Изабеллу передернуло.

-Прошу вас на ют, - изящным жестом пригласил дам Нуро, как ни в чем не бывало. – Ради ваших знатных милостей я освободил свою каюту. Через три склянки вам принесут обед. Наполните животы вдоволь или я привяжу веревки к вашим милым шейкам и брошу в море.

Надо сказать, что после показанного действа Изабелла и Джулия верили чему угодно. Они на ватных ногах вошли в маленькую каюту.

========== Глава 28 Изабелла де Силлек говорит: “Я каюсь!” ==========

-Я больше не могу это слушать! – едва ли не со слезами воскликнула Изабелла.

Не отвечая, Джулия с трудом поднялась с алого покрывала, смочила платок в вине и со стоном прижала ко лбу. Невыносимая мигрень терзала ее час за часом.

В этот душный вечер, когда багровый от марева шар солнца медленно опускался в бнздну моря, они сидели в помещении на юте, изнывая от страха, невыносимой жары и жуткого смрада. Смрад струился от бортов корабля, пропитанных вонючей смесью дегтя и серы для защиты от гниения и морских червей. С кормы доносились ужасные ругательства пиратов. Бледнея от их хриплых голосов, тянущих непотребные песенки, леденея от сатанинского смеха, они страшились, что, невзирая на приказ, матросы все-таки ворвутся к ним и учинят насилие. Тогда уж точно придется предпочесть ужасную мученеческую смерть в пасти акул.

Солнце, схожее в этот день по цвету с нарывом на теле чумного больного, равнодушно глядело в каюту, отражаясь на золотой отделке, и нестерпимо резало глаза. Изабелла брала мясо и бобы с украденного пиратами золотого блюда, сидела за столиком, похищенным у какой-то несчастной дамы, глядела в трюмо, забитое ворованной одеждой, листала книги в роскошных переплетах, явно отобранные у какого-то повешенного ученого.

Она с отвращением отодвинула от себя блюдо. Ничего о друзьях они не знали. Нуро смеялся, когда они спрашивали.

-Как я ненавижу его!- вскрикнула Изабелла, царапая щеку ногтями. – Как я его ненавижу! Ах, боже, дай мне силы задушить эту свинью.

-Такого задушишь! - с трудом отозвалась Джулия.

-Как я представляю, что испытывают сейчас наши несчастные друзья, так у меня волосы дыбом становятся. Господи, только б граф никогда не узнал, какая страшная судьба меня постигла!

-Я надеюсь, они не сидят, сложа руки!

-О Джулия! И я не могу простить себе одного…

-Чего же?

-Он сейчас готов принять за меня любые страдания, а я все это время мучила его!

-О ком это ты? – с трудом подняла голову Джулия. Невзирая на страшную боль в висках, она с изумлением наблюдала, как подруга начала быстро кусать себе пальцы.

-Мучила, мучила! – застонала Изабелла. – Я совсем не берегла его чувства, я заставляла его ревновать, я знала, как ему неприятна моя склонность к дону Себастьяну, но вела себя так, словно мне ничего неизвестно! Арман же признавался мне, что долгое время не верил женщинам, потому что та, из его юности, она предала его! Она замышляла его отравить, чтобы вероломно завладеть богатым наследством и именем! Он собирался жениться на ней, а она, дрянная женщина, подмешивала ему в пищу мышьяк! Он говорил, что после такого предательства больше не мог радоваться. Он перестал мечтать о счастье. Внутренний огонь в нем погас. А я… я знала, как горько ему было, но я все равно причиняла ему боль! Я ничем не лучше ее. Такая же гадкая, безжалостная, корыстная! А я думала, что я лучше!

-И слушать не желаю! – воскликнула Джулия почти с ужасом. – Ничего не говори мне о г-не графе!

-Я глупая, жадная, безответственная женщина без чести и совести! – истерично рыдала Изабелла.– И вот теперь из-за меня он в колодках! Ему больно, и гордость его подвергается такому унижению! О небеса! И он не знает, что со мной!

-Изабелла! - Джулия вскочила и налила в стакан вина. – Ты сходишь с ума! Выпей скорее вина! Вкус у него отвратительный, но тебе поможет любое…

-Нет! Нет! Это я во всем виновата! Я знала, как он терзался из-за меня, как ему было плохо! Он заставляла его наблюдать, как я любезничаю с другими мужчинами! Я даже думаю, что он втайне считал, что я полюбила этого чертового испанца! Я! Его! Полюбила! О боже! И эта их смертельная дуэль! Граф, наверно, ждал, что я прикажу дону Себастьяну бросить шпагу, или соглашусь, чтоб он убил его, а я не знала, что делать! И все видели, что я не знала! И наши друзья глядели на меня с таким жестоким упреком, что у меня падает сердце, как припомню их взгляды! Я не желала, чтоб дон Себастьян умер и этим виновата! Я хочу, чтоб были счастливы все, а так в жизни не бывает!

