянно дрогнул. Слегка подавшись вперед, она склонилась над гробом и от этого движения хрустальные подвески на канасаси в ее волосах зашлись серебристым звоном. – Прости меня, пожалуйста….

Дрожа от сдерживаемых рыданий, подступивших к горлу, куноити привстала на коленях, перегнулась через высокий, обитый шелком, край гроба, трогательно накрыв трясущимися ладошками неподвижные кисти мужчины, сложенные на груди.

- Прости за то, что не сумела уберечь тебя от этой горькой участи…. Прости, что долгое время позволяла тебе быть игрушкой в руках тщеславного брата…. Ты был так добр к нему, так искренне любил, но чем же ты думал, черт возьми, когда жертвовал собственной жизнью ради того, кто не достоин был и кончиков твоих ногтей?

Прервавшись, женщина всхлипнула, подняв к потолку бледное, обескровленное лицо и из ее прекрасных, бирюзовых глаз полились крупные, кристально чистые слезы.

- Ты слишком рано покинул меня…. Мы не успели, как следует узнать друг друга. А я…. я не успела даже попробовать стать тебе хорошей женой…. Была неверной, ветряной невестой…. – взглянув на безвременно почившего мужчину, она трепетно коснулась тугой марлевой повязки, скрывающей навсегда утратившие свет глаза, затем прижала ладонь к собственному животу. – Зато ты сумел научить меня удивительным вещам, Изуна. Ты показал мне, что такое настоящая любовь, и какой бескорыстной она, может быть…. Жаль, что я не смогла ответить на твои чувства. Пожалуй, ты больше чем кто бы то ни был среди Учиха достоин любви. Я уверена, ты бы сумел сделать меня счастливой. И со временем я научилась бы видеть в тебе не только брата…. Наш брак…. Он должен был стать символом мира, связующей ниточкой между нашими кланами…. Но, видимо, этому не суждено было свершиться. Жаль…. Но ты не грусти, Изуна…. Я знаю, как ты любил жизнь и как тяжело переносил несправедливость. Ты должен был жить. Должен был! Потому я сделаю все возможное, чтобы твоя кончина не стала напрасной. Виновник понесет наказание. Будь уверен. Я сделаю все возможное, чтобы осуществить это. Пусть даже если мне придется пойти против себя. Даже если виновным окажется твой брат, я не отступлю. Клянусь….

Позже, покинув это скорбную обитель, в которой даже сам воздух казалось, был пропитан тоской и унынием, женщина в белом поспешно двинулась в сумерки, шагнув прочь от здания, где своего рокового часа дожидался ее нареченный. Ее страдающая душа требовала покоя. Верно, потому в поисках уединения она и избрала самую безлюдную дорогу, которая петляя меж кустов и деревьев, огибая прилегающие к дому постройки, убегала в глухую рощу.

Долго девушка бесцельно блуждала по занесенным опавшей листвой тропкам, ища успокоение, которое неуловимо ускользало от нее. Душа ее прибывала в разрозненном состоянии. Она злилась и страдала одновременно, с каждой секундой приближаясь к предельному рубежу отчаяния. Изуна Учиха – ее жених – пал жертвой преданности и амбиций своего жесткого, алчного брата, и в том-то заключалась трагедия.

Она была единственным ребенком в семье, поэтому, верно, и затруднялась понять всю специфику братских отношений. Однако же, не смотря на это, все равно, в ее голове совершенно не укладывалось, как мог любящий брат принять жертву, заведомо зная, что она повлечет за собой гибель безвозмездного дарителя?

Стиснув кулаки, Хитоми Киёмидзу резко остановилась. Ярость душила ее изнутри, и, стремясь унять бешеное сердцебиение, она судорожно втянула ноздрями влажный вечерний воздух.

- Проклятый убийца…. – крикнула она в пустоту. – Как же ты мог? Как же ты мог?!

- Не поведаешь, кто удосужился столь позорного обвинения из твоих уст, дочь старосты? – донеслись до нее откуда-то сзади вкрадчивые слова. Беззвучные шаги… он как всегда подкрался незаметно.

Хитаоми оглянулась.

- Мадара…. – выдохнула она, отнюдь не удивившись, узрев в нескольких метрах от себя главу клана Учиха. – Преследуешь меня? В последнее время, куда бы я не пошла, повсюду встречаюсь с тобой….

- Не бери в голову. Я просто беспокоюсь о тебе… – не стал отпираться синоби. Подперев плечом шершавый ствол разлапистой осины, ниндзя не сводил с нее пытливых глаз. – Тебе многое пришлось пережить за текущий месяц. Мой долг присматривать за тобой. К тому же это доставляет мне удовольствие.

