Через час влюбленные благополучно выехали из Парижа. Оставив позади живописную деревушку Верши на расстоянии трех лье от города, они свернули на север и углубились в лес. Изабелла любовалась солнечными пятнами на молодой листве, сонным разнотравьем, холмами, на которые резво взлетали лошади, речушкой, петляющей в траве, и склонялась к охапке лесных голубых цветов, которую держала в руках, с наслаждением вдыхая их легкий аромат. Цветы ей нарвал де Силлек.

Пьянящее чувство свободы наполняло Изабеллу и даже любезный и громкий диалог Жака, исполняющего обязанности куч¬ера и служанки Изабеллы - Агаты не нарушал радости, и взволнованности этих незабываемых минут предвкушения счастья.

Изабелла с нежностью прижимала цветы к губам, покусывая их лепестки губами. B это удивительное мгновение она глубоко любила лес, радостно щебечущий голосами птиц, украшенный ранними цветами, полный ароматами травы и молодой нежной листвы, любила лес как друга, с которым у нее одна душа, который спрячет ее в своем гостеприимном доме, который понимает и принимает ее без слов. Звуки весеннего леса были созвучны хрустальной и белоснежной музыке, звучавшей в ее душе.

-Г-жа Изабелла!- позвал граф де Силлек, склонившись с седла. Он всегда как-то очень четко выговаривал ее имя, словно ему доставляло удовольствие произносить его.- Карету сильно трясет по бездорожью. Вы не устали, дорогая?

-О, нет! С вами я могу ехать куда - угодно и как угодно долго.

-Осталось немного, г-жа Изабелла. Я даже предлагаю вам оставить карету, если вы хотите!

Граф усадил Изабеллу себе в седло. Жан и Агата, сидя на облучке, продолжали громко болтать, но Изабелла даже не слышала их. В объятьях графа де Силлек она ехала навстречу своей судьбе.

Лес был уже весь зеленый. Приятно пахло дягилем и ландышами, то там, то здесь белоснежными конусами, смело выступающими из черной земли. Лошади бодро сминали первую траву с ранними стрелками ромашек.

-Изабелла, моя радость,- шептал граф губами в ее роскошные каштановые волосы, - вы влюблены в лес, я знаю, посмотрите, как щедро в этом году цветет орешник. Сербе утверждает, что такое раннее цветение к богатому урожаю орехов в сентябре.

-А кто такой Сербе?

-Сербе де Сож - один из тех, кто стреляет лесную птицу к столу Его Величества.- Он - младший сын дворянина, который был обязан еще моему отцу. Человек он верный и храбрый, иначе я бы никогда не решился привезти вас сюда.

-Знаете, что я думаю, г-н Арман!? В этих местах можно прожить всю жизнь! Господи, как изумительно величественно вокруг!

Высокие, в три обхвата дубы тесно смыкались над их головами, пропуская сквозь шатер крон тонкие блестящие лучики света, в которых плясали первые бабочки. На ветвях дубов прыгали шумные белки.

Г-н Сербе - высокий, загорелый до черноты молодой человек, жил один посреди королевских охотничьих угодий. В его домике, с пристроенной к нему конюшней на две лошади и подсобными постройками, было два этажа и пустой чердак. На первом этаже располагалась гостиная и столовая. На втором, ку¬да вела узкая деревянная лестница, - спальня и несколько гостевых комнат, на случай, если здесь решит остановиться Его величество Людовик, слывший отличным охотником.

-Здесь несколько тесно, сударыня,- извинился Сербе без смущения, приглашая гостей в дом.- Но есть все самое необходимое для вашей милости.

Изабелла с восхищением разглядывала картинки, нарисованные углем, развешанные по стенам маленькой гостиной, где стояли грубые деревянные скамьи, а на полу лежала шкура медведя.

-Откуда здесь это чудо, сударь!?

¬Де Сербе подошел и любовно провел рукой по одной из картин, которая украшала каминную полку - большая луна катится по черному атласу ночи.

-Сербе весьма недурно рисует, - с видом знатока сообщил граф де Силлек, - но никогда не показывает картины другим.

Сербе улыбнулся чуть застенчиво и отошел от картин. Жак тем временем выставлял на стол привезенную с собой холодную утку, запеченную на углях, голову кабана, масло, тушеные овощи и три бутылки вина.

Изабелла сразу полюбила этот домик. Полюбила свою маленькую комнатушку, изначально приготовленную, наверно, для короля, ибо комната по праву оказалась лучшей в доме, уютной, богато отделанной шпалерами, выходящей окнами на живописную поляну, окаймленную, как бархатная оторочка украшает придворное платье, дубами и тонкими березами. “Как странно!- думалось Изабелле, когда она с пьянящим ощущением счастья оглядывала свое маленькое королевство, состоявшее из кровати под синим бархатным балдахином с французскими лилиями, сундука для одежды и пюпитра с библией, - странно, что среди золота, бархата и сапфиров я не чувствовала себя так легко и естественно, как здесь!”

-Г-жа Изабелла, - позвал ее де Силлек, - можем ли мы надеяться, что вам понравится в этом затерянном доме?! Прошу вас, не огорчайтесь скромности обстановки, вы проживете в этом доме всего несколько дней, я более чем уверен в этом. А потом я увезу вас на Луару!

-Боюсь, вы посчитаете меня странной, г-да, но я даже довольна, что я буду жить в этом доме. Мне ничего не нужно, когда рядом вы, господа.

Она постаралась с присущей ей тактичностью не обидеть хозяина дома.

-Сколько я доставляю вам забот, Сербе,- произнес де Силлек, когда они завтракали.- Я ведь беглец, меня ищет кардинал Ришелье. Я вне всех приказов увез из Парижа г-жу дю Трамбле.

-Я помню, как отец вашей милости спас меня,- глухо отозвался молодой лесник, - когда моего отца по ложному навету увозили в Бастилию. Я помню, как ваш отец позаботился о том, чтобы меня, совсем маленького, не нашли королевские гвардейцы, чтоб я не пропал, не погиб в той круговерти. И я помню те дни, которые я прожил в вашем доме, рядом с вашей милой матушкой и вашей милостью. В то темное время вы были для моей семьи ангелами! Я не могу не помочь вам и вашей невесте.

-Благодарю вас, мой друг!

Сербе сослался на дела и ушел. Де Силлек и Изабелла остались вдвоем.

-Вам не будет скучно здесь, - улыбнулся граф и подошел к любимой. Она любовалась видом из открытого окна. - Я всегда мечтал увезти вас туда, где вас никто не найдет.

-Рядом с вами, г-н Арман, мне нигде не будет скучно!

-Я люблю вас, Изабелла,- тихо произнес он. - Так люблю, что у меня болит сердце.

Изабелла в совершенном счастье упивалась его ясным выразительным, любящим взглядом.

Вечером она долго не могла уснуть. Из-под дверей пробивался неяркий свет от горящих свечей в гостиной, где тихо разговаривали мужчины. Жан устроился в конюшне, а Агата уже давно спала в соседней комнате. Дом наполнял такой глубокий покой, словно не существовало в мире Парижа, и даже вся Франция осталась где- то за гранью самых причудливых фантазий. Графиня с улыбкой лежала в мягких одеялах и, закинув руки за голову, смотрела в незапертое ставнями окно. Ей был виден краешек луны и две яркие звезды рядом. “Я скоро выйду замуж, боже мой! Замуж за самого лучшего мужчину на свете! Господи, я счастлива так же, как счастливы ветки ивы, когда на них появляются зеленые, напоенные светом солнца почки”, - шептала она.

Они прожили в домике посреди леса неделю. Сербе затемно уходил на охоту с тем, чтоб к обеду принеси зайца или пулярку, Агата суетилась у очага, Жан с удовольствием пробовал ее блюда и болтал о пустяках. Наши же герои наслаждались присутствием друг друга. Каждое утро Изабелла находила у дверей своей комнаты то букет ландышей, то красивые ветки остролиста с мелкими красными цветками. Было так тепло, что де Силлек и Изабелла порой запросто сидели на земле у ручья, протекающему к западу от поляны. Вода была холодная, как лед, кристальная, напоенная ароматами пробудившихся лесных трав. Ручей, струившийся прямо из недр земли, обволакивал влюбленных тихой музыкой и силой леса, полного белоснежных ландышей.

-Когда я был совсем мальчишкой, я любил смотреть на воду,- вспоминал де Силлек с улыбкой.

Графиня смотрела на бегущие тугие струи воды и, как в прекрасном сне, слушала голос де Силлек - необычайно красивый, сильный и мягкий. Здесь граф был совсем другим, чем в Париже - веселым, жизнерадостным, откровенным; он часто смеялся, и благородные глаза его сияли.