Это на казне отразилось отрицательно, и за первые три года действия указа истощило её на три четверти. Оставшиеся прижатые к ногтю оппозиционеры втихаря пророчили Правителю финансовый крах… но тут пошли первые налоги. Казна вновь наполнилась, что позволило построить несколько Домов Помощи для тех бывших Низших, кто остался без поддержки родных и не мог работать. Дома эти строились под патронатом жрецов Меркеля, что позволило последним заняться серьёзным делом вместо предполагаемых поисков ереси. Так что жрецы теперь были при деле и смотрели в рот Правителю, особенно после странного несчастного случая, произошедшего – вот беда какая! – с Верховным жрецом Ашшаниялом совершенно необъяснимо и неожиданно. А что до этого Ашшаниял взбрыкнул и попытался утвердить своё главенство над Правителем - так это всё не более, чем слухи. А новый Верховный жрец правильно понимал политику Правителя и усердно поддерживал её.

Что же касается Высших – то они по-прежнему составляли элиту общества. Но это были уже не придворные бездельники, юнцы, проживавшее отцовские состояния или пожилые ретрограды. Нет, конечно, остались среди бывших Высших и те, и другие, и третьи, ибо разумных указом так просто не переделаешь, но очень многие оценили новые возможности и занялись наукой, точнее, своеобразным сплавом науки и магии, была расширена Высшая школа, куда стали принимать не только Высших, но и Низших, и даже желавших обучаться науке Изначальных Арайя, появились предприятия, такие, как централизованная банковская система, исследовались новые земли, на которых основывались новые поселения.

К тому же изменилось брачное законодательство. Многие Высшие стали брать в супруги молодых Арайя, и если первоначально к таким парам относились с предубеждением, то когда стало ясно, насколько одарены силой дети от таких браков, спрос стал превышать предложение в разы.

К тому же многие Низшие тоже становились супругами Арайя, и их дети тоже были не обделены силой, да и рождались они здоровыми и крепкими, чего уже почти не случалось в браках Низших.

Арш-пахва же несколько лет подряд играл роль своеобразного посла Арайя среди Изначальных. Казалось, старик ещё долгие годы будет несокрушимо крепок, но когда всё стало налаживаться, старый шаман стал заметно сдавать. И вот теперь… Теперь он умирал.

Лёнька сжал в ладони исхудавшие пальцы Арш-пахвы. Ему, как никогда, хотелось разреветься, но Арш-пахва открыл глаза и на чистейшем русском произнёс:

- Не смей реветь, глупыш. Для меня это не конец. Я вернусь туда, откуда я родом, и буду счастливым.

- Так ты всё-таки с Земли? – прошептал Лёнька. Шаман улыбнулся в ответ:

- Более того, я из Одессы. И звали меня когда-то Аркаша. Аркаша Биршбаум, шоб я так жил…

- Но как… как ты оказался здесь? Да ещё в виде Арайя?

- У каждого из миров есть свой Создатель, Лёня, - отозвался Арш-пахва, – и он обычно терпелив и не вмешивается в дела детей своих, но иногда и его безграничному терпению приходит конец. Я был не самым лучшим человеком и однажды совершил то, за что должен был расплатиться. Так я оказался здесь, в этом мире, в этом теле. Мне дали понять, что я должен своими действиями исправить то, что в этом мире разрушили Изначальные, и только тогда я получу шанс вернуться в своё время и в своё тело и исправить то, что натворил. И теперь я не умираю. Я возвращаюсь домой. Я закрою глаза и вновь проснусь Аркашей Биршбаумом, вновь увижу мою родную Одессу, маму, бабушку, тётю и моего дядю, биндюжника Гершеля. И Голду… мою Голду… И на этот раз я не упущу свой шанс.

- А как же мы? Что будет с нами со всеми? – вырвалось у Лёньки.

- Жизнь будет, - рассмеялся Арш-пахва, запрокинув голову. – Жизнь, долгая и счастливая. У твоего отца с Арх-хамиром, у тебя с твоим Шан-туле, у Карама с Лашьямом, у Тиверина… ну, это пока секрет. Всяк найдёт свою пару, свою любовь, это так же верно, что меня зовут Аркаша Биршбаум.

