- Хорошо, - произнес я. - Тогда я буду сидеть здесь, рядом с тобой.

- Уходи, Лес, прошу тебя, уходи.

- Но я хочу быть рядом с тобой. Я не могу понять...

Юта резко перебила:

- Посмотри на меня! Глаза, в которые ты влюблен - это глаза чертовой торговки.

- Но ты же не...

- Это глаза убийцы... я убила своих родителей, почти убила свою единственную сестру, оставив её одну в этом холодном мире, а теперь еще и помогаю умереть людям от этой чёртовой дряни.

- Но ведь можно все исправить! Об этом ты не думала?

- Как? Ты можешь вернуть их? Ты ни черта не можешь.

- Успокойся и просто дай мне руку. Я покажу тебе выход.

- Нет, уходи и не ходи за мной больше...

На этот