Однако нервы у наследника были на диво крепкими, он вновь усилием воли взял себя в руки и задумался, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. Результат его дум был нерадостным – если его душа оказалась во власти такого могущественного существа, как Властитель Снов, то невозможно было предвидеть, что ещё его ждёт и чем закончатся его испытания. И ему придётся пройти всё до конца, и… Что дальше?
«Верно мыслишь, - раздался в голове знакомый насмешливый голос, - с логикой у тебя всё в порядке. А вот с состраданием и милосердием… Увы. Так что, твои испытания только начинаются. И твой старый знакомый ждёт тебя, не дождётся».
В памяти Нерогабала вновь всплыла отвратительная сцена насилия, и он прошептал:
- Не надо… Это ужасно. Прошу…
«Тебя многие просили о милосердии, - спокойно заметил голос. – И твой брат, и те, кого ты приносил в жертву, и Низшие, на которых ты срывал свой дурной нрав… Они его получили? Напротив, тебе нравились их страдания, не так ли? Вот и мне доставляет удовольствие наблюдать за тобой».
- Урод! – прошипел Нерогабал. – Больной ублюдок! И Сахель… Я не сделал ему ничего дурного!
«Всего лишь использовал его тело, как тебе было угодно и удобно, и собирался принести в жертву его единственного друга, - в голосе прозвучала изрядная доля насмешки. – Он любил тебя искренне и бескорыстно, а ты… Не оправдывайся, у тебя нет никаких оправданий».
Нерогабалу захотелось ответить что-то резкое и злое, но он промолчал. Может быть, потому что в словах Властителя Снов содержалась неприглядная правда. Так что, после некоторого молчания, голос продолжил:
«Ты помнишь, что я тебе говорил, что мой слуга готов к спариванию? А целью спаривания является оплодотворение. Думаю, что оно прошло удачно, так что тебе предстоит ещё некоторое время провести в компании моего слуги в его жилище… Сейчас он явится и заберёт тебя. Ты будешь пребывать с ним, пока не появятся на свет детёныши».
- Что? – вырвалось у Нерогабала. – Что значит – оплодотворение? Какие ещё детёныши?
«Видишь ли, - спокойно пояснил голос, - эти существа – они называются Тхум – весьма редки как раз из-за особенностей спаривания. Тхум – двуполые существа, но в последние несколько веков стало уменьшаться количество тех из них, кто способен выносить зародышей и получить полноценное потомство. Я пробовал использовать в качестве носителей зародышей особей других видов, но, увы, моё могущество ограничено стенами этой пещеры… Поэтому мои слуги потихоньку вымирали, этот остался последним. Представь себе, выяснилось, что во время вашего спаривания выплеснутая в тебя жидкость создала в организме временные плодные вместилища, которые тебе предстоит выносить до определённого срока. А для того, чтобы плодные вместилища развивались должным образом, необходимо поступление в твой организм оплодотворяющей жидкости. Так что последний Тхум будет заботиться о тебе… и очень часто подпитывать плодные вместилища… Я доволен, это значит, что скоро у меня появятся новые слуги – усердные и исполнительные…»
- То есть, - быстренько вычленив самое главное, сказал Нерогабал, - меня сейчас утащит к себе в логово отвратительное чудовище и будет трахать как можно чаще до тех пор, пока его отвратительные детёныши не покинут моё тело?
«Немного грубо, но в целом верно, - хмыкнул Властитель Снов, - только это будут не детёныши, а что-то вроде яиц, которые тебе придётся согревать своим телом, пока не появятся детёныши».
Нерогабал передёрнулся от отвращения, но быстро спросил:
- Ты сказал – согревать своим телом? Но ведь у меня нет тела. Всё это – лишь иллюзия…
«Здесь моё могущество безгранично, - насмешливо сказал Властитель Снов. – Так что для тебя… и для моего слуги тоже всё происходящее вполне реально. И детёныши будут настоящими. Так что, постарайся не сердить Тхума… это в твоих же интересах. Умирать разорванным на части обозлённой полуразумной тварью – не самое лучшее ощущение, знаешь ли. Конечно, я тебя потом оживлю… и всё повторится. Запомни – первый этап твоего наказания закончится, когда из яиц появятся детёныши Тхума».
- А что дальше? – с ужасом спросил Нерогабал.
«Я решу это потом, - невозмутимо ответил Властитель снов. – Поверь, у меня есть масса вариантов. И тебе не удастся сбежать – твоя душа в полной моей власти…»
Нерогабал содрогнулся. А голос в голове замолк, пропало и ощущение чужого присутствия. Зато в зале словно из ниоткуда материализовалось давешнее чудовище со щупальцами. Радостно ухнув, оно ухватило Нерогабала и в этот момент стены зала стали словно оплывать, меняясь. А когда картинка вокруг вновь обрела чёткость, Нерогабал понял, что он оказался в другом месте. Это была просторная пещера, вход в которую был закрыт огромным камнем. Тхум опустил Нерогабала на широкое, довольно мягкое ложе, сделанное из травы и каких-то веток. А потом наследник почувствовал, как в него снова проникает щупальце…
========== Глава 51. В которой Лёнька стесняется, а Нерогабал принимает водные процедуры ==========
- Вернее, с твоей душой, - уточнил Тиверин, отвечая Аннераалу, – Ибо тело я намерен использовать по полной программе. Что ж, у нас есть куда тебя поместить, правда, Арш-пахва?
Шаман кивнул и вновь улыбнулся, показав клыки. Лёнька заметил, что Правитель в одно мгновение стал белее мела, любого другого он бы в этой ситуации пожалел… но не Аннераала. Тот, кто мучил его мать и издевался над отцом, ничего другого и не заслуживал. Даже к Нерогабалу Лёнька не испытывал такой ненависти, как к этому существу. В конце концов, Нерогабал стал таким под влиянием отца, а вот Аннераал с его гордыней, ненавистью к людям и жестокостью к собственным подданным ничего другого и не заслуживал.
Поэтому Лёнька принял участие в обряде, помогая старому шаману своей силой, и спустя четверть часа душа Аннераала отправилась в шар, зачарованный особым образом, а тело замерло неподвижно.
- Хорошо, - улыбнулся Тиверин, - теперь нам нужно завершить то, что задумали.
Он уселся в кресло, приготовившись к новому ритуалу, и Лёнька вновь помог старому шаману своей силой. Ритуал и в этом случае прошёл благополучно, хоть и продолжался немного дольше – всё-таки он, будучи не столь сложным технически, был доступен далеко не каждому именно из-за огромного расхода силы. Если бы не подпитка в лице Лёньки, у Арш-пахвы ничего не получилось бы. Но даже с поддержкой шаман израсходовал слишком много силы, и едва Тиверин, на сей раз в теле Аннераала, открыл глаза и заявил, что всё получилось, Арш-пахва опустился на пол и тихо сказал:
- Ну, мальчики, давайте дальше сами…
Тиверин и Лёнька переглянулись и кивнули. Теперь предстояло обезопасить Арш-пахву и не привлечь излишнего внимания к телу Нерогабала. Таким наследника не должен был увидеть никто из сильных Высших – иначе вся интрига пошла бы насмарку.
Поэтому Лёньке пришлось взять на себя управление неподвижным телом наследника – все должны были видеть, что Нерогабал отправился в свои покои, а уже там Тиверин намеревался погрузить его в стазис и переправить в посёлок Арайя для пущей безопасности, объявив назавтра придворным, что наследник отбыл с очередным заданием отца к вящей славе Изначальных. Учитывая, что Нерогабал часто отсутствовал во дворце, это никого бы не удивило. К тому же, зная крутой характер Правителя, вряд ли кто из Высших осмелился бы задавать уточняющие вопросы.
***
Тшаал и Суршан ожидали вызова в Особую комнату. Правитель и наследник находились в ней уже довольно долго, но это не удивляло Низших. Им было известно, что оба представителя правящей семьи были натурами увлекающимися… и отвлекать их от процесса не стоило ни в коем случае под страхом жесточайшего наказания.
Но наконец пришёл зов от Правителя, и оба Низших служителя Отстойника ринулись на зов. Двери Особой комнаты распахнулись, и глазам их предстала не самая приятная картина. Правитель, как всегда холодный и невозмутимый, сидел в кресле. В другом кресле располагался наследник. Что же касается пленника, он стоял на коленях у ног Правителя, совершенно обнажённый, в ошейнике, от которого тянулась к руке Правителя тонкая, но крепкая посеребрённая цепочка. Чудовище, тоже неподвижно, замерло на коленях поодаль. Наследник же сидел в кресле рядом с Правителем, опустив голову, и выглядел несколько утомлённым. Лицо его было неподвижно, глаза прикрыты, в руке он сжимал бокал с вином, который время от времени подносил к губам.
