А во-вторых … Была, разумеется, и еще одна причина, по которой он не хотел ничего заранее говорить Артему, и причина эта была связана со Светланой…
Ну и, к тому же — с самого-то начала Тульский и сам не знал — согласится Светлана или нет, — так что, вроде как, и обсуждать нечего было. А когда журналистка согласилась — Артем бы обиделся, что все придумано и решено без него, что его лишь уведомляют…
О том, что все само собой выплывет после его выступления по радио на многомиллионную аудиторию, Артур старался не думать. Вернее, он как-то наивно успокаивал себя тем, что Артем и Василий Павлович, и, вообще, многие другие его знакомые не очень слушают радио…
Токарев-младший, судя по всему, видел, что с приятелем творится что-то неладное, но особо с вопросами не приставал, рассудив, видимо, что если захочет — сам скажет. Не бабы же они, чтобы приставать друг к другу: «Ой, что у тебя сегодня с настроением?! Ты такой бледный и взволнованный! И я тоже — бледнею и волнуюсь!»
…К десяти вечера Тульский остался, наконец, в кабинете один и тут же засобирался — хотя, в принципе, от «Василеостровской» до «Гостиного двора» ехать-то было — всего одна остановка.
Артур настраивался на прямой эфир, как на поединок, и, заходя осторожно в Дом радио, он даже продышался, как спортсмен… Но настоящий мандраж его обуял, когда он вошел в студию и увидел на столе микрофоны и наушники. Вот тут он только и осознал всю глубину задуманной авантюры. Ему стало страшно, что он не сможет нормально разговаривать, что начнет заикаться. Потом Тульский наконец-то ясно представил себе, что скажет начальство, и ему очень захотелось курить; а мысленно он сказал себе: «Пиздец, вот и отработал ты в угрозыске».
…Светлана видела, что творилось с опером, но она была опытной ведущей, знала, как действуют на людей с непривычки микрофоны — поэтому защебетала, заулыбалась, начала все объяснять и успокаивать:
— Ты не бойся, не волнуйся… На микрофон не смотри и разговаривай со мной. Только со мной. Если будешь разговаривать со мной искренне и эмоционально — будет интересно и слушателям. Мы по ходу будем звонки телефонные в студию принимать. Микрофон рукой не хватай. Два раза я запушу песни о милиции — у нас будет несколько минут перерывчика… И, главное не матерись. Эфир-то прямой.
— Ага, — деревянно кивнул Тульский. — Прямее некуда…
Они успели еще перекурить и глотнуть кофе, Света Артура с кем-то даже знакомила — он механически кивал… Наконец она притащила его в студию и заперла тяжелую дверь.
— Ну, все, сейчас начнем… Ты, главное, не напрягайся, раскрепостись.
— Говно вопрос, — согласился Тульский, дрожа всем нутром.
Ровно в 23.20 они выкатились в прямой эфир:
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. В прямом эфире еженедельная авторская программа «Нестандартные люди». У микрофона в студии Ленинградского Дома радио ваша постоянная ведущая Светлана Барышникова и наш сегодняшний гость — оперуполномоченный уголовного розыска, старший лейтенант милиции Артур Тульский. Тема нашего сегодняшнего разговора будет острой и, как и предполагает наша программа нестандартной… Поговорим о работе нашей милиции…
Что было дальше, Тульский помнил плохо. Светлана что-то спрашивала, он отвечал… Вроде — в тему, она даже засмеялась один раз… Потом звонили слушатели. Он с кем-то спорил и что-то горячо объяснял. Когда запустили песни про милицию, Света показала ему большой палец показала, что все идет отлично. Время пролетело неожиданно очень быстро, Артур даже удивился, когда Светка, растопырив пятерню, показала, что у них остается пять минут:
— Артур, скажите, а приходится ли вам в вашей работе сталкиваться с чем-то непонятным, непознанным. С мистически нераскрываемыми преступлениями?
Барышникова была настоящим журналистом и легко подвела его к той теме, о которой он говорил, хотя и не верила в нее сама.
— Мистика… В угрозыске мистики нет. Но — завелась тут у нас на Васильевском острове одна гнида, видимо, очень много о себе думающая…
— Очень интересно, только не говорите, что в интересах следствия нельзя разглашать…
— Почему нельзя — можно… Просто он не установлен пока.
— И какие же преступления он совершил?
