– Старый дурак, – задохнулась Лэтти. – Вечно меня унижал…

На счете Жанны Вилибалдовны Винтерштерн лежала большая сумма денег, которой девочка сможет распоряжаться после того, как завершит образование.

А большая часть наследства – контрольный пакет акций в бизнесе, дом в немецком стиле и все отделения предприятия Вилибалд Яковлевич завещал родственникам своей первой жены. Татьяна Ивановна Навицкая и ее дочери – Наталья Викторовна, Екатерина Викторовна и Елена Викторовна Навицкие стали главными наследниками…

Наташа ошеломленно посмотрела на Фиму: не шутит ли он? Адвокат только покачал головой: "Нет, ты не ослышалась!".

В кабинете повисла напряженная тишина. Только Жанна никак не прореагировала на это известие, продолжая рассматривать решетку камина.

– Повезло же бедным родственникам! – громко высказалась Лэтти.

– Отец чувствовал вину перед дядей Виктором, – пояснил Гена. – Я же рассказывал…

– Вину?! – вскочила блондинка. – Насколько я помню, о "Живаго" проболталась по пьяни твоя мамаша! А Виктору надо было думать головой, а не разбрасывать по дому запрещенную литературу!

– Не смей оскорблять мою мать, потаскуха! – взметнулась Алиса.

Гена поймал сестру за талию.

– Вилибалд совсем спятил! – негодовала Лэтти. – Впрочем, немудрено, с таким видом из окон! Чувствовал вину! Я этого так не оставлю, я буду добиваться опротестования, это полный бред, оставить все этим нищенкам…

Наташа тоже вспыхнула от ярости и вскочила, чтобы как следует наподдать хамке, но Белла встала между ними:

– Ната, не поддавайся на провокации! А вы, Виолетта Максимовна, учтите, что за словесное оскорбление тоже можно привлечь к суду!

– Вы можете возбудить дело, – пожал плечами Коган, – но шансов у вас мало, сразу говорю. Завещание оформлено по всем правилам и имеет юридическую силу. Вилибалд Яковлевич составлял его в ясном уме и твердой памяти. А ваши слова о психическом расстройстве, уж извините, не имеют под собой реальной основы и не подтверждены официально…

Лэтти стояла, побелев от гнева, покосилась на испепеляющих ее взглядами Алису и Наташу, на Гену с Беллой, на невозмутимого Когана… Потом что есть силы шлепнула Жанну по спине:

– Не горбись! Развалилась, как мартышка!

Девочка вскочила и выбежала, хлопнув дверью. Лэтти дернула плечом:

– Говорили же мне, от старика лучше не рожать! Впрочем, у него и более ранние дети не удались…

Прежде, чем ей успели ответить, красотка гордо прошествовала к выходу, сверкая алыми каблуками.

– Саам обезьяна краснопятая! – прошипела ей вслед Белла. – Уф! – она достала сигареты дрожащими от подавленного гнева руками и закурила.

– И ты удивляешься моей вспыльчивости?! – развел руками Ефим. – А я удивляюсь своему долготерпению!

– Вы терпите Лэтти всего три дня, – Алиса отошла к бару и налила себе в бокал легкого светлого вина, – а мы – пятнадцать лет!

– Жалко Жанну, – Гена закурил. – С такой матерью она растет, как на вулкане.

– А о какой вине перед моим отцом вы говорили? – спросила у него Наташа. – При чем тут "Доктор Живаго"?

– О, тебе пора узнать эту историю, – Коган складывал бумаги. – Геннадий?

– Да, конечно, я расскажу…

*

… Виктор Николаевич Навицкий и Вилибалд Яковлевич Винтерштерн в молодости работали инструкторами космомола в райкоме партии. Оба были на хорошем счету у руководства, и им сулили продвижение в горком. Больше шансов на это имел Виктор потому, что Вилибалд, этнический немец с латышским именем, внушал меньше доверия, особенно в те годы, когда еще свежи были воспоминания о войне… Зато у Вилибалда была крепкая семья – жена Марина и сын Гена, а Виктор был холост. А продвигать на повышение предпочитали людей семейных. Энергичная деятельная Марина сосватала ему свою дальнюю родственницу Татьяну.

Однажды Виктор Николаевич забрал у одного из студентов, конопатого очкарика, пару книг, о которых тогда было принято говорить "Не читал, но осуждаю". И прежде чем сдать их своему начальству и разбирать персональное дело студента, решил полистать их сам, посмотреть, за что их подвергают такому остракизму.

