Пытаюсь перезвонить, но телефон отключён. Радость от того, что услышал её голос, меркнет, и её сменяет злость. Ярость. Негодование. Когда я в таком настроении, то хочу разнести всё вокруг. Убить любого, кто приблизится хоть на тысячу фунтов.

– Сука! – ору я. Со стола летят чашки. Вытаскиваю из шкафа тарелки, бокалы, устраиваю их в раковине, оборачиваю правую ладонь, сжатую в кулак, полотенцем. Удобно встаю у раковины и что есть силы, луплю по посуде до тех пор, пока осколки не превращаются в песок. – Сука! Ты крупно ошибаешься, если считаешь, что я буду довольствоваться тем, что было. Ты будешь стонать подо мной столько раз, сколько я захочу! Или я не Шеннон Лето!

====== Часть 10. Ох уж эти женщины! ======

- Малыш? В чём дело? Тебя на улице слышно! – входит в дом Констанс.

– Отвали, мама! Не сейчас! – рычу я и спускаюсь в спортзал.

Колочу грушу, до тех пор, пока руки не устают на столько, что я не могу поднять их, или сжать ладонь в кулак. Смотрю на часы. Я пробыл здесь уже четыре часа. Поднимаюсь в дом.

– Детка, с тобой всё в порядке? – Констанс смотрит на меня. Кусает губы. Если мама кусает губы, то это верный признак крайней степени нервозности. – Да, мам. Прости! – быстро целую её в лоб и ухожу в комнату. Принимаю душ, и тело заковывает в кандалы усталость. Отключаюсь прямо в кресле. Мне снится Холи. Она почему-то в образе Айседоры. В белом, прозрачном платье. Кружится под тихую мелодию, путаясь в золотой арганзе, раздуваемой летним калифорнийским ветром.

Просыпаюсь от хлопка двери. Вздрагиваю. Что за идиотский сон? Я, действительно, превращаюсь в школьницу. Подхожу к окну, мама уезжает. На часах десять вечера. Насилую игровую приставку, тяну пиво прямо из бутылки. Гоню от себя образ рыжей. Кроме злости она у меня сейчас ничего не вызывает.

«Ты сука»! – всё-таки отправляю ей сообщение, когда выпиваю пятую бутылку. Она долго не отвечает. Почти час. «Я знаю о себе все, что нужно! Больше никогда мне не пиши»! – отвечает она.

Хочу убить её! Просто прижать к полу, и давить на горло коленом до тех пор, пока вся высокомерность из её глаз не испарится! Вместе с жизнью.

– Эмма, ты можешь выбить для меня приглашение в Inferno LA на среду? На двоих, – звоню девушке. – Могла бы, но твой брат отпустил меня в свободное плавание, так что это теперь не моя работа! – у неё радостный голос. – Ты серьёзно? – я удивлён. – Ага! – А ты можешь сказать, как ты всё это проворачивала? Вдруг и у меня получится? – мне неудобно просить её об этом. – Годы тренировок и талант от Бога. Не думаю, что ты справишься. Шеннон, я отдыхаю сейчас. Прости! – кладёт трубку.

Да что с этими женщинами сегодня?

СДОХНИТЕ, СУЧКИ!

О! Это уже слишком! Мне пора идти спать. Хотя, зачем куда-то идти? Мой дом. Только мой! И я тут один. Устраиваюсь поудобней и засыпаю. Пьяные сны. Они самые сумасшедшие, но даже они не сравняться с тем дерьмовым сном с Холи-Айседорой.

– Мистер Лето! – кричит как обычно почтальон. Открываю глаза. Смотрю на экран телефона. Тысячи! Просто тысячи звонков и сообщений. Половина от брата. – Мистер Махаби! – машу ему, забираю конверты.

«Что бы ты без меня делал, дорогой»? – написано на одном из конвертов. Почерк Эммы. Распечатываю. Два приглашения на празднование дня рождения мистера Джонатана Рода. Среда, 8:00 p.m. Отлично! Я получу порцию своего шоколадно-коричного кексика!

– Ты, мать твою, думаешь, что каждый день теперь у тебя будет выходной? – врывается Джаред. – Шеннон, ты должен был быть у меня ещё в десять утра! – Не ори! – отмахиваюсь я. – Проспал. С кем не бывает? – Со мной не бывает! – злой, как сам чёрт. – Я не робот, как ты! Прости! – жму плечами. – Поехали, – кивает на выход. – Отвали. Никуда не поеду! – ставлю турку на плиту. – Ладно, всё. Я понял. Извини, что накричал. А теперь поехали, выпьешь свой кофе по дороге. – Я не обиделся на тебя. Я просто никуда не поеду, – тяну себя за кисть, разминаясь. – Да. Смешно. Поехали! – нервничает брат. – Джаред, я серьёзно. У меня нет настроения. Я запорю всю запись! – откидываюсь на стуле. – Брат! Не заставляй меня ругаться с тобой! – Не ругайся брат. Просто не трогай меня сегодня и завтра, – жму плечами. – У тебя депрессия? – морщится он. – Называй это как хочешь. Просто не трогай меня. – Может тебе девочек привезти? – поднимает бровь брат. – Ты же не думаешь, что я настолько безнадёжен? – морщусь. – Шеннон, поехали! – не унимается Джаред. – Сказал не поеду, что непонятного? – рявкаю. – Всё понятно, – кивает Джаред, выливает горячий кофе из турки в раковину и выходит. Сучёныш!

Вечером становится совсем скучно. Тоскливо.

– Детка! – звоню Карин. – Я уж думала, не перезвонишь! – она недовольна. – Прости. Были дела. Не хочешь приехать ко мне? Или я приеду… – Нет. Ко мне не надо. Родители вернулись с отдыха. Я приеду сама. Говори адрес, – голос у неё спокойный, без особой радости. Странно… – Точно! Ты же не была у меня! – вспоминаю. Диктую адрес. Спустя три часа звонок заставляет меня поднять задницу с дивана. – Привет, – легко улыбается Карин и проходит мимо, оставляя меня без поцелуя. Ну ладно. – Привет, – я немного растерян. – Почему не отвечал на звонки? – скрещивает руки на груди. – Был занят. Чего звонила? Что-то срочное? – проявляю искреннюю заинтересованность. – Было свободное время. Хотела тебя. – Ммм! – сладко улыбаюсь. – А сейчас? – Что сейчас? – отводит взгляд, пряча от меня свои глазки. – Хочешь? Что касается меня, то я очень хочу! – подхожу к ней. Близко-близко, крепко сжимаю её попку. Такая крепкая. Даже жёсткая. Мне не нравится. Наплевать. Главное, что она вся мне нравится! Сейчас кто-то займётся сексом! – Знаешь, я не успела принять душ, после занятий йогой с Холи, – она проводит пальчиком по моей груди. Холи! Холи! Холи! – Ну так пойдём в душ! – тяну её на второй этаж. – Так ты можешь быть и инструктором по йоге, как и она? – спрашиваю. – Нет! Что ты? Ты представить себе не можешь, как сложна и тяжела аштанга-виньяса-йога! Это сродни акробатике! – рассказывает она. – Да ну? – делаю удивлённый тон, а сам быстро раздеваю девчонку. – И что, Холи хорошо выполняет все кульбиты? – смотрю на Карин. – Да! Она словно вообще без костей! – да! Расскажи мне ещё о ней! – Представляешь, она может стоя на руках, согнуться так, что пятками упрётся в локти! – Карин восхищена. – Даже так? – искренне удивляюсь я. Значит рыжая у нас из гибких. Нужно будет исследовать это тело! Загорелое, великолепное тело. Гладкую, словно, полированную воском кожу. Ах, твою мать! Как же я тебя хочу, сучка! А Карин тем временем всё болтает. – А ещё, она встаёт на колени, отклоняется назад, опускается на локти, и достаёт макушкой до кончиков пальцев ног. Это так сложно! И она научилась этому всего за год! – Ладно, к черту твою гуру! – я и так уже очень её хочу. Или тебя! Да какая разница? – Пойдём! – встаём в душ. Она страстно целует меня, но я уже и так готов. – У тебя по всему дому натыканы презервативы? – улыбается она, кивая на полочку с разноцветными резинками. – Я просто забочусь о себе и своей партнёрше, – улыбаюсь. Хватаю презерватив. – Наденешь? – Я попробую. Но я никогда этого не делала, – смущается она и встаёт на колени. – Это было необязательно! – качаю головой. Тёплые пальчики сжимают мой орган. Она вскрывает упаковку и тянет презерватив руками. – Карин, что ты делаешь? – смотрю на неё. – Его не нужно растягивать своими пальчиками! – закатываю глаза. – Колечко нужно положить на головку, зажать кончик и раскатать! – учу её. – Я так не умею! – капризничает она. – А как умеешь? – не понимаю. – Вот так, – вскрывает ещё один пакетик, кладёт колечко, облизывает губки, и раскатывает ими презерватив по всей длине. – Карин! – выдыхаю я, запускаю пальцы в её волосы. – Ну нет, ковбой! Отложим минет! – встаёт она, запрыгивает на меня, обнимая ногами. От неё сладко пахнет. Мне нравится. Но запах шоколада с корицей, он, словно въелся в мои ноздри, под кожу, под корку мозга. Мне не составляет труда заставить малышку кончить дважды.