- «Сзади, Холодок, сзади!»
От изумления я развернулся и оказался лицом к лицу с огромной рыбиной, которая уже заинтересованно открыла свою зубастую пасть, явно решив испробовать меня на вкус. От неожиданности я оскалился, растопырил когти, которые существенно подросли и превратились в самые настоящие бритвенные лезвия, и бросился на неё. Никогда в жизни не видел охуевшую рыбу, но это, похоже, был именно тот самый случай. При виде столь нестандартно ведущей себя добычи, рыбина развернулась и стала улепётывать со всех ног. То есть, со всех плавников, причём с такой скоростью, что нагонять её было бесполезно.
- «Уррра! Здорово ты её!» - вновь прорвался в голову Антошкин радостный вопль.
- «Ничего себе, - растерянно отозвался я, - я тебя слышу!»
- «Ага! – закрутился радостным колёсиком вокруг меня Антошка. – Мы теперь и под водой можем разговаривать!»
- «Ну, это логично, - рассудил я, - если такие, как мы, много времени проводят в море, глупо надеяться только на язык жестов».
Антошка радостно закивал и обогнал меня – что-то разноцветное впереди привлекло его внимание.
- «Поосторожнее! – мысленно крикнул я. – Мало ли что!»
- «Холодок, - было мне ответом, – смотри, тут, кажется, город… был…»
Я поплыл быстрее и вскоре поравнялся с Антошкой. Друг был прав – в углублении дна, огромной то ли природной, то ли искусственно вырытой котловине мы углядели развалины самого настоящего города. Много-много маленьких домиков из розового камня, украшенных кораллами и ракушками, несколько домов… нет, настоящих дворцов, облицованных золотистым и зеленовато-белым камнем, большой белый дворец… нет, скорее, храм в самом центре. И всё заброшенное, наполовину затянутое придонным илом, заполонённое вездесущими водорослями.
Мы спустились ниже, к самим домикам, стали заглядывать в окна. Кое-где сохранилось что-то вроде мебели, на стенах дворцов и храма можно было разглядеть росписи – они изображали таких же существ, как мы. Радостные и довольные жизнью, они танцевали на этих фресках затейливые танцы, собирали какие-то странные дары моря и ловили рыбу, сидели за длинными столами и чем-то угощались… Но не было ни одного изображения войны или ссоры. Похоже, синенькие были на редкость миролюбивы – не это ли их и погубило?
Мы поплыли дальше, а когда оказались на площади, перед входом в храм, нашим глазам предстала жуткая картина. Вся площадь… вся, сплошь, белела останками – белые косточки были везде – они лежали у входа, теснились у подножия огромной статуи, изображавшей сидящего на камне с поджатыми ногами… возможно, бога в странном головном уборе с ожерельем, сверкающим драгоценными камнями на шее. Слепые глаза статуи безразлично смотрели в никуда, губы ласково улыбались, а внизу белели груды останков вперемешку с украшениями, какими-то странными предметами непонятного мне предназначения, маленькими сундучками, горшками, округлыми посудинами совсем уж странного вида… Словно все жители города, прихватив самое ценное, что было в их домах, кинулись к своему богу в тщетной надежде, что он спасёт, защитит… Не защитил… Но что же здесь произошло?
Бело-синий от переживаний Антошка вцепился мне в плечо. Он вертел головой, словно пытаясь понять, что это за кошмар, и я удивился, что сейчас мой друг был взволнован куда сильнее, чем вчера, когда мы попали сюда. Но эта мысль мелькнула и пропала, друг был настолько взволнован, что в мыслях у него проносились сплошные неясные образы, полные горя и отчаяния. Антошку срочно нужно было уводить отсюда, что я и сделал, попросту потянув его за собой. Он и не сопротивлялся. Похоже, зрелище давнего побоища привело его в настоящий шок.
Я тащил Антошку за собой до тех пор, пока впереди не показалась плотная стена из кораллов – тоже удивительной красоты. Я вспомнил всё, что знал о коралловых островах нашего мира, и стал медленно всплывать на поверхность, продолжая тащить Антошку за собой. Наконец моя голова показалась над водой, и я понял, что не ошибся. Нам встретился очередной остров, только сложенный из кораллов – самый настоящий атолл. Островок был невелик, но на нём, в отличие от предыдущего, что-то росло – несколько деревьев с шоколадного цвета стволами и фиолетовой листвой, сильно напоминавших по форме перевёрнутые метёлки для пыли. Листва забавно торчала пучком, а окружали эти местные подобия пальм островки травы – тоже самого разного цвета – фиолетового, синего, пурпурного.
Антошка наконец-то стал приходить в себя и слабо затрепыхался:
- Холодок… Я в порядке…
- Давай на берег выберемся, - предложил я.
Антошка вяло кивнул, и очень скоро мы уже растянулись на местной травке – кстати, вполне мягкой и приятной. Валялись там и плоды местных «пальм» - снежно-белые и овальные, размером примерно с голову ребёнка. Некоторые из них были расколоты и явно кем-то поедены.
- Как ты думаешь, нам их можно? – поинтересовался я.
- Думаю, можно, - ответил Антошка, - вон, какие-то местные зверюшки их ели, значит, они не ядовитые.
Ага, кажется Антоха начал успокаиваться. И я спросил:
- Почему тебя так расстроило это зрелище? Я не спорю, оно ужасное, но это явно было давно.
- Понимаешь, - вздохнул Антоха, - мне вдруг показалось, что мы с тобой единственные разумные существа во всём мире. А все остальные погибли… Так жутко стало. Что-то у меня нервы совсем ни к чёрту.
Я кивнул. Бывает. Меня это зрелище тоже ужаснуло. Но мы-то живы. И нам нужно поискать тех, кто владеет информацией об этом мире.
Решив так, я нашёл подходящий камушек и тюкнул по «ореху». Плод распался на две половинки и показал вполне аппетитную, маслянисто-жёлтую сердцевину. Пахло… вкусно, и я решился попробовать. И не пожалел. Вкус плода напоминал ананас, киви и клубнику с лёгким привкусом крема с торта одновременно.
Я протянул вторую половинку «ореха» Антошке и убедился, что переживания не отбили у него аппетита. Некоторое время мы сосредоточенно выскребали из твёрдой скорлупы обалденно вкусную маслянистую мякоть, а потом… потом моё внимание отвлекло какое-то движение в море. Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
- Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
*Петля Нестерова – одна из самых сложных фигур высшего пилотажа, названная так по фамилии лётчика, который выполнил её впервые. Из-за сложности и опасности называется также «мёртвой петлёй»
========== Глава 3. Разочарование ==========
Я всмотрелся, отложил «орех» и толкнул Антошку:
- Гляди, ты так переживал, что мы последние в этом мире. Так вот, похоже, что нет.
Антошка тоже отложил в сторону свою половинку «ореха» и стал внимательно вглядываться в море. Действительно, в волнах мы сумели разглядеть полтора десятка головок с длинными волосами самых разных оттенков – от тёмно-зелёного до пурпурного. И, судя по нежно-голубому цвету кожи, это были наши с Антошкой новоявленные соплеменники. Плывущие всё приближались, быстро рассекая изумрудные волны, и вскоре мы расслышали странные звуки, похожие на птичий щебет – похоже, синенькие так общались. Антошка помахал им рукой, а они увидели нас, щебет усилился, стал выше тональностью, и пловцы стали приближаться к островку ещё быстрее.
А когда они выбрались на берег, мы с Антошкой слегка обалдели. Неведомые пловцы оказались пловчихами, то есть, девчонками. Одежды на них, как и на нас, не было никакой, нижнюю часть тела покрывала перламутровая чешуя того же оттенка, что и волосы на голове. Глаза у красавиц – действительно, красавиц, фигурки у девчонок были такие, что мисс Мира урыдалась бы от зависти, черты лица правильные, даже чуть-чуть видневшиеся из ртов белоснежные клычки их не портили, - так вот, глаза у красавиц тоже были золотистого цвета, как и у нас с Антошкой, с вертикальными зрачками. То есть, выглядели девушки необычно, но весьма привлекательно, на мой взгляд, каждой из них было лет по восемнадцать-двадцать, то есть, казались они вполне взрослыми, но… но вот их поведение больше походило на поведение несмышлёных детей. Они некоторое время рассматривали нас с Антошкой, некоторые подходили и обнюхивали, пытаясь лизнуть в щёку или в плечо, но… Никакого контакта не получилось. Девушки вели себя вполне дружелюбно, однако, разглядев нас, они утратили к нам всякий интерес, стали гоняться друг за другом по песку, подбирали и ловко вскрывали когтями белые «орехи», лакомясь их содержимым, при этом пачкались совсем как маленькие дети. Неужели это действительно дети, только выглядящие взрослыми?
