- Тебе со мной нельзя, милый.

Я смотрел в её изумрудные глаза, продолжая дико тормозить. Миллионы слов крутились в моей голове, однако в этот момент ни одно из них почему-то не подходило.

- Я ищу Хита, ты видел его? - спросила Юта Энн.

- Он только что был здесь, - вспомнил я.

Облизнув губы и дотронувшись своей рукой до моей щеки, Юта спросила:

- Ты как?

- Я в порядке, наверное, - с трудом проговорил я, почувствовав жгучую боль в ребрах.

- Ты весь в крови, - произнесла Юта. - Нужно её остановить.

Я только что заметил, что многочисленные потоки крови медленно стекали с моего тела. Она приспустила свои магические руки к моим ребрам. Я опустил голову и заметил, как стекавшая по грудной клетке кровь медленно исчезала, а кости, надламываясь вновь, становились на прежнее место. Боли я совсем не почувствовал.

- Береги их, - продолжила Юта. - Ведь из твоего ребра была сделана я.

- Как это так? - спросил я.

- Не знаю, - ответила Юта. - Так мне сказали наверху.

- И еще, - добавила Юта. - Если сможешь, забери Каю к себе. С тобой она будет в безопасности.

Через секунду она положила свои руки мне на плечи и крепко поцеловала меня, а спустя мгновение отпустила и умчалась прочь. Я еще долго смотрел ей вслед, стараясь запомнить эту бесконечно милую походку.

После того как Юта Энн скрылась с горизонта, погода на заброшенной заправке вдруг разбушевалась. Началось все с того, что ярко светящее до этого солнце скрылось за густыми серыми облаками, которые минутами позже обволокли и оставшуюся часть синего неба. Всё вокруг резко помрачнело, будто бы всё живое в этом месте умерло. Когда легкий ветерок начал играть по моим ладоням, я понял, что дождя не миновать. Все происходило так быстро, что я не успевал заметить, как менялись погодные краски. Небо стало чернее черного, а легкий ветерок превратился в грозную стихию, отчаянно пытавшуюся сбить меня с дороги. Скрежет двери здания заправки резко вселил в мою голову идею, что спрятаться внутри заброшенного магазина будет намного лучше, чем противостоять погоде под открытым небом. Внутри заправки я нашел себе уютный уголок за кассой и, сложившись в маленький несчастный комочек, стал прислушиваться к шепоту дождя, тихо плача от беспомощности. Мне казалось, что я провел в таком положении вечность.

Когда наркоз постепенно стал отпускать меня, я начал бредить что-то несусветное. Меня преследовало чувство, будто бы я потерялся во времени. Я пытался вспомнить, что же произошло, но так и не смог этого сделать. Потому что все воспоминания состояли из каких-то странных обрывков. Единственное, что я помнил, это то, как мы с Ютой медленно танцевали в центре актового зала. Сейчас я заметил, что рядом со мной кто-то стоял и, нежно поглаживая моё лицо, что-то мне говорил. Все перед глазами троилось, но стоящий передо мной силуэт мамы я с трудом, но все-таки узнал. Первым, что я почувствовал, было то, что каждый новый глоток свежего воздуха давался мне невероятно тяжело. При каждом вздохе жгучая боль отдавала мне прямо в ребра. И с трудом набрав воздух в легкие, я попытался заговорить с ней:

- Мама...

Это было первым, что сорвалось с моих уст и первым, что срывается с уст маленьких детей, когда они учатся говорить. Именно таким я себя сейчас и чувствовал. Маленьким и беспомощным.

- Я рядом, дорогой, - ответил знакомый голос.

- Мама, что со мной? - спросил я.

- С тобой всё хорошо, - ответила Лоис.

Голос её был несколько дрожащим, что вызывало у меня небольшую тревогу.

- Что со мной произошло? Где я, мам? - медленно задавал я вопросы.

- Случилась автокатастрофа, - тихо рыдая, проговорила Лоис. - Вашу машину занесло в повороте, и, перевернувшись, вы врезались в дерево.

- Ты сказала "вы", - сказал я. - Кто был со мной ещё?

- Хит и какая-то девчонка, - еле проговорила мама.

И тут я вспомнил кровавые губы Юты, вспомнил сон, который мне снился и то, как наш "Камаро" слетел с дороги. От всего этого мне стало ужасно холодно внутри. И ещё я вспомнил, что во всём этом был виноват Сэм Мартин.

- Сэм, это всё Сэм, будь он трижды проклят! - через боль закричал я.

- Там не было Сэма, - сказала Лоис, - Ты сейчас отходишь от наркоза, вот и смешалось всё в голове.

- Это он, мам. Он гнался за нами по трассе. Это из-за него Хит ехал так быстро, - с трудом произносил я, глядя на расплывчатое лицо мамы.

- Тогда нужно обратиться в полицию, - предложила она.

- Нет, полиция нам не поможет, - ответил я. - Я лично достану его из-под земли.

- Хватит говорить ерунду, - резко сказала Лоис.

- Он за всё ответит.

- Тебе нужно поспать, сынок.

И через пару секунд она вдруг добавила:

- Чуть не забыла тебе сказать. Приходил один из твоих учителей и пара одноклассников, но к тебе тогда никого не пускали. С твоим учителем мы беседовали около получаса. Имя у него было не совсем обычное, поэтому я, кажется, его не запомнила.

- Хамид Али, - произнес я и на душе стало намного теплее.

- Да, точно, - произнесла мама. - Он рассказал мне о тебе много нового.

- Мам, если ты ведешь к тому, что я курю, то затянуться ради прикола пару раз за неделю и курением назвать сложно.

