*

Наташа не была в Крыму уже больше двух лет. Два года, шесть месяцев и три недели, если быть точной. Но сейчас не приехать было нельзя.

Наташа уже забыла о том, что южный климат намного мягче питерского. Она думала, что, если за ее окном Фонтанка встала, схваченная льдом, а набережная занесена пушистым снегом, то повсюду точно так же, просто не может быть иначе. И в "Пулково" приехала, одетая соответственно: дубленка, исландский свитер, теплые джинсы, сапоги-"аляски".

На трапе в Симферополе она сощурилась от бьющего в глаза солнца, дубленка и свитер сразу стали тяжелыми и неудобными, а сапоги – горячими и тесными. Стащив перчатки и размотав шарф, Наташа вздохнула свободнее. Ее нетерпеливо подтолкнула в спину такая же распаренная соседка, дородная молодуха из Колпина. Она волочила за собой такого же упитанного карапуза лет пяти, а он монотонно ныл, что хочет чипсов, и сучил ногами.

Огрызнувшись в ответ, Наташа спустилась к автобусу, и только сейчас сообразила: она ДОМА, в родном Крыму! И уже отвыкла от того, что зима тут наступает значительно позже, чем на севере…

Наташа немного постояла у входа в аэропорт, подставив лицо солнцу и уже не ощущая тяжести и духоты зимней одежды.

Внутри аэропорта ее сразу узнали.

– Вы Навицкая? – оживилась служащая. – Ух ты! Я думала – опять фейк, а тут вижу – вы идете! Книжечку подпишете?

– Что – и вправду приехала? – обступили их еще три девушки-служащие зала прилета. – Ой, а нам подпишете? Зойка, Зойка, книги принеси! Багаж ждете? Пойду, потороплю Ваську, опять копается, как улитка!

Желая угодить любимой писательнице, девушки даже вызвали ей такси. "Быть модной писательницей совсем не плохо!" – подумала Наташа уже в машине.

Если бы только не повод, по которому она приехала в Крым…

*

Стройная брюнетка с буйной копной кудрей и яркими черными глазами с разгона кинулась ей на шею на автовокзале, едва успела Наташа выйти из такси:

– Натка, ну наконец-то! Сто лет не виделись!

– Не сто, а всего неделю. Привет, Лестрейндж! Давно приехала?

– Третьего дня, – разговаривая, брюнетка ухитрялась притопывать ногой, накручивать на палец прядку волос, курить и оглядываться по сторонам. Казалось, что молодая женщина и секунды не может провести без движения, энергичная, подвижная, как ртуть. – Никольский с Витькой заняты на процессах, и Фима прихватил меня на амбразуру! Стас так скосоротился, когда узнал, что я с Коганом еду! Ну и фиг бы с ним! Его каждый омет на мысли наводит, а нам некогда фигней маяться, у нас работа!

– Охотно верю, Белла. Но ты могла бы мне и не объяснять, где Витя, я и сама знаю о делах своего мужа…

– А кто тебя знает! – пожала плечами Белла Измайлова по прозвищу Лестрейндж, сотрудница адвокатского бюро КУН, – ты уже совсем как та деловая леди из анекдота, которая не заметила, как ее сын два года в армии отслужил!.. Алло, добрый день! Нам нужно такси до…

*

– Так что с этим домом? – спросила Наташа уже в машине. – По скайпу я ничего не поняла. Может, какая-то ошибка? Мама не поддерживала отношения с троюродной сестрой лет сорок, поссорились из-за чего-то навеки. С чего бы ее мужу составлять завещание на нас?..

– Мы всего лишь передаем тебе последнюю волю Вилибалда Винтерштерна, – ответила Белла. – А странно, кстати, почему он обратился по этому вопросу не к местным юристам, а к нам?..

– Ну, после того, как Фима и К вытащили меня из того д… в прошлом году, они вызывают больше доверия, – Наташа понизила голос, покосившись на таксиста.

– Да и сам дом… – Белла замялась. – Хм, да-а!

– Исчерпывающая характеристика дядиного наследства, – поддела ее Наташа, – я сразу представила, что представляет собой дом!

– Сама сейчас увидишь.

Такси сбавило ход почти до черепашьей скорости в многокилометровой пробке на проспекте Острякова.

– Дороги все те же, узкие, – выглянула в окно Наташа. – А машин больше, чем в Питере…

– Эх, сюда бы мой "харли"! – вздохнула Белла. – Мы бы на нем этот затор объехали как раз плюнуть!

– Да, с "харли" ты лихо управляешься, – кивнула Наташа, хорошо помнившая, как однажды выручили их Беллины навыки стритрейсера…

В сумке Измайловой зазвенел мобильник.

– Да? Приехала. В такси… В пробке. Да, Фима, опять.

– Уже Фима? – шепотом комментировала Наташа. – Бедный Стасик…

Белла сделала зверские глаза:

– Да, это Наташка опять прикалывается… Ага, в своем репертуаре. Окей, жди!

– Остальные наследники уже прибыли, – сообщила Белла, убрав телефон. – Не иначе как на крыльях слетелись. Сегодня суббота, и весь город ломится на дешевый рынок. Все дороги забиты. Фима уже всех чертей перебрал, ожидая нас. Мы в этом доме уже третий день, и я боюсь, как бы Коган не начал мебель ломать об чьи-то головы…

– Ефим психует? – удивилась Наташа. Она знала о крутом нраве руководителя КУН, но из-за такого пустякового дела, как оглашение завещания, он нервничать не стал бы…

– О! Если бы он просто психовал… А, блин!!! – машина на приличной скорости попыталась проскочить между двумя автобусами, но ее опередил мопед с бешено хохочущей парочкой. – Башкой вас об асфальт, авада кедавра!!! – проорала Белла в окно. – Да, если бы Фима только нервничал, я бы и не говорила об этом. В этом доме он жалуется, что скоро психом станет…

– Лестрейндж, так что с этим домом?! – настойчиво спросила Наташа. – Избушка там на курьих ножках, или воющая хижина?

– Примерно… Саам увидишь. Ну и чудак был твой дядя!

*

Такси выехало на проселочную дорогу, ведущую к кладбищам и дачному поселку. На развилке, между лютеранским и православным кладбищами, высился одинокий дом, настоящий дворец в старинном немецком стиле, весь из острых углов и стрельчатых окон, с высоким шпилем, увенчанным черным драконом-флюгером. Наташа всегда думала, кому пришла в голову фантазия построить дом в таком странном месте. Катя и Лена, когда они ходили к отцу в последние два года перед "крымской весной", предполагали, что это какое-то служебное или ритуальное здание. Мама не поддерживала этот разговор и отворачивалась от шпиля с драконом…

– Это и есть дом Винтерштерна? – изумилась Наташа; Белла кивнула:

– Да. Впечатляющая готика, правда?

– Бр-бр, ну и местечко! – поежилась Наташа. – Фильмы ужасов тут снимать впору!

– Согласна, но его устраивало. Чтобы далеко на работу не ездить… Фактически весь ритуальный бизнес тут был его монополией… Ты бы знала, какие тут деньги вращаются!

– Теперь я понимаю Фиму, тут кто угодно психанет, – задумчиво сказала Наташа.

Белла коротко усмехнулась, безуспешно приглаживая буйные черные кудри.

– А знала бы ты его семейку! – воскликнула она. – Это будет еще похлеще дома в "готичном местечке"…

– И на этой оптимистической ноте мы заканчиваем наш выпуск новостей, – Наташа сняла дубленку, – впереди вас ждут еще новости спорта и прогноз погоды!

На створке ворот красовалась табличка с красивым готическим шрифтом: "Винтерштерн В. Я.". Ворота открылись. К дому вела идеально прямая аллея, пересекающая строго ухоженный газон и сад с деревьями правильной геометрической формы.

*

По дорожкам сада прохаживался рослый седеющий мужчина средних лет, здоровяк в темно-синем костюме с малиновым галстуком. При виде Наташи он убрал в карман смартфон и шагнул навстречу.

– Привет, Фима, – улыбнулась Наташа. – Как твои ничего?

– Аскед! – воздел руки к небу "модный лоер". – Как могут быть дела в таком веселеньком местечке?!

Наташа подняла голову, рассматривая дом – из серого камня, с черной крышей, изобилием острых углов, черной металлической оковкой и хищно нацеленным далеко вверх шпилем. Казалось, что за флюгер должны были цепляться все низко нависающие над дорогой ноябрьские тучи…

– Любуешься? – Ефим Коган похлопал себя по карманам, нашел сигареты, закурил. – Да, неплохие апартаменты. И это лишь малая часть наследства Вилибалда Яковлевича…