"Архипелаг ГУЛАГ" и "Доктора Живаго" Виктор читал долго; времени на чтение было мало; его активно готовили к переводу в горком. Вилибалд и Марина часто бывали в гостях у Навицких. Марина сетовала на то, что у кузины с мужем все еще нет детей…

Однажды на приеме в райкоме в честь Дня Победы разговор за столом зашел о диссидентах и запретной литературе…

– Да вот листала я этого "Живаго"! – громогласно оповестила Марина, успевшая основательно подкрепиться коньяком. – У Витьки на столе валялся! И чего? Да ничего! Болтовня одна, ля-ля, тополя! Эти диссиды глазки закатывают: "Ах, "Живаго", гениально! А что там гениального? Да ничего я не углядела!

– У какого же это Витьки вы сей роман видели? – тихо полюбопытствовал молодой человек в скромном сером костюме, тихо пивший весь вечер крем-соду, и любезно подал Марине еще один бокал коньяка.

– А у Навицкого, – осушила фужер Марина, – балаболка одна, а не книга, срамота одна! Опять выделываются, пятая колонна, мало их Хрущев в свое время прищучил!

В ту же ночь в квартиру Навицких постучались… К счастью, накануне Виктор успел отнести злополучные книги в ректорат университета, где учился веснушчатый студент…

Дважды Виктора вызывали "на три буквы", как тогда говорили. А в горком перевели одного Вилибалда. Виктор же отправился в комитет агрофирмы…

Конечно же, Татьяна Ивановна узнала об откровениях Марины и любителе крем-соды. Видя, как задело мужа явное понижение в должности после нескольких наград за ударный труд и то, как быстро пошел в рост Вилибалд, Татьяна разорвала все отношения с Винтерштернами, уверенная, что Марина специально донесла на Виктора, чтобы расчистить дорогу своему мужу. Их дочери – Наташа, Катя и Лена – родились уже в Балаклаве, и даже не знали о родственниках матери…

Гена, тогда еще школьник, часто просыпался ночами от ссор родителей: "Кто тебя за язык тянул? Ты Витьке всю карьеру изломала, жизнь им испортила!". "А нечего ему было запретную литературу дома держать, – огрызалась Марина, – инструктор комсомола, так пусть соответствует!" "Тебе, кстати, самой не помешало бы иногда умные книжки почитывать, а не только переводные романы!" "Уж спасибо! Пусть пятая колонна такие умные книжки сама читает, а мне по этапу неохота! Я о ребенке думаю! Я не доверила бы своего сына инструктору, который запретную литературу украдкой листает!" "Ну да, сколько мы женаты, столько я и слышу отговорки, почему ты не хочешь читать ничего развивающего! Тебе просто нравится быть на уровне серой бабы!" "И это вместо благодарности! Да я тебе, считай, карьеру сделала!" "А нужна ли мне карьера ТАКОЙ ценой?".

– Такая вот история, – заключил Геннадий. – Татьяна Ивановна – женщина гордая. Как однажды разорвала все связи с моими родителями, так до сих пор держится при своем решении. И вам ничего не рассказывала?..

*

– Да, вот так, – вмешалась Алиса. – Папа часто вспоминал, что его повышение стоило карьеры другу, и решил исправить ошибку мамы…

– А вы… – Наташа замялась.

– Мы не Лэтти, – слегка надменно ответила Алиса, – и предпочитаем деньги зарабатывать самостоятельно, а не получать за красивые глаза, и мы не обделены: я получила еще один бутик, а Гена – площадку для старта нового уровня своей кофейной империи.

– "Роял-Эспрессо", – пояснил Гена, – видели вывески по городу? Мои кофейни, а теперь я еще открываю комплекс в Южной бухте: ресторан, кофейный бутик, клуб любителей кофе. Я давно зарился на этот дворец, раньше там было что-то пионерское, до 1991 года…

– А потом чего там только не было! – воскликнула Алиса. – Фирмы, конторы, офисы, редакция детской газеты, которая прогорела в прошлый кризис… Ее хозяин несколько лет пытался реанимировать свое издание и категорически отказывался продавать дворец. Не представляю, как папа его переубедил… Ну, а я занимаюсь модой и косметикой. Магазины "Элис" – это моя торговая сеть.