Арш-пахва снова рассмеялся, но тут же закашлялся, по подбородку потекла струйка крови. Лёнька заботливо поддержал шамана за плечи и протянул ему чашу с питьём. Арш-пахва сделал глоток и, собравшись с силами, продолжил:

- Тебе просто нужно оставаться таким, как есть, Лёня. Ты хороший, чистый мальчик, куда лучше и чище, чем был я в твои годы… Ты ведь не забываешь навещать дедушку с бабушкой?

Лёнька покачал головой:

- Не забываю. Они так рады были, когда я появился… Там… в моём мире обо мне два года не было ни слуху, ни духу, как они только выдержали, бедные… Они приняли моё… мою ориентацию. И Шан-туле они приняли… И нашего малыша… Правда, я им сказал, что его нам выносила суррогатная мать… Вряд ли бы они поняли то, что нашего сына выносил Шан-туле… да и о силе, которой я владею, им рассказывать не стоит…

- Это верно, - улыбнулся Арш-пахва, - расскажешь им позже, когда они будут готовы принять эту правду. А сейчас… Вот моя последняя просьба. После того, как я уйду… спустись в ТУ пещеру и достань шары душ. Ибо одна душа ушла на перерождение, а вторая должна вернуться в тело, ибо её жизненный путь не окончен.

- Ты имеешь в виду… - начал вопрос Лёнька.

- Да, - ответил Арш-пахва. – Ведь Сахель так и не искал себе пару все эти годы?

- Ты сам знаешь, что нет, - ответил Лёнька. – А ведь ему многие предлагали…

- А теперь всё будет хорошо, - уверенно сказал Арш-пахва. – Я уверен. Так вот, когда ты убедишься, что шары душ пусты, отдай их новому шаману… и укажи ему дорогу в пещеру. Сам я не успел… Прощай… И вот… если хочешь узнать мою историю… Ты знаешь, где я спрятал кристалл…

Старый шаман закрыл глаза, и тут же его тело стало таять, становясь полупрозрачным, краски бледнели, выцветали, пока не исчезли совсем… и наконец, Лёнька понял, что сжимает в ладони пустоту.

- Прощай, Арш-пахва… Аркаша… Пусть у тебя всё будет хорошо, где бы ты ни оказался…

И откуда-то пришло: «Будет… Теперь будет…»

Лёнька встал, вышел из пещеры и взмахнул рукой. Проход тут же закрылся, словно его и не было – гладкая скальная стена. Лёнька развернул многоцветные крылья – с полным принятием силы они изменили свой цвет – и взлетел, так высоко, как только мог. А гулявший на высоте ветер смахнул со щёк набежавшие слёзы.

***

За прошедшие годы посёлок Арайя превратился в связанную между собой систему поселений, чьё население выросло в несколько раз. Теперь Старшим тоже приходилось отыскивать новые места, чтобы не увеличивать нагрузку на местную экологическую систему, но Изнанка действительно была велика, и на ней хватало места всем. Лёнька снизился и ловко приземлился на плетёную террасу одного из домов-деревьев, где его уже ждал Шан-туле с трёхлетним малышом на руках – рыженьким, как Лёнька, но правильными чертами лица и клычками больше похожим на Шан-туле. Его кожа была приятного терракотового цвета, а за спиной топорщились крошечные золотисто-белые крылышки. Звали малыша Лио-шан, так предложил Шан-туле, взяв по слогу от имён двух отцов. Лёнька похихикал, но с любимым супругом согласился. А бабушка и дедушка в другом мире называли своего правнука Лёшей. Малыш был сообразительным, откликался на оба имени и обожал бабушкины пирожки. И запечённое мясо с травами дедушки Арх-хамира. А ещё его потенциальная сила была ничуть не меньше, чем у Лёньки, а может, даже и больше. Ну и, конечно, умненький малыш, росший в любви, был записным проказником и шкодой, но, стоило заметить, его проказы совсем не были злыми, скорее, малышу нужно было выпустить избыток силы.

- Папа Лионай!!! – радостно завопил Лио-шан и перелез с рук Шан-туле на руки к Лёньке, немедленно получив поцелуй в макушку. А в глазах охотника читался немой вопрос.

- Арш-пахва ушёл, - тихо сказал Лёнька.

Шан-туле склонил голову и тихо сказал:

- Он не велел горевать по себе.

- Он сказал, что для него это начало новой жизни, - ответил Лёнька. – Он открыл мне свою тайну. И я пока не знаю, что с этим делать.

- Отложи, - усмехнулся Шан-туле. – Любая тайна должна хорошо отлежаться, а её владелец успокоиться.