-Да уж, Изабелла, положение было щекотливое!

-Щекотливое? Оно было ужасно!

-Да они же сами решили драться!

-Ты веришь мне, что я не люблю дона Себастьяна?! Хоть ты мне веришь?!

-Верю!

-Что же мне делать, боже всемогущий?!

Джулия в сердцах бросила мокрый платок на пол.

-Господи, да уж лучше б г-н де Силлек сразу убил твоего испанца! Хлопот было бы меньше!

-Граф де Силлек всегда был одинок, даже среди друзей, и долгое время не мог спать после того случая у себя в поместье, когда увидел с ужасом, что она ему сыпет в вино яд! Он не верил, что его можно полюбить!

Джулия перестала понимать, что она лепечет, и в замешательстве не могла решить, что ей делать. Изабелла рыдала все сильнее.

-Ах, Жули! Я дрянная жена и мать! Я должна была снимать ему сапоги, а я…

-Да у тебя истерика! - ахнула Джулия.

-Мне так страшно! Он умрет и никогда не узнает, как я корила себя…

Изабелла со стоном уронила голову на руки.

-Да с чего он умрет!? - вскричала Джулия. Она нехотя призналась себе, что подобная истеричная вспышка у всегда уравновешенной Изабеллы серьезно напугала ее и лишила мужества. – Он не умрет, обещаю! И ты тоже останешься жива, клянусь! И у тебя будет еще время доказать мужу свою преданность и любовь… наедине! Нет ничего слаще ночного примерения любящих сердец!

-Ах, но, похоже, я никогда не смогу сказать Арману, как я люблю его!

Выросшая близ моря, Изабелла о чудовищных деяниях пиратов слышала с детства. Любое судно, под любым флагом - Франции, Британии, Испании, могло подвергнуться нападению этих безжалостных береговых братьев. Об их морских путешествиях складывали легенды - от самых ужасающих про работорговцев до романтических о похищениях прекрасными незнакомцами красивых дам. Примером мог быть недавний случай с молодым дворянином из Лангедока, который, начитавшись о варваских поступках испанцев, воспламенился до того, что решил мстить им. Он употребил все свое состояние, чтоб соорудить корабль и присоединился к французским флибустьерам, чтобы вскоре отличиться как талантливый военноначальник. Ни одному вооруженному испанцу он не даровал жизнь. Теперь его звали “Истребитель”. Многие несправедливо осужденные, бежав с галер, по прихоти судьбы, оставившие близких или по каким другим причинам, примыкали к флибустьерам. Грабили они неохотно, избегали жестоких казней – извечной забавы пиратов, при первой возможности обосновываясь на берегу и даже заводили семьи: в этих нелюбимцах судьбы оставалась капля благородства. Но другую часть братства гнала в море все-таки алчность. Они считали себя настоящими пиратами и наживали состояния грабежом и работорговлей в Средиземном море. К одному из представителей этой мерзкой части и попали в плен друзья.

Плавание, увы, проходило на редкость спокойно для пиратов. Хорошая погода, свежий ветер, знакомый легкий путь вдоль берегов Франции и Испании, отсутствие штиля – коварного бича всех моряков, приводило в спокойное настроение всех моряков, до самого последнего отъявленного негодяя, грубо называемого “трюмной крысой”. Военные корабли Испании, если и попадались на пути, были обмануты испанским флагом и вымпелами. Если они подходили очень близко, в переговоры вступал один из членов команды, бывший офицер испанской галеры, а сейчас судовой навигатор, по кличке Крепкозубый. Французские галеры же для защиты побережья от пиратов только строились в Марселе и Тулоне. Строительство часто приходилось продолжать при оскорбительно близких подходах к побережью испанцев. Галеры Испанского королевства презрительно стояли во французских лагунах, будто смеялись над морской слабостью Франции. Переживший унижение во время осады Ла-Рошели, когда ему пришлось звать на помощь суда Мальтийского ордена и флот Голландии, кардинал Ришелье прикладывал необычайные усилия по развитию морского и военного флота, но не мог сразу охватить необьятное. И каперы, неверные, разбойники всех сортов, к которым и принадлежал корабль Нуро, продолжали беспрепядственно грабить побережье и захватывать французские и английские суда.