Между тем Кай-сур, не встречая явного отпора с моей стороны, позволил себе слегка обнаглеть. Его рука постепенно поднималась с бедра всё выше – к чешуйкам, прикрывавшим пах. К тому же его самого возбудила эта игра – причём я задницей чувствовал – насколько сильно. Ах ты, охальник… ладно, сейчас повеселимся. Я немного поёрзал, словно устраиваясь поудобнее, принц пристроил голову мне на плечо, часто-часто дыша в ухо, и потянулся губами к шее. Ага, вот и настал момент такой… Я от всей души врезал локтём Кай-суру в живот, одновременно заставив рыбу сделать крутой вираж. Не ожидавший от меня этакой пакости, принц разжал руки и шлёпнулся в море, не сдержав вопля боли и неожиданности.

- Ты что? – взвыл он, всплыв на поверхность и отплевавшись от воды. – За что?

Между тем мы с Антошкой нарезали вокруг него круги, и Антошка откровенно ржал. А я сказал:

- Тебе необходимо остыть. И если в следующий раз потянешь ручонки куда не надо – пальцы отрежу – назад не приставишь.

И продемонстрировал обалдевшему Кай-суру вылезшие когти.

- Я… - пробулькал насквозь мокрый бедолага, - прости… Я думал.

- Слишком много думать вредно, - ехидно заметил Антошка, - голова заболит.

Он направил свою рыбу прямо к моей и, потянувшись, прижался своими губами к моим, поинтересовавшись у принца:

- Понял?

- По… понял… – отозвался Кай-сур.

Я же вернул Антошке поцелуй – нет, с каждым разом у нас это всё приятнее получается, - протянул принцу руку:

- Забирайся. И не надо так больше.

Промокший и более всего напоминавший сейчас облитого помоями кошака, Кай-сур взобрался обратно на спину рыбе, довольно сильно щёлкая зубами. Э, нет, вот простуды нам только не хватало. Надо срочно искать подходящий островок и сушить это ходячее несчастье. До материка он явно пневмонию подхватит, хотя осталось плыть не так уж далеко – рыбы и в самом деле перемещались с потрясающей скоростью.

Между тем небо стало темнеть, и Антошка сказал:

- Тут где-то пара островков должна быть. Давай на них и заночуем. Завтра до суши доберёмся.

Я кивнул, и мы направили рыб к островкам. Не прошло и пяти минут, как они показались – два холмика посреди моря, заросшие всё теми же псевдопальмами. Мы выбрались на сушу, отпустили рыб в море с мысленным приказом хорошенько поесть и отдохнуть, чтобы быть в нашем распоряжении уже на рассвете, получили в ответ неясное, но твёрдое согласие и занялись устройством ночлега, прежде всего, хорошенько высушив одежду Кай-сура и заставив его выпить тёплого напитка – на этот раз Антошка не стал рисковать с шоколадом, а просто развёл часть мякоти ореха водой и слегка подогрел получившийся нектар.

На ужин у нас снова была жареная рыба, водоросли – на этот раз другого вида, и несколько крупных, почти с небольшой арбуз, зелёных и волосатых плодов – их притащил оклемавшийся Кай-сур, попросив их расколоть и запечь мякоть, уверяя, что это очень вкусно. Я повторил с плодами те же манипуляции, что и с рыбой – получилось очень здорово – по вкусу и запаху напоминало запечённую сдобную лепёшку. Мы слопали в одиночку каждый по плоду, Кай-сур же налегал всё больше на рыбу, объясняя это тем, что ему редко приходилось пробовать такую вкусноту на суше.

Ужин пролетел за ничего не значащими разговорами, а потом мы как-то незаметно почувствовали сонливость и улеглись прямо на песке, обняв друг друга. Кай-сур устроился в стороне, ближе к псевдопальмам, завернувшись в высушенный мной плащ и время от времени тяжко вздыхая. Я снова попытался поймать ускользающую мысль, но сонливость - какая-то странная, слишком сильная – навалилась на меня, и я уснул – так крепко и быстро, словно меня выключили.

А пробуждение было не из приятных.

*Именно о таких нестандартных способах тренировки славянских воинов рассказывает В. Иванов в очень хорошей книге «Русь изначальная».

========== Глава 12. Предательство ==========

Наше с Антошкой пробуждение было не из приятных.

Едва открыв глаза, я понял, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. В полнейшей панике я призвал магию и понял, что у меня ничего не получается. То есть сила моя никуда не делась, я чувствовал её, но воспользоваться не мог. Словно между мной и моей силой воздвигли толстое бронированное стекло. Сколько ни колотись – толку нету.

Я осторожно повернул голову. Антошка лежал рядом на песке – такой же беспомощный и недвижимый, как я. В чём дело? Я пригляделся и понял, в чём. На шею Антошки были накинуты две замысловато плетеные верёвочки, связанные друг с другом – так что получалось двойное кольцо, сплетённое из тонких ремешков и скреплённое литой пряжкой из какого-то странного синеватого металла. Что-то вроде искусно сплетённого кожаного ожерелья, только, учитывая ситуацию, это было не ожерелье, а скорее ошейник. И от этого ошейника явственно разило силой, нет, не так… Силой. Чужой, мощной и враждебной Силой. И я не сомневался даже, что похожее украшение имеется и у меня на шее.

Я попробовал позвать Антошку мысленно. Бесполезно. Его мысли были отрезаны от меня тем же самым бронированным стеклом. Да, неслабо эта штучка блокирует нашу магию. И что-то мне подсказывает, что эти гадские ремешки явно Орденского происхождения. И отнюдь не надо гадать, кто на нас их накинул - вот эта гадская зараза сидит на песке поблизости с таким удручённым видом, словно ему и вправду неприятно то, что он проделал. Но если наши ошейники Орденского происхождения, то это не Кай-сур, а его братец. Или… нет? Плевать. Антошка лежал с закрытыми глазами, и я испугался – вдруг проклятый ошейник успел ему как-то навредить?

- Антошка! – закричал я, пытаясь подвинуться к нему поближе. – Антошка!

Антошка вздрогнул всем телом и открыл глаза. Попробовал двинуться. У него это тоже не получилось, и на мгновение он замер, прикрыв глаза – видно, убеждался, что не может воспользоваться силой и связаться со мной мысленно. Убедившись, что это невозможно, он открыл глаза и испуганно вскрикнул:

- Холодок! Что случилось?

- Думаю, что эта падла, по недоразумению называющаяся принцем, воспользовалась тем, что мы спали, и каким-то образом обездвижила нас и блокировала наши силы, - процедил я самым презрительным тоном, на какой только был способен.

Антошка покосился на сидящего невдалеке с опущенной головой принца и попытался в него плюнуть. Недолёт. Тогда он зло сказал:

- Вот и спасай после этого… всяких уродов. А они тебя в ошейник.

- Послушайте! – поднял голову обсуждаемый нами объект. – Если вы думаете, что мне приятно то, что я сделал, то вы ошибаетесь! У меня просто нет другого выхода!

- Да уж… - зло заметил я, - какой уж тут выход. Предать тех, кто тебя спас, кто предложил свою помощь, кто тебе доверился – это поступок, достойный истинного будущего Правителя. Поздравляю вас, ваше Высочество.

- Да вы не понимаете, - отчаянно вскрикнул Кай-сур, то есть, пока мы будем считать его Кай-суром. – Мой отец умирает! И я готов на всё, чтобы спасти его. Даже сила морских девушек не смогла его излечить – лишь замедлила развитие болезни. Но вы – редкая удача, ибо вы юноши и девственники. Можете не возражать, я всё-таки маг, как и все Правители, и кое-что определять могу безошибочно.

- Ну, пиздец просто, какая удача! – с чувством согласился Антошка. – И ты, урод, решил подложить нас под папочку, чтобы он излечился, да ещё и помолодел?

- Понимаете… - умоляюще произнёс Кай-сур, - это же мой единственный шанс. Я читал, что мужчины у морского народа магически куда сильнее женщин, а вы ещё и разумны – значит, особенно сильны. Да, вы спасли мне жизнь, и я буду вечно благодарен вам за это. Но я вынужден сделать то, что сделал… Понимаете, вынужден! И это очень большая удача, что у меня при себе оказались амулеты Орденской работы, которые могут блокировать любую магию и подчинить любое разумное существо. Да, я понимаю, что поступок мой отвратителен, но мой отец… Он умирает, понимаете? И ни один из вас не согласился бы остаться с ним добровольно… Ведь не согласился бы, верно? А так… Один из вас сможет излечить моего отца, он будет править ещё много лет и разберётся с Орденом. А я… я не готов ещё быть Правителем… Я не смогу удержать страну от гражданской войны, ибо под знамёна Кара-сура могут встать многие. А вот отец… Отец сможет.