Маг просто попросил нас вновь занять места в повозке, затем провёл несколько раз перед собой обеими руками, словно вычерчивая некий знак. И знак – сложный, чем-то напоминавший арабскую вязь – не замедлил появиться прямо перед ним. Он словно был начертан тонким пером, состоящим из тумана. Затем Мит-каль начал говорить – что-то мелодичное, рифмованное, но нам совершенно непонятное. Зато Дин-эр понял, в чём дело, и, обернувшись к нам, пояснил:

- Это древняя Высокая Речь магов-Махароджи! Мало сейчас осталось магов, владеющих ею! Даже в Ордене многое забыли и не могут произнести многих заклятий, записанных на этом языке.

Мы с Антошкой переглянулись и подумали об одном и том же, что это хорошо. Лишний козырь в борьбе с Орденом нам всегда на руку. Между тем заклятие начало действовать. Прямо от странных знаков во все стороны стали расходиться… ну, не знаю, как назвать… трещины, что ли, за которыми стал возникать совершенно другой пейзаж – берег огромного озера и виднеющийся вдали прекрасный город, стоящий на острове.

Трещины ширились, разбухали, и вот перед нами возник довольно большой проход овальной формы – как раз такой, чтобы в него могла пройти повозка с лошадьми. Не прекращая читать заклятие, Мит-каль взял лошадок под уздцы и сделал нам знак, чтобы мы закрыли глаза. Мы так и сделали, и повозка тронулась. Некоторое время не происходило ничего, я слышал лишь тихий скрип колёс и голос Мит-каля, продолжающего читать заклятие, но потом повозка остановилась, Мит-каль произнёс что-то вроде: «Ах-хааа!!!» - и замолчал. А потом он сказал нам уже вполне нормальным голосом:

- Можете открыть глаза, мальчики! Вот она – столица! Несравненный Даан, прекрасный Даан, Даан, стоящий на островах, гордость Махароджи. Ничего более прекрасного не создал архитектурный гений за долгие века!

И в голосе его звучала нескрываемая гордость.

Мы открыли глаза. Наша повозка стояла на высоком берегу озера, снизу тянуло свежей прохладой, местные солнышки уже перевалили за полдень, вдалеке виднелась дорога, по которой шли люди и ехали повозки и нарядные экипажи. Дорога спускалась к воде, люди и повозки всходили на огромный паром, который тут же начинал медленно и неторопливо двигаться к острову, на котором и стоял Даан. Те же, кому не хватило на пароме места, терпеливо ждали его возвращения, образуя не слишком большую и довольно спокойную очередь.

Я вновь посмотрел на видневшийся вдали город. Он действительно был прекрасен – белый и розовый, голубой и золотистый, с башнями и прекрасными домами, фонтанами и садами, с ровными прямыми улицами и просторными площадями. Впрочем, издали всего не разглядишь. Интересно, каким же он окажется вблизи?

И тут же Мит-каль сказал:

- Что ж. Посмотрим, насколько легко нам удастся проникнуть в город. Мальчики, не забудьте, кто вы – моя дочь Кинайя и её служанка… пусть будет, Антайя, хорошо? Антайя, помни, что говорить ты не можешь. Ни при каких обстоятельствах. И ты, дочь моя, молю тебя пресветлыми Богинями, не вмешивайся в разговор, пока я не спрошу тебя или не дам разрешения говорить. Без этого ты на вопросы других мужчин отвечать не обязана. Дин-эр, ты мой доверенный слуга и телохранитель, вот и веди себя соответственно. Я уже понял, что ты неплохо владеешь оружием, мы приобретём тебе что-нибудь соответствующее, но не применяй боевых заклятий без крайней нужды – иначе может получиться так же, как в Белых Садах. И вообще – наша задача переправиться в Даан и найти дом друга Кин-эша, как его зовут, напомни, Дин-эр?

- Рах-мат, по прозвищу Хитроумный, - ответил Дин-эр. – Советник Правителя.

- Вот-вот, - кивнул Мит-каль, - думаю, что дом Советника Рах-мата нам смогут показать без проблем.

- А вы, Мит-каль? Если Рах-мат разоблачит вас? – поинтересовался Антошка. – Что нам тогда делать?

- Думаю, - усмехнулся маг, - ему не так легко будет меня разоблачить. А уж если это случится, то будем действовать по обстановке. Сомневаюсь, что Рах-мат выдаст нас Ордену, который ненавидит всей душой. Успокойтесь. Сейчас для нас главное – проникнуть в столицу.

Я не мог не согласиться со справедливостью этих слов, но всё-таки подумал, что склонность к авантюризму в Мит-кале не смогли изжить даже годы и годы… да что там – века пребывания в облике чудовища. Однако другого плана проникнуть во дворец у нас вообще не было, придётся работать с тем, что есть.

Между тем Мит-каль занял своё место в повозке и велел Дин-эру править по направлению к дороге, что тот и сделал. Кстати, поток желающих попасть в столицу немного иссяк, дорога была почти пустынна, если не считать нескольких путников в довольно потрёпанной одежде с туго набитыми мешками за плечами.

- Подмастерья! – сказал Дин-эр, уловив мой удивлённый взгляд, брошенный на них. – Не смогли стать мастерами в своих городах, вот и подались в столицу – там возможностей больше, а рабочие руки требуются постоянно.

- А почему не смогли? Плохо усвоили ремесло? – тихонько спросил Антошка, помня о том, что ему нельзя говорить. К счастью, мы находились вдалеке от путников, и речи «глухонемой» служанки никто расслышать не мог.

- Да нет, - ответил Дин-эр, - может быть, даже слишком хорошо. В небольших городах число цеховых мастеров должно быть строго определённым, и уже имеющиеся пристально за этим следят, чтобы не было слишком жёсткой конкуренции. Это помогает им всем держать нужные цены и никому не бедствовать. Но посторонних они в своё общество допускают неохотно, будь они хоть трижды талантливы. Самый верный способ – жениться на дочке мастера, но тут не всем везёт. Вот и подаются талантливые парни в столицу – здесь всегда нужны рабочие руки, а со временем и пробиться легче.

Понятно. Что-то такое и в нашем мире было – про цехи и «вечных подмастерьев» я точно помню. Но эту занимательную лекцию по экономике местного Средневековья – а теперь я не сомневался, что по уровню развития это именно что Средневековье, только с магическим уклоном, пришлось свернуть, поскольку мы добрались до берега и узрели медленно подплывающий к нему паром.

Очередь на паром была не чрезмерная, мы вполне спокойно въехали на него, Дин-эр привязал лошадок к специальному ограждению, и паром тронулся. Управляли им, вращая ворот, позволяющий парому перемещаться по туго натянутым канатам, несколько полуголых мускулистых мужчин, судя по ошейникам – рабов. Правда, никакого особого измывательства над ними я не заметил, они просто выполняли привычную работу, даже не особо нуждаясь в понуканиях, да и заморенными не выглядели. С другой стороны – какой дурак будет портить ценное имущество, приносящее доход? Именно что доход – проезд на пароме был платным. Сразу же после того, как мы отчалили, по парому прошёл сборщик – юркий человечек неопределённого возраста. С нас он потребовал по мелкой медной монете за человека, четыре – за повозку и по серебрушке – за коней. Мит-каль призадумался и вытащил из складок своего одеяния большую серебряную монету, которую сборщик тут же попробовал на зуб и осведомился:

- Старинная, ваша милость? Серебро-то куда чище, чем в нынешних.

- Чем за исцеление расплатились, то и даю, - невозмутимо ответствовал Мит-каль.

- А, так ваша милость целитель? – хмыкнул сборщик. – Много сейчас целителей едет в благородный Даан. Первый Советник Правителя Рах-мат созывает всех, кого может. Только вот, – тут сборщик заговорщически понизил голос, – пока все его призывы напрасны. Правителю не становится легче. Может, хоть вы поможете…

- Да, - кивнул Мит-каль, - я еду по личному приглашению Советника Рах-мата. Мы с ним старинные знакомые.

- Что ж, - погрустнел сборщик, - если знакомые, то, стало быть, у него и остановитесь. А я вам хотел уже тестев трактир присоветовать. Хороший трактир, приличный, и за постой мой тесть недорого берёт. Да вон, хоть у стражи городской спросите – всё без обмана. Я кого попало к тестю на постой не приглашаю – у него репутация. Приличное место, хоть и госпоже там находиться не зазорно. «Кот в колпаке» называется.