Он опять завел старую песню о главном. В такой день?! Изуна умер, а он не прекращал намекать на их отношения. Она и без того чувствовала себя паршиво из-за того, что однажды позволила себе поддаться слабости и ответила на его чувства. Теперь ее ожидали те еще последствия.

Хитаоми автоматически прижала руку к животу.

Девять месяцев пролетят быстро. Хорошо, что у нее есть прикрытие. Оно будет работать на нее, пока Мадара ничего не подозревает. Поэтому, чтобы все по-прежнему оставалось неизменным, в ее же интересах держаться от него подальше.

- Уходи! – отвернувшись, бросила Хитаоми повелительным тоном, который заставлял низшие чины трепетать и беспрекословно повиноваться. Однако же стоящий перед ней мужчина – иной масти. Он и сам распоряжается людскими судьбами и не привык отступать. Памятуя об этом, женщина, чье эмоциональное состояние было близко к полуобморочному, поспешила смягчить предыдущие слова. – Пойми, сейчас мне не до тебя. Мой жених погиб. Позволь мне побыть одной….

- У тебя жених, а у меня брат. – Не принял их как оправдание Мадара. – Или для тебя сей факт не имеет значения?

- Довольно лицемерия, Мадара. Хотя бы передо мной прекрати притворяться. – Круто развернулась Хитаоми. – Изуна умер из-за тебя…. – ей не хватало воздуха. В груди саднило. Выдержав паузу, она вскинула руки, воскликнув: – Не понимаю, что вообще происходит?! Все в клане, будто умом тронулись. Покрывают тебя… ведь это ты виноват, твоя алчность погубила его. Он отдал тебе глаза, подарил зрение, а затем и свою жизнь…

- Я не просил его об этом! – сухо отмахнулся Мадара, отрываясь от ствола. Его лицо приобрело отрешенное выражение, а глаза, казалось, стали еще более непроницаемыми.

- Разумеется, не просил, но и не отказался, когда он предложил…. Как ты мог, Мадара?! Изуна так любил тебя... он просто не мог больше выносить твои страдания…. Потому и решился, в ущерб себе….

- А еще…. – перебил куноити синоби.

- Что?

- А еще он любил тебя и знал, что жизнь мне нужна больше, чем ему в первую очередь из-за тебя…

- Из-за меня? – захлебнулась от изумления Хитаоми.

- У Изуны было большое, благородное сердце….- вздохнул Мадара, мечтательно устремляя взгляд в стремительно темнеющее небо, по которому бесчисленными армадами плыли грозовые облака. Тоскливо завывающий ветер гнал их с севера, резкими порывами беспокоя изрядно облетевшие кроны деревьев. Он гнул их могучие ветви, срывая остатки пожухшей листвы. Кружа в воздухе, ветер безжалостно швырял ее под ноги увязнувших в личностных противоречиях синоби, застывших друг напротив друга.

Хитаоми с негодованием глядела на высокого красивого мужчину перед собой, презирая его и любя всем сердцем. Вглядываясь в мужественный, волевой профиль его аристократически утонченного лица, она находила в нем особое благородство, которое на деле, увы, расходилось с действительностью.

Убийца….

А ветер, как назло, будто играя на ее чувствах, забавляясь, путался в густых смолянистых прядях ниндзя, заставляя сердце девушки стенать в грудной клетке и сожалеть, и бесконечно сожалеть о своей несчастливой любви.

Она полюбила человека, чьи поступки достойны лишь порицания. И какие бы слова не слетали с его уст, куноити была твердо уверена, что не позволит ребенку, которого носила под сердцем узнать такого отца. Пускай он вырастет безотцовщиной, зато будет избавлен от позорного клейма, когда правда о проступке Мадары всплывет наружу.

Мысли далеко завели Хитаоми, однако не подозревавший об этом ниндзя, пространно глядящий в небо, продолжал с теплотой вспоминать о брате.

- В нем помещалось столько любви, что хватило бы на целый континент. Мы были братьями, но я никогда не понимал, как можно проявлять столько великодушия к окружающим. И ведь не сказать, что он был добряком. Отнюдь. Порой с подчиненными Изуна держался чрезвычайно жестко. Хотя одного у него не отнимешь. Он любил клан, жил для него и ради него. Изуна делал все возможное, чтобы вернуть Учиха украденное величие, пока не появилась ты.