За каким чёртом я кричу? Чего я хочу? Чтобы она эхом ответила мне? Вижу впереди огонь. Это она. Точно. – Эй! – кладу ладонь ей на поясницу. Она вздрагивает, оборачивается. В тонких, дрожащих пальцах сигарета. Да что не так с ней сегодня? Слишком тихая, слишком сильно нервничает, слишком кроткая, слишком робкая и растерянная. Сбивает меня с толку. Я привык держать оборону, уворачиваться от её хлёстких колкостей. А сейчас не знаю как себя вести! Просто не знаю… Может нужно что-то сделать и она сама подскажет. Как действовать дальше?

– Шеннон, – чуть улыбается. Я впервые вижу эту улыбку. Такую нерешительную. Такую робкую. Да, что с тобой, Хол? – Тебе действительно так нужно домой? – спрашиваю. – Нет! – голос сорвался на крик.

«Только не туда! Только не домой»! – читаю в её глазах. Я пугаюсь. С ней точно что-то не так.

– Хочешь поужинать? – смотрю в её глаза. Качает головой. – Погуляем? Сходим в клуб? – растягиваю губы. – Нет. Мы можем поехать к тебе, пожалуйста? – точно мольба. – Разумеется, – киваю. Указываю на свою машину. Холи стоит у двери. – Ждёшь чего-то? – свожу брови. – Открой! – почти приказывает. Что за игру ты ведёшь, гуру? Закатываю глаза, обхожу машину, открываю дверь, протягиваю ей руку. Но она игнорирует меня и громко хлопает дверью. – Так, Шеннон! – бормочу себе под нос. – Забудь про магнум! Забудь про магнум! Ты не убьёшь эту суку! – сажусь в машину. Вижу, что она перебирает чётки и шевелит губами. – Ты нервничаешь? – смотрю на неё. Она многозначительно замолкает. Испепеляющим взглядом смотрит на меня. – Нервничаю, – кивает. – Из-за чего? – наклоняю голову. – Из-за чего-то! – бросает она и возвращается к тому, чем занималась только что. – Как-то расплывчато, – сжимаю губы. – Ооооооооооооооммм, – тянет мантру, говоря, чтобы я заткнулся. Я чуть наваливаюсь на неё. Она раскрывает глаза и сжимается, защищаясь. – Я только пристегну тебя, – улыбаюсь. О! Как же сильно я бы хотел этого в постели! – Не хватало мне ещё одного прокола в правах! – тяну ремень. Она недовольно сопит. Молча выдерживает пока я вожусь с застёжкой.

Не нравится когда с тобой как с маленькой? Учту. Включаю музыку в машине. Еду в сторону дома. Она тянется и прибавляет музыку почти на всю. Меня это раздражает, но я молчу. – Мой дом! – тычу пальцем в лобовое стекло. Она кивает и выходит из машины, стоит у входной двери. Входим. Она переминается с ноги на ногу. – Чего ты так нервничаешь? – не выдерживаю. – Может, выпьешь?

– Я не пью! – поднимает на меня глаза. – Шампанское в клубе? – свожу брови. – Минералка. Айси, кажется, – отмахивается она. – Маргарита в джакузи? – Девственная! – Виски или коньяк, тогда, на террасе, – вспоминаю. – Холодный чай. Была такая жара. Я не пью и точка! – повышает голос. – Не злись! – прошу. – Мне нужен сеанс йоги. Срочно! Воспользуюсь твоей гостиной! – указывает пальцем на комнату. Делает шаг, стягивает с себя жакет, джинсы. Остаётся в рубашке – боди. – О! Я с тобой! – любуюсь кругленькими булочками, идя позади. – Хочешь заняться со мной йогой? – разворачивается. Мой взгляд припечатывается к её груди, которую скрывает белая ткань. Тяжело сглатываю. Как же хочу прикоснуться к ней кончиками пальцев, губами. Все мышцы ниже пояса напрягаются, того и гляди взорвусь. – Тебе придётся раздеться, – сообщает она. – С радостью! – выпаливаю. Она раскрывает глаза. – Эмм… Я хотел сказать – да, конечно, – реабилитируюсь. Начинаю раздеваться. Она поворачивается. – Боксеры оставь, – смотрит на меня. Замечает стояк. – И джинсы тоже! – приказывает. Я киваю. Опускается на ковёр, принимает позу лотоса. Приглашает меня рукой. Я повторяю за ней. – Расслабься, – начинает. – Расслабился, – киваю. – Не комментируй! – улыбается, кусает губу. Киваю. – Закрой глаза. Это упражнение называется… – Не нужно! Давай только без названий. Просто говори, что делать! – прикрываю глаза. Она недовольно выдыхает. – Расслабься. Повторяй про себя мантру. Любое слово, которое тебя успокаивает. Это не обязательно «ом»! – она ждёт. Я не могу повторять сейчас что-то успокаивающее. Не могу, пока она рядом. Холи. Холи. Холи. – А теперь открой глаза, встань. Повторяй за мной, – просит. Выполняю. Она широко улыбается, падает на пол, но в последний момент ловит себя, опираясь на ладони. – Ух ты! – раскрываю глаза. Она вытягивает руки, опирается на них, осторожно поднимает ноги, и вытягивает себя в тростинку. – Я этого не повторю, – бормочу. – Я не сомневалась, – спокойно дышит она. – Карин говорила, что ты демонстрируешь акробатические трюки. Но я не думал, что всё так серьёзно! – опускаюсь в кресло, наблюдаю за ней. Она скрещивает ноги и прижимает пятки к великолепной попке. – Как ты это, чёрт тебя дери, делаешь? – Ты мешаешь мне расслабиться! Помолчи! – Что сделать? Расслабиться? Да у тебя позвоночник сейчас треснет от перенапряжения! – удивляюсь, как она может так сгибаться. Интересно, она в постели может так? О! Я законченный извращенец! Она выпрямляется, опускается на пол и принимает позу лотоса снова. – Как это может расслаблять? – Ты не дал мне закончить. Я ещё напряжена, – она тихонько дышит. Глаза закрыты. – Я подышу, подумаю о чём-то хорошем, хоть это и тяжело сейчас. И всё будет хорошо. Чем ты хочешь заняться? – голос спокойный, тихий.

О! Ты знаешь, мой кексик!

– Почему ты такая сегодня? – наклоняю голову. Она открывает глаза. – Какая? – улыбается. Ещё один бонус. Улыбка. Сногсшибательная, самая красивая в мире. – Где твоя напускная храбрость? Дерзость? – Не понимаю о чём ты? – улыбка пропадает. – Странная ты. Такая милая. Покладистая. Кошка, которую гладят по шелковистой шёрстке. – Тебе не нравлюсь такая я? – скрещивает руки на груди. – Не знаю. Не пойму, – жму плечами. – Что ты задумала? – сужаю глаза. – Задумала? Я, по-твоему, играю тут с тобой? – недовольный взгляд. – По-моему играешь! – киваю. – Ты думаешь, я не могу быть такой на самом деле? – садится на колени. – Думаю, не можешь, – качаю головой. – Так почему ты не хочешь играть сейчас? Раньше хотел, тебе это нравилось, – улыбается своей хищной улыбкой. Подходит ко мне. Раздвигает ноги, садится на мои колени. Ерзает на моём стоячем члене. Через плотную ткань чувствую горячность её тела. Еле дышу. – Я не понимаю твоих игр. Я теряюсь. Не знаю, как реагировать. Словно катаюсь на чёртовом аттракционе! То вверх, то вниз. – Не понимаешь? Серьёзно? Наверное, мне в промежность упирается совсем не то, о чём я думаю… – облизывает губы. – Такое моё поведение у тебя вопросов не вызывает? – проводит кончиком языка по моей ушной раковине. Тело покрывают мурашки. Вонзаюсь в её бёдра. – Убери к дьяволу свои пальцы. Мне чертовски больно! – шепчет она. – А вот такая ты мне не нравишься. Грубая. Как мужчина, – отодвигаю её от себя. – Так мне, что? Подстраиваться теперь под тебя? – встаёт. – Я только сегодня ночью прилетела из Ирландии! И сразу к тебе. Даже не спрашивай, как я нашла тебя! Я мила с тобой, приветлива. Что не так? Тебе всё не нравится, Шеннон! Как мне нужно себя вести? Скажи, как? – она злится. – Холи, послушай. Мне нравится, когда ты милая… – А, что тогда? Что тебя не устраивало, когда я была такой? – встаёт с моих колен. Мне резко становится холодно. Нет. Пожалуйста, вернись! – Зачем ты начал это своё «почему ты такая сегодня»?! – сжимает кулаки. – Хол, послушай! – Не хочу! – хватает джинсы.

НЕТ! ТОЛЬКО НЕ НАЧИНАЙ ОДЕВАТЬСЯ!

– Я так не могу. Пытаюсь быть нормальной – тебе не нравится. Возвращаюсь к обычному поведению – тебе не нравится! К чёрту! – натягивает на себя джинсы.

– Да. Ты права. К чёрту всё! Тебе и вправду лучше уйти! – чувствую, что я на грани. Балансирую между желанием заняться с ней сексом и желанием убить. – Что? Ты гонишь меня? – раскрывает глаза. – Да, Холи, – опускаю взгляд. – Я никуда не уйду! – упирает ладони в бока. – Это мой дом. Уходи, – прошу её. – Нет! Ты уходи! – топает ножками в бешенстве. – Холи, это мой дом! – хмыкаю. – Плевать! – забирается на кресло с ногами, вцепляется ногтями в подушки. – Да. Ты права. Лучше я уйду. Когда успокоишься – уходи, – иду к двери. – Нет! – качает головой. – Ты не посмеешь уйти! – в глазах смятение, и нотки сумасшествия. Тон приказной. Детский. – Значит, уходи ты! – меня начинает злить эта детская игра «Сам дурак». – Не уйду! – почти кричит. – Холи! – рявкаю. Он вздрагивает. – Значит, уйду я! – объясняю, словно маленькому ребёнку. – Нет. Пожалуйста, не уходи, – шепчет.