Некоторое время не происходит ничего и я начинаю думать, что Натик просто обманул меня, пошёл на поводу у моей «идеи фикс» и подсунул мне какую-нибудь безвредную водичку, чтобы я успокоился. Что ж, надрать ему уши за обман я уже не успею, остаётся только умереть героем. Если получится, конечно.

И тут из горла Великого Господина вырывается сдавленный хрип. Он хватается руками за горло, словно пытаясь сорвать что-то душащее его, потом делает несколько неверных шагов, падает на пол… пытается подняться и замирает.

В эту самую минуту «клетка», окружавшая заговорщиков исчезает, Скатар кричит: «Стража!», в зал влетает полсотни Стражников, бросающихся к заговорщикам, те прекрасно понимают, что судьба дала им второй шанс и начинается весёленькая драчка, тем более зрелищная, что и те, и другие беспрерывно мечут друг в друга боевые заклятья, умудряясь одновременно сражаться на мечах и ставить Щиты.

Словом грохот, лязг, кровища, заклятья, рикошетящие от Щитов Магов и Скатар, со зверским лицом кидающийся на меня. Просто праздник какой-то.

Только вот я не жажду быть прихлопнутым, как муха, и метаю в Скатара одно из боевых заклятий, которым нас успел обучить Жрец Вырг. Складываю пальцы в общеизвестный в нашем мире «фак» (ох, как я ржал, когда обучался этому заклятью!) и, пробормотав пару слов, направляю на Скатара средний палец, из которого начинает бить струя синеватого пламени. Пламя окутывает Скатара, обездвиживает его и замирает. Отлично.

Я оглядываюсь. Похоже, заговорщикам приходится не слишком хорошо. В зал продолжают вбегать всё новые Стражники… но в этот момент меня отвлекают надвигающиеся на меня Некто. Одного я успеваю уничтожить заклятьем Ночного Праха, но второй замахивается, и я понимаю, что не успеваю отразить этот удар. Удар отражает неизвестно откуда взявшийся Рин, он же добивает Некто заклятьем, доказав, что и он не зря посещал Жреца Вырга, и моё сердце радостно ёкает. Между тем, в зал влетают остальные наши – Ургау… Радегаст… Скарелл…Лорик… Они что, все здесь, что ли? Похоже, все… Народ с ходу просекает ситуацию и присоединяется к забаве. Весёлье закипает с новой силой, и Стража помаленьку начинает отступать, а вскоре те, кто хотят всё-таки сохранить жизнь – и вовсе сдаются. Я оглядываюсь. Зал для приёмов выглядит на редкость непарадно – от Некто, обезвреженных мной и Рином остались кучки неопрятного пепла, большинство Стражников валяется неподвижно – то ли в отключке, то ли мёртвые, стонут раненые, неподвижное синеватое пламя продолжает окутывать обездвиженного Скатара. А вот среди заговорщиков все живы и держатся на ногах, хоть почти все и ранены. Победа? Здорово! Наши с радостными воплями бросаются меня обнимать, я усиленно пытаюсь уцелеть под грузом общей любви и дружбы, но на самом деле я готов реветь от счастья… Заговорщики тоже обнимают друг друга, собравшись в кружок. Начинают что-то усиленно предлагать Дальхему, а он пытается отнекаться.

Но нам нужно прежде всего найти Ярри и валить отсюда по-тихому, пока глинтийцы все добрые и благодушные после случившейся победы. Но сначала… эх, погубит меня любопытство!

Я высвобождаюсь из объятий, подхожу к неподвижно лежащему и кажущемуся качественно мёртвым Великому Господину, осторожно касаюсь маски, приподнимаю её и… и замираю в полном ахуе.

========== Глава 115. Без маски. ==========

POV Ярри.

Я остаюсь в одиночестве, разрываясь от страха и отчаяния. Но долго отчаиваться – не в моём характере. Я начинаю обдумывать варианты. Так. Если это какой-то другой парнишка, а вовсе не Экор? Мало ли для каких целей и кто нужен Великому Господину… Да, вариант хороший, но надеяться не стоит. Больно уж резво вся компания подхватилась лицезреть привезённого.

Если это Экор… Тогда его притащат сюда и… Что и? Если его будут пытать… а Экор не согласится сотрудничать добровольно – значит, будут… то я не смогу промолчать. Попробую, но не смогу. Надо реально смотреть на вещи. Семья и близкие – это святое для любого фэрха. Папа, после того как Вингорх выбросил Экора в Разлом смог заставить себя жить только потому, что понимал – без него нам будет очень плохо. Нам и папе Норгейлю. А что будет с родителями сейчас? А с братьями? Спокойно, Ярри, спокойно… Хватит разводить сопли. Может быть, стоит попробовать освободиться?

Так. Что мне мешает? Амулет Подчинения, да. В Глинтии их умеют делать великолепно. Только вот, насколько мне известно, они подразделяются очень чётко: для Магов – одни, для Источников - другие, для простецов – третьи. И не дай Небеса перепутать. Возможны всякие печальные последствия от безумия, до полного бездействия Амулета или смертельного исхода для того, кто его носил. Вот оно! Вряд ли этот Амулет делали специально для меня. Хотя, если и делали – тогда всё хуже. Но если нет – тогда у меня есть шанс оставить Великого Господина с носом – я же не только Источник, но ещё и Маг. Как,интересно на это отреагирует Амулет?

В голову приходит гаденькая мыслишка: а Экор? Он же носил такой Амулет без всяких последствий… Пока не смог снять…

Я мотаю головой, чтобы отогнать её. Когда Экор носил Амулет, одетый братьями Рина, его магическая Сила ещё не пробудилась (или не была получена от Ики). Поэтому он был просто Источником и Амулет действовал на него. Так что стоит попробовать… Что я теряю? Даже если побочный эффект окажется смертельным для меня, Великий Господин уже не получит того, что хочет. Ну я молодец. Похоже, полутёмные сырые пыточные стимулируют деятельность мозга. Нет, если останусь жив – стоит попробовать попросить пап оборудовать в нашем подвале такую же, и запираться в ней перед экзаменами. Может, тогда я буду сдавать ВСЕ экзамены с первого раза, включая и те, что принимает папа Турзо.

Однако хватит отвлекаться на глупости. Ведь вся весёлая компания может вернуться в подвал в любую минуту. Стоит попробовать их удивить. И я осторожно начинаю вызывать свою Магию. Тело скручивает боль, но, на удивление, у меня получается. Правда, отклик слабый-слабый, но я его чувствую. Так… есть… И что мне делать с этой малостью? Пожалуй, единственное, что я смогу – это попробовать перерезать ошейник. Тогда Амулет перестанет блокировать Силу, и я смогу дать мерзавцам отпор. Но опять же – так варварски снимать Амулет - невероятно больно. Однако другого выхода у меня нет. И я вновь сосредотачиваюсь на вызывании Магии. Мне удаётся получить чуть более сильный отклик, и я начинаю формировать заклятье. Больно немыслимо, пока мне это удалось – я весь взмок, хотя до этого явственно ощущал, насколько в пыточной прохладно и сыро.

Наконец заклятье сформировано, я запускаю его, закрываю глаза, и готовлюсь терпеть боль. И она приходит.

Но работает и заклятье. Я физически ощущаю, как оно вгрызается в Амулет-ошейник – медленно-медленно… И он начинает потихоньку распадаться словно под острым ножом. А одновременно десятки, сотни воображаемых ножей режут меня изнутри. Это не просто больно – невыносимо. Но я терплю. Терплю, хотя тело корчится в агонии, а по щекам текут слёзы боли. Несколько раз я просто вынужден останавливать действие заклятья, потому что ещё чуть-чуть, и у меня остановится сердце. А я теперь не хочу умирать просто так. Я хочу помочь Экору и дать ему возможность удрать. Так что я пару раз отдыхаю, и упрямо продолжаю вновь, мимолётно отметив, что мои мучители задерживаются. С одной стороны – хорошо, а с другой – что там с Экором? И стараюсь ускорить процесс, хотя перед глазами начинают мелькать белые вспышки.

Остается совсем немного, когда дверь распахивается, как от хорошего пинка. Я разочарованно вздыхаю – не удалось… Но тут… Я не верю своим глазам – в дверь влетает Экор! Экор – живой, здоровый, свободный и злющий, как оса! Он бросается ко мне, обнимает, разрывает остатки ошейника, не забыв сначала послать обезболивающее заклятье, так что боль исчезает. Сорванный ошейник он бросает на пол и от души по нему топчется, добавляя кучу непонятных словечек, на языке того мира, в котором он жил. И, судя по интонации, это отнюдь не благодарственная молитва Небесам. Меня же освобождают, обнимают, трогают, гладят и целуют. Если бы не наложенное Экором заклятье – я б уже ругался от боли. А так – ничего. Радегаст, Лорик, Рин, Сканти, Фехт, Натик, Скарелл, Ургау… Даже Энис здесь. А потом Радегаст закатывает меня в свой плащ и говорит: