- Нет! – собрал всю волю в кулак Бис-мил, он чувствовал, что Советник пытается воздействовать на него ментально, но пока у него хватало сил держаться. Голова заболела, а потом из носа и ушей потекли тёплые струйки, и, машинально поднеся ладонь к лицу, Бис-мил понял, что кончики его пальцев выпачканы кровью. «Ага, - пронеслось в голове, - не зря Правитель приблизил к себе Рах-мата… Правду говорили насчёт того, что он владеет эмпатией и ментальной магией…»

Рах-мат же, видя, что его сила не действует, разозлился всерьёз, и голову Бис-мила словно тисками сжало. Тюремщик упал на колени, обхватив голову руками, и застонал.

- Встал и пошёл выполнять приказ, животное! – рыкнул Рах-мат.

- Нет… - с трудом ответил Бис-мил, понимая, что ещё немного, и обозлённый Советник просто выжжет ему мозги. Но тут опомнился Кай-сур. Он бросился к Бис-милу и закричал Рах-мату:

- Не надо! Не трогай его! Он ни в чём не виноват! Пусть оковы, пусть всё, что угодно, только не трогай его!

Рах-мат удивлённо поднял бровь, но ослабил нажим на Бис-мила. Кай-сур так и продолжал заслонять тюремщика, и в этот момент в камере раздался звон. Тихий, словно хрустальный…

========== Глава 48. Знамение ==========

Говорил я долго. Странно, мне казалось, что все наши приключения в этом мире заняли не так уж много по времени, а вот поди ж ты… А когда я выдыхался, меня сменял Антошка, иногда свои пять копеек вставлял Мит-каль.

Старейшины же слушали нас, не перебивая. Зимняя Рань – с интересом, Рождённый-на-Рассвете – словно волшебную сказку, Сын Беркута – внимательно, словно запоминал каждое слово; даже изначально негативное отношение к нам Стелющейся Осоки и Горячего Камня стало меняться. Под конец рассказа все пятеро Старейшин выглядели вполне дружелюбными, а когда я закончил, Зимняя Рань сказала:

- Воистину, это самая удивительная история из всех, которые я слышала под этим небом. Спасибо, Мстислав (Ура! Нашлось в этом мире существо, которое смогло произнеси моё имя правильно! Интересно, это хороший знак?). Все твои слова – истинная правда, и мой перстень подтверждает это.

И женщина подняла вверх правую руку с перстнем, в который был вставлен огромный, величиной с грецкий орех, камень, сверкающий всеми цветами радуги.

- Мы называем этот камень Правдивые Уста, он весьма редок и ценен тем, что, если в присутствии носящего его произнести хотя бы слово неправды, он потускнеет и перестанет испускать блеск. За время вашего рассказа он не потускнел ни разу, а значит, вы не солгали ни в делах, ни в помыслах, ни в поступках, - пояснила Зимняя Рань.

- Думаю, - сказал Рождённый-на-Рассвете, - что мы можем помочь этим детям Моря и Махароджи, потому что цель их воистину благая.

Сын Беркута и Зимняя Рань закивали, но Горячий Камень (ох не зря я подозревал, что от этого - жди пакости!) немедленно возразил:

- Я не спорю, эти дети Моря многое пережили, не спорю и о том, что они и их спутники имеют право на гостеприимство в любой из наших Цитаделей, но… Талисман Времени слишком серьёзная вещь, и мы рискуем, если доверим его этим, по сути, ещё детям! Не исчезнет ли в результате наша реальность? Пусть нашу жизнь сейчас не назовёшь сладкой, но я не хочу, чтобы Крылатые ушли в небытие, как несчастные Чоуроджи! Мы ответственны за наших воинов, женщин, детей и стариков – и мы просто не имеем права на ошибку!

Старейшины нахмурились, ибо в словах Горячего Камня была своя правда. Но тут не выдержал уже Мит-каль:

- Возраст детей Моря – единственное возражение, из-за которого вы, почтенный Старейшина, не желаете отдавать им Циферблат?

- И возраст, и неопытность… - заявил Горячий Камень. – Я вижу, что сила их пробудилась слишком недавно, и что они сами ещё не ведают её границ. А это опасно – для них, для нас, для Талисмана… Для всего этого мира, в конце концов…

Старейшины помрачнели ещё больше, но Мит-каль вовсе не собирался уступать в словесном поединке вредному старикашке.

- Уважаемый Горячий Камень, - ровным и спокойным голосом спросил он, - скажите мне, кто, по-вашему, может лучше обращаться с Талисманом Времени и знать все его особенности, чем тот, кто его создал?

- Никто! - запальчиво отозвался Горячий Камень. – Никому не дано знать творение лучше его творца! И если бы один из трёх создателей Талисмана Времени сейчас стоял бы передо мною – я ни минуты не колебался бы, отдав ему Циферблат!

И вредный старик заулыбался, обведя всех присутствующих победоносным взором. Однако, не знаю, как наши спутники, а мы с Антошкой просто мысленно ржали. Хитроумный Мит-каль расставил словесную ловушку, а заносчивый Горячий Камень просто влетел в неё с разбегу.

- Замечательно, - улыбнулся Мит-каль Горячему Камню, - я рад, что мы нашли общий язык. Ибо я, Мит-каль, маг Махароджи, был одним из трёх создателей Талисмана.

У Горячего Камня просто челюсть отвисла после этих слов, а Стелющаяся Осока воскликнула:

- Это неправда! Махароджи не живут так долго!

- Он говорит правду, - вмешалась Зимняя Рань, - и это подтверждает камень Правдивые Уста.

- Но этого не может быть! – заявил Горячий Камень следом за Осокой.

- Да будут мне свидетелями сами Светлые Богини – Сурайя и Шан-Сурайя, которые и даровали мне долгую жизнь, - отозвался Мит-каль. – Я готов рассказать свою историю, чтобы вы окончательно убедились в правоте моих слов.

Однако в этот самый момент кое-что произошло. Пока мы говорили и спорили, наступил вечер, и лучи закатных солнышек проникли в узкие окошки зала Совета, образовав узкие малиновые лучи. Неожиданно один из этих лучей, нарушая все законы физики, протянулся дальше и словно обтёк фигуру старого мага, обрисовав в воздухе её светящийся контур. Онемели все.

А потом Зимняя Рань сказала:

- Слова мага Мит-каля подтвердили сами Богини. И я не видела ещё, чтобы Их воля выражалась яснее. Мы отдадим Циферблат, ибо никто из ныне живущих не имеет на него прав больше, чем создатель Талисмана Времени. Совет окончен.

- Совет окончен, - повторил Сын Беркута.

- Совет окончен, - поддержал его Рождённый-на-Рассвете.

- Совет окончен, - слабым голосом произнесла Стелющаяся Осока, явно впечатлённая этим небольшим световым шоу.

- Совет окончен, - вздохнул Горячий Камень, - ибо не нам, смертным существам, спорить с волей Богинь.

Не знаю почему, но мне этот вредный старый оппозиционер под конец даже нравиться стал. Мол, уступаю силе, но остаюсь при своём мнении. Не самая приятная для нас позиция, но она явно заслуживала уважения.

- А теперь пора приступать к пиру, - сказал Сын Беркута, - ибо не так часто необычные гости посещают наши Цитадели.

Старейшины согласно закивали, но тут вмешался Дин-эр:

- Нет, подождите! Не могли бы вы ответить всего на один мой вопрос, прошу вас!

- Мы слушаем тебя, - отозвалась Зимняя Рань.

- Я полюбил женщину из народа Крылатых и надеялся встретить её в этой Цитадели, - срывающимся голосом сказал Дин-эр. – Но мои надежды не увенчались успехом. Я прошу у вас двух вещей – мне хочется знать о её судьбе… и, если это возможно, я хотел бы стать её супругом. Ваши обычаи дозволяют это?

- Наши обычаи, во всяком случае, этого не воспрещают, - отозвался Сын Беркута. – Но ты не назвал имени этой женщины, а без этого мы ничего не сможем сообщить тебе о её судьбе…

- Простите… - прошептал Дин-эр, - конечно. Её зовут Предрассветная Тишь.

Старейшины переглянулись. А потом заговорил Рождённый-на-Рассвете:

- Больше года назад нашу Цитадель посетила непонятная эпидемия, источником которой послужили подброшенные и подобранные подростками красивые тканые одеяла. Больше половины Крылатых нашей Цитадели умерло от болезни – и это были все старики и некоторая часть детей, женщин и воинов. И если бы не целительница Предрассветная Тишь, догадавшаяся о причине болезни и нашедшая лечение, умерших было бы в разы больше. Вот почему я стал Старейшиной так рано – больше было попросту некому.