- Это я и без него знала, - посмеялась Лоис. - Нет, он сказал, что в последнее время ты стал менее ответственно относиться к учебе и что все твои мысли заняты одной девчонкой. Ты мне никогда не рассказывал, о том, что у тебя есть девушка.

Я только хмыкнул носом и не стал ничего говорить, хотя в данный момент в голове моей был ураган. Я подумал: "А ведь она так и не стала моей Ютой. Она была слишком свободолюбива. Зависимость от кого-либо её угнетала, связывала ей руки и, накидывая петлю на шею, сильно душила. Хотя, может быть, я ошибаюсь, ведь со мной ей было приятно проводить время, и она была живой и настоящей".

- Еще он отметил твой загоревшийся интерес к литературе, - продолжала мама. - Он сказал, что у тебя отлично получается писать сочинения и что ты очень искренен в них, что ему особо понравилось.

Мама ещё долго мне что-то рассказывала, думая, что я её внимательно слушаю, но это было не так, потому что я снова отключился, черт бы побрал этот наркоз.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Спустя несколько часов я снова открыл глаза, из-за ярко светившего в них солнца. Это было самое ужасное рождественское утро из всех, что когда-либо были. Рядом с собой я никого не увидел. В палате слышался только лишь звук аппарата, следящего за ритмом моего сердца. Сейчас я заметил, что левая рука и обе мои ноги были в гипсе, а тело было крепко перевязано какой-то эластичной тканью так, что двигаться я почти не мог, а когда попытался напрячь хоть одну мышцу своего тела, то сразу почувствовал тупую неприятную боль в грудной клетке. Терпеть её было можно, но это требовало огромных моральных усилий, которых у меня сейчас вовсе не было. Всё, что я мог, это шевелить правой рукой, потому что это единственная часть тела, которая осталась цела и невредима. И всё было хорошо, до того момента, пока я не вспомнил, почему я здесь нахожусь. Я глядел в окно, мысленно вспоминая образы Хита и Юты, которых по воле "великодушной" судьбы я больше не увижу. Слезы снова покатились с моих глаз. Небывалая прежде злость охватила меня и я начал разговор сам с собой, а может я даже обращался к Богу, причитая и горько плача.

- Почему ты забрал их у меня? Почему ты дал Хиту шанс испортить жизнь мне, Юте, Алане и самому себе? Почему ты не остановил Сэма? Почему ты не оберегал нас? Где же твои ангелы-хранители, которые как ты говоришь, днем и ночью охраняют нас? Увольняй их к чертовой матери, потому что они ни на что не способны. Они не справились со своей работой. А на что ты вообще рассчитывал, если даже твои славные ангелы не могут справиться с единственным заданием, которое им поручено? Или ты его им вовсе не поручал? Ведь ты забрал их совсем молодыми, разве это не подло? А еще ты говоришь, что посылаешь нам только те испытания, которые мы в силах вынести. Так вот, я обламываю всю твою теорию, разрушаю вселенский миф. Я не выдержу всего этого, в какой-то степени ты сделал меня сиротой, навсегда забрав то, что так было мне дорого. "Они в лучшем месте", - скажешь ты. На что я отвечу: "Они сами к тебе пришли, если бы этого хотели, но они не сделали бы этого, потому что лучшим местом для них был их родной дом, родители и друзья". Ты забрал их у меня без спросу, не подготовил меня и сделал все самым ужасным образом. А вместе с ними забирая часть меня, говоришь, что ты благородный? Мама говорит, что ты хочешь, чтобы люди исправлялись, становились на правильный путь, но теперь я вижу, что это неправда. Юта Энн Смит, если ты, конечно, знаешь такую, находилась в полном отчаянии последние несколько лет. Она проходила по очень неровному и ужасному жизненному пути. Кстати, это ты проложил этот путь для неё. И Юта шла в сопровождении твоих ни на что не способных хранителей. В детстве ты дал маленькой Юте сбежать из дома, поставить на уши её родителей, а потом нагло лишил её их. И это твоё наказание? Хорошо. Допустим, я когда-нибудь это пойму, но чего я не пойму точно, это то, что ты лишил самого дорогого в жизни младшую сестру Юты, Каю. За что ей все это? Но и на этом ты не остановился. Вдобавок ко всему, ты еще и развел Юту и Каю, лишил единственных родных людей быть рядом друг с другом и чувствовать тепло, которое никто другой на свете больше не в силах им подарить. За какие такие грехи эта маленькая девочка испытала на себе то, отчего на её сердце навсегда останется большой уродливый шрам? И даже на этом ты не смог остановиться. Ты взял Юту и привел её ко мне, заставил влюбиться меня в неё, а её, возможно, в меня. (Кстати, ты так и не дал мне этого узнать). Ты был так благороден в этот момент, что я даже стал сомневаться, действительно ли всё это происходило по-твоему мудрому велению. На секунду мне показалось, что картина потихоньку начала обретать ясность, ведь постепенно Юта Энн начала выбираться из этого черт бы его побрал лабиринта вечных страданий и отчаяний. Она медленно, но верно, возвращалась к жизни и это не твоя заслуга, потому что это я сумел найти к ней подход, это я был рядом с ней в трудные минуты её жизни, это рядом со мной она могла плакать и чувствовать себя беспомощной и в то же время защищенной. И вот, когда, казалось бы, всё начинало постепенно налаживаться, тебе вздумалось забрать её. Мы для тебя всего лишь игрушки, вот что я понял. Тебе нет дела до наших чувств и желаний. Зачем ты дал их нам, если не можешь прислушиваться к ним? Где смысл всего этого? Ты дал нам сознание, которое не в силах понять этого. Ты думаешь, что совершаешь великие дела, ведь мудрость, которой ты обладаешь, не имеет границ. Так вот, я объясняю на простом языке, на языке, который ты нам дал. Твоя мудрость заключается вот в чём: