Граф снял с крючка розовую пижаму и одел меня, как послушную безвольную куклу. Даже гул фена я слышала издалека, будто из соседней комнаты, а горячий поток воздуха не обжигал и не согревал. Говорил ли что-то граф, я не знаю. Я не слышала. Я даже не услышала, как хлопнула дверь винного шкафчика, когда граф достал бутылку вина. Я даже не поняла, как оказалась на кухне, я даже не чувствовала под собой стула, я даже не ощущала терпкости вина, но покорно выпила весь бокал, который граф не передал мне в руки, потому что вряд ли я удержала бы сейчас хоть что-то негнущимися пальцами.
— Выпей, станет легче.
Граф присел подле стула на корточки, чтобы легче было наблюдать за выражением моего лица. Я чувствовала, как моя голова клонилась к столу, болтаясь на тонкой шее, точно шапочка колокольчика.
— Теперь-то вы счастливы, отец? — послышался у меня за спиной голос Лорана — глухой и сдавленный, только я не вздрогнула, я будто не услышала его вовсе.
— Забери свою королеву.
Перед лицом просвистела наволочка и, судя по звуку, шлёпнулась на что-то твёрдое. Я заторможено повернула голову в сторону гостиной и увидела над низкой спинкой дивана лишь острые коленки Лорана и раскрытый дневник.
— Это король, змея мужского рода, — отчеканил Лоран. — Зевс не оборачивался в женщину. И у меня на женщин аллергия.
Граф усмехнулся, протянул мне руку, поднял со стула и подвёл к дивану. Лоран спихнул ногой наволочку, и пленённая королевская змея съехала на пол, следом полетел дневник, и Лоран принял сидячее положение, раскрыв для меня объятья. Я не испытала страха. Мне было абсолютно безразлично, что произойдёт дальше. Но тело моё не желало смерти и не шло дальше; однако лёгкий толчок в спину заставил меня сделать первый шаг. Второго шага не потребовалось. Длинные руки Лорана сгребли меня, и я покорно уткнулась носом в фиолетовую рубашку. Он подсунул руку мне под ноги и удобнее устроил меня у себя на коленях.
— Сегодня прекрасная ночь для прогулок, — сказал Лоран тихо.
Я немного повернула голову и краем глаза поймала усмешку на ставших вдруг чёрными губах графа.
— Анри, ты выгоняешь меня?
Лоран промолчал. Граф сунул руки в карманы шорт и, театрально развернувшись на сандалиях без каблуков, медленно поплыл к входной двери.
— Не торопитесь возвращаться, отец, потому что мне нужно время, чтобы подумать, люблю ли я вас ещё хоть чуть-чуть, или уже только ненавижу.
Граф замер от слов сына и обернулся. Лоран, казалось, сжался, и поэтому его хватка на моих плечах стала сильнее, да и я сама вжалась в него всем телом.
— Вы только что жестоко убили двоих — Кэтрин в первый раз, а меня — во второй. Надеюсь, вы получили от этого удовольствие. А теперь, прошу вас, оставьте двух мёртвых наедине друг с другом зализывать раны без вашего чуткого руководства.
Мой взгляд не уловил движение графа — всё вновь поплыло и почернело. Лишь слух поймал хлопок закрывающейся двери, и я поняла, что осталась с Лораном наедине — лицом к лицу со своей смертью.
— Ты хочешь побежать за ним? — спросил Лоран, ослабляя объятья. — Или всё же я сначала скажу тебе, что он с тобой сделал?
Я смотрела в нервно моргающие глаза Лорана пустым немигающим взглядом. Его длинные пальцы аккуратно завели мою немного влажную прядь за ухо, и холодные губы коснулись мочки:
— И всё-таки я надеялся, что ты меня не подведёшь. Увы… Ты такая же, как Клиф, иначе он за тебя не цеплялся бы…
Лоран потянулся к наволочке, развязал узел и достал змею. Прежнего страха не было. Мне казалось, что будь у меня силы поднять руку, я бы прикоснулась пальцем к ледяной коже змеи.
— Хочешь сказать ему спасибо за свой катарсис?
— Графу? — произнесла я, даже не сделав попытку отодвинуться от змеи, когда Лоран поднял мою ладонь и опустил на свою руку, в которой скользило тело змеи. Я вновь не дёрнулась, только змея показалась мне не такой холодной, как прежде.
— Королю. Без него отец никогда бы не справился.
— И без тебя.
Лоран расхохотался и неожиданно поцеловал меня в щеку.
— Глупая ты моя кошка! Я не переступаю порога женской спальни ни при каких обстоятельствах. У меня на вас аллергия. К тому же, откуда мне было бы знать заранее, что у вас там с Клифом было в поле, если вообще что-то было…
— Было, Лоран, было, — честно прошептала я, силясь вновь закрыть глаза, но веки не слушались.
— Как ты могла?
Каким-то образом я оказалась в ногах Лорана, откинутая на подлокотник дивана. Голос его в моих ушах звучал чисто, будто усиленный динамиками. Пальцы правой руки безвольно лежали на полу, и я не в силах была положить её на диван.
— Как ты могла нарушить мой приказ?
— Прости меня, Лоран. Я только хотела проверить, излечилась ли… И Клиф сам подстроил нашу встречу. Я не знаю, зачем…
— Как же хорошо отец поиграл тобой, — усмехнулся Лоран. — Тогда скажу прямо: ты не покидала спальни, не пила кофе с Клифом и уж точно не занималась с ним любовью. Меня в спальне ты тоже не видела… Это был гипноз. Понимаешь?
Я не понимала, а если и понимала, то не могла ни удивиться, ни ужаснуться. Лишь спросила:
— А за что тогда ты требуешь от меня прощения? Если бы я действительно оказалась подле Клифа…
— Ты бы переспала с ним, так? — перебил меня хозяин теперь довольно зло. — Отец создал для тебя Клифа, но все остальные действия были твоими. Твоей фантазией. То есть, несмотря на мои запреты, ты желала спать с ним!
Мне показалось, что Лоран вскочил с дивана, так близко от меня прозвучал его рассерженный голос, но я нашла в себе силы скосить глаза и убедилась, что он продолжал сидеть у меня в ногах, всё так же опустив между коленями руки. И обрадовалась, что вместо меня, он изучает пол. Меня, должно быть, он давно разобрал по косточкам, омыл их, но так и не сложил воедино.
— Лоран, прости меня. Я знаю, что ты ревнуешь.
— Нет, ты ничего не знаешь, — на этот раз голос Лорана был тих и страшен. — Это была последняя проверка результатов моей терапии, и ты легко перечеркнула всё, что я делал с тобой весь этот год. Ты пришла ко мне, чтобы избавиться от своей зависимости, а, получается, ты желала лишь избавиться от страха, чтобы вернуться к Клифу. Так ведь?
— Нет, не так, — отозвалась я так же спокойно и безжизненно. — Я просто желала, чтобы панические атаки отпустили меня, и я смогла начать жить заново. Мне не нужен Клиф, я его ненавижу, и ты это знаешь. Я ненавижу то, что он сотворил со мной, и никогда не смогу простить ему свою разбитую жизнь, — И тут у меня откуда-то взялись силы, и я ухватилась за запястье вампира — ледяное и скользкое. Ухватилась лишь на мгновение, но пока пальцы не соскользнули вновь безвольно ко мне на колени, я успела выдохнуть: — Если ты вдруг сможешь отпустить меня, я уеду туда, где и близко не будет никакого Клифа, и…
Я осеклась, будто выдохнула последний оставшийся в лёгких кислород.
— Туда, — Лоран тянул слова, или же я вновь погрузилась с головой в звуковое болото, в котором всё дрожало и отзывалось эхом. — Где так же не будет меня…
И, кажется, чтобы заглушить эхо его вопроса, я закричала:
— Да, и тебя. Никаких вампиров и никаких страшных воспоминаний.
— Именно об этом ты просила отца? — как-то совсем беззвучно задал вопрос Лоран, и мой ответ прозвучал настолько тихо, что я сама себя не услышала, но знала точно, что сказала тогда следующее:
— Я его ни о чем не просила. Я отказалась от предложенной помощи, а он всё равно сделал со мной то, что сделал.
Быть может, я выкрикнула последнее слово, потому что Лоран вдруг навис надо мной и опустил ледяную руку мне на лоб, который, я была уверена, вовсе не был горячим — он был ледяным, будто затянулся мёртвой кожей.
— Не сердись на отца, — произнёс Лоран медленно, касаясь скользкими и ледяными губами кончика моего носа. — Ему будет достаточно моей злости. Я знаю, что сделал он это для меня, и совсем не для тебя.
Лоран отстранился и вновь откинул голову на спинку дивана, а я продолжила неподвижно лежать, вдавив затылок в мягкий подлокотник.