— Это только по кодексу преступления… а… мерзость это… Он пытается ломать судьбы людей, действуя подчас чужими руками… Понимаете, когда гангстер в банке расстреливает полицейского, это, конечно, плохо, но это логично, это, если хотите, производственные отношения. А когда ни для чего душат женщину в парадной, это болезнь.
— И как же вы ее собираетесь лечить?
— Ну, как. Зайду однажды к нему в хату и скажу: рот закрой, с вещами на выход!
— А не самоуверенно ли?
— Увидим.
— А этот человек…
— Он не человек!
— А кто же он — монстр?
— Он душегуб и мразь!
— Преступник?
— Нет. Преступники — они работают. У них такая профессия — пусть плохая, и мы с ней боремся. А у этого… Он изображает из себя гения, хотя все проще — его, я думаю, женщины не любят. Вот он и мстит всему миру.
— Ой, какие вы страсти на ночь рассказываете. Мы напугаем наших радиослушателей!
— Ничего. Ленинградцы — люди крепкие. Да и этому упыренку недолго осталось на свободе бегать. Поверьте — у нас милиция, уголовный розыск, не так уж плохо работают. Встречать бы еще в обществе побольше понимания…
— Ну, что же, наше эфирное время подходит к концу, давайте пожелаем нашему сегодняшнему гостю удачи и успехов в его нелегком и таком нужном для всех нас деле…
…После эфира было многое. Возбужденная Светка хохотала и говорила, что все прошло отлично. Разумеется, Тульский поехал ее провожать до дому. Разумеется, зашел в квартиру. Ну и… В общем, они снова мешали нормально спать соседям. Изголодавшийся Артур (да еще на после-эфирном нервяке) как озверел, да и Светлана перестала быть деловой и строгой. Кстати, и костюмчик-то у нее не таким уж официальным при ближайшем рассмотрении оказался — дело в том, что Тульскому поначалу приспичило, чтобы стоя и именно в этом костюмчике… — очень эротичная, как выяснилось, одежка… Вот только стол они в комнате, в итоге, сломали, но Артур клятвенно обещал его починить… Они не спали всю ночь, но им и не хотелось спать. О том, что будет утром, Тульскому думать тоже не хотелось.
…А утром он тихой сапой прокрался к себе в кабинет и даже зачем-то начал себя осматривать. Странно устроен человек — сначала разговаривать разговоры на пятимиллионную аудиторию, а потом пытаться это скрыть — ну, где тут логика! Конечно же, о его выступлении к полудню уже знали все, кто можно, и кто нельзя — тоже. Во-первых, в дежурке слушали радио. Во-вторых, начальство уже тоже было в курсе, потому что в главке с утра случился переполох по этому поводу. Счастье еще, что эфир был прямой, и до полковников и генералов все доводилось только в виде искаженных пересказов. А пересказывали вот что — какой-то опер с Васильевского нагнал жути, рассказывал про непойманного маньяка, вообще вел себя в эфире развязно, не так, как подобает офицеру милиции. Правда, милицию и уголовный розыск защищал хорошо, особенно, когда им по телефону разные диссидентские додманы звонить стали… Но все равно — кто разрешил? Кто санкционировал?! Время-то какое на дворе — уже где-то в чем-то воля, но… многое еще было не принято… и до свободы было еще очень далеко. Впрочем, до нее — всегда далеко.
В общем, вставили пистон начальнику Василеостровского РУВД, он, соответственно — Токареву. Василий Павлович выдернул к себе Тульского (вычислилось все очень легко — все 16-е бегало на Артура смотреть, как на звезду, и даже из других отделений забегали), выслушал его невнятное объяснение, схватился за голову, наорал, но в оправданиях перед главковским начальством, конечно, выгораживал его — кричал, что необходимо популяризировать работу милиции и угрозыска. Выслушав объяснения Тульского насчет идеи провоцирования Невидимки, Токарев-старший пожал плечами, поскольку в силу прессы не очень верил — а вот начальников в ГУВД ему пришлось клятвенно заверять, что никаких непойманных маньяков на Васильевском острове нет, что это была такая метафора — такой способ привлечь внимание и заинтересовать… Из главка пообещали оргвыводы сделать позже, а начальнику ГУВД пришлось в тот же день тоже выступить на радио — по настоятельной рекомендации из обкома партии — и успокоить общественность, официально заявив, что никаких данных о действиях в Ленинграде маньяков и «серийщиков» не имеется. В общем, шуму было много.
