Гудящая тишина заполонила каждый свободный сантиметр просторной, одноместной палаты местного госпиталя, в которую поместили раненную наемницу. Коноховцы удалились, так и не прознав о том, что в течение всего их разговора, куноити претворяясь спящая, жадно хватала долетавшие до нее слова, способные так или иначе пролить свет на обстоятельства, в которых она очутилась.

Тенши была неподвижна. Не дрогнули закрытые веки, и ясный взгляд зеленых глаз не узрел тусклых сумрак уходящего дня. На застывшем, обескровленном лице, усеянном россыпью мелких и глубоких ссадин, не шевельнулся не единый мускул. Пышная, перебинтованная грудь мерно вздымалась в такт ритмично пищащему аппарату жизнеобеспечения, под теплым пледом, создавая полную иллюзорную видимость коматозного состояния. Однако тот, кто в серьез полагал подробным образом – глубоко заблуждался. Тенши давно пришла в себя. Ее натренированное тело было мало восприимчиво к тем препаратам и обезболивающим, которые ей кололи местные медики. Она мучилась от боли. Но эта физическая боль была ничем по сравнению с терзавшими ее душевными страданиями.

Наоми жива и она в плену акацук.

Почему-то Тенши ни на минуту не сомневалась в этом, мысленно проанализировав цепь произошедших событий. Коноховцы еще сомневались, допуская вероятность ее бегства с поля боя. Однако она слишком хорошо знала сестру, чтобы даже на мгновение предположить подробное. Наоми могла быть стервозной, она могла предавать, врать и обманывать, но она скорее сделала бы себе харакири, нежели отважилась втоптать честь и достоинство Киёмидзу в грязь, позорно уклонившись от сражения.

Да, сомнения Тенши не были беспочвенны. В последнее время, сестра совершала странные поступки, тем самым заставив ее усомниться в преданности клановым идеалам. Однако где-то в глубине души Тенши все еще верила Наоми, ища в ее деяниях скрытые знаки. Жаль, что пока не находила.

Предательство сестры мучило ее. Кровь роднила их, но она устала мысленно оправдывать ее, особенно в тех случаях, когда, казалось бы, все являлось настолько очевидным, что разве только глупец уверует в обратное.

Один вопрос терзал куноити. Заслуживала ли Наоми ее доверия?

Если судить объективно, основываясь на фактах, то, естественно нет. Она без зазрения совести бросила ее, оставив на растерзание акацукам, а сама в это время благополучно переметнулась на сторону Скрытого Листа, не удосужилась элементарно сообщить, что жива. А она переживала…. Она море слез пролила, оплакивая ее гибель. Столько всего вынесла, ежедневно терпя унижение от нукэнинов. Непередаваемое чувство….

И вот, спустя столько дней, когда она почти свыклась с утратой, Наоми объявилась на горизонте. Тенши была несказанно счастлива снова увидеть сестру. Однако это чувство быстро померкло, задохнувшись под грузом тех неприятностей, в которые она ее ввергла, едва успев показаться.

Тенши злилась и радовалась одновременно.

«Всему должны иметься разумное объяснение! – периодически успокаивала себя куноити. – Наоми, конечно, безрассудна, даже безумна. Но куноити она блестящая».

Толкнуть ее на предательство могли лишь веские причины.

Быть может это подстава?

Подтверждение тому могла бы послужить спонтанная стачка, организованная акацуками.

Безусловно, они охотились за ней, или же за джинчурики, но как бы то ни было, в результате победа оказалась на их стороне.

Наоми пропала. Ей же позволили уйти. И если пораскинуть мозгами, можно было предположить, что она в этой ситуации опять же послужила наживкой для сестры.

Черт! Тенши схватилась за голову. Эти мысли ее пугали. Так не хотелось вновь становиться для Наоми обузой, коей она являлась для нее на протяжении продолжительного периода времени. Но, видимо, это ее судьба вечно путаться под ногами….

Мысли угнетали, однако поддаваться их разлагающему влиянию было некогда. Судя по подслушанному разговору, ее ожидала крайне нелицеприятная участь стать пленницей Скрытого Листа, что не особо обольщало. Для них она враг, а с врагами разговор короткий.

С трудом Тенши удалось сесть в кровати. Терпкий привкус крови ощущался во рту, и комната крутилась перед глазами как заведенная. Превозмогая недомогание, призвав на вооружение наследственный геном, Тенши привела в норму сердцебиение и, игнорируя давящую боль в груди, непослушными, отчаянно дрожащими пальцами, отсоединила «провода» капельницы, затем откинула одеяло.

Встать с кровати оказалось делом чрезвычайно сложным. Слабость сковала члены. Тенши знобило и, попытавшись встать на ноги, девушка едва не упала, однако в последний момент уцепилась за тумбу, неуклюже смахнув стакан с водой на пол, с тревожным треском разлетевшийся в дребезги.

«Неуклюжая корова! – отругала себя куноити. – Таким темпом сюда сбежится пол госпиталя!»

Тенши напряженно прислушивалась к неподвижной тишине, силясь услышать торопливые шаги. Но на ее счастье все было спокойно, и тогда она продолжила свой путь. Каждый шаг давался ей путем титанических усилий и уже у порога куноити выдохлась. Но отступать было некуда.

«Мне бы моих снадобий сейчас» – ностальгически вспоминала она свою излюбленную коробочку с травами, подаренную Дейдарой, ставшего еще одним предателем в ее жизни.

Ненависть, боль, разочарование – вот, что испытывала в настоящий момент Тенши, думая о голубоглазом блондине, который так подло пытался убить ее.

И если Наоми она готова была спустить многое, то Дейдару она не сможет простить никогда!

Дрожащая доселе рука неожиданно крепко схватилась за ручку. Гнев придал ей сил. Тенши распахнула дверь, уверенно шагнув в полумрак коридора.

Двигаясь вдоль светлых беленых стен с регулярными остановками, Киёмидзу достигла поворота, ведущего к лестничной площадке. Но едва свернула за угол, вжалась в стену, прокляв свою невезучесть.

- Твою ж…. – буркнула она, закусив губу. Ей хронически везло. Словно титан, появившись из сумрака, перед ней возник Неджи Хьюга.

Джонин, казалось, и сам удивился, повстречав ее, выразил это, пожалуй, лишь взглядом, после чего моментально овладел собой.

- Куда собралась? Надумала бежать?

- Сказать правду или солгать? – уточнила девушка с несвойственной для себя дерзостью. В последнее время, она вообще вела себя не так как обычно. В ней словно что-то надломилось, и Тенши теперь смотрела на мир под иным углом.

Угольные брови коноховца озадаченно взметнулись вверх. Первые аккорды их встречи отчаянно напоминали флирт в стиле «Наоми».

Правда и Неджи не дурак. С ним подобные колкости не прошли.

- Советую вернуться в палату. – Пропустив мимо ушей ее выпад, порекомендовал джонин.

- Тебе придется заставить меня силой сделать это, ибо добровольно я обратно не вернусь.

Кривая, едва заметная улыбка зажглась на его губах. Он гордо вздернул подбородок и, скрестив руки на груди, окинул ее сардоническим взглядом.

- Не страшно. Полагаю, это будет не так-то сложно сделать! – в шаг Неджи оказался подле нее, а уже в следующую секунду, Тенши была у него на руках. – Убедилась?

Серые, бездонные, словно пасмурное небо глаза впились в мертвецки бледное лицо куноити.

- На твоем месте я не спешила бы радоваться…. – осталась невозмутимой Киёмидзу, не проявляя попыток вырваться. Смиренно и покойно она принимала свое пленение, лишь до того момента, пока ее тонкая ручка не очутилась за его спиной. В два счета ожили заледеневшие пальцы, и толстая игла от капельницы угрожающе уперлась в сонную артерию синоби. – Одно движение и ты покойник Неджи Хьюга….

То, что происходило в «резервации» последователей красной луны в какой-то мере напоминало затишье перед бурей. Приближался вечер и, как не странно, все наемники в этот неурочный час собрались под крышей базы.

Громко тикали настенные часы над дверью, перекликаясь со слабыми отголосками, льющего на улице дождя, проникающими сквозь камень толстых стен.

В ожидании предводителя, нукэнины разбрелись по углам. Медленно текли минуты, а Пейн не возвращался. Но и в этой ситуации вынужденного бездействия мужчины нашли, чем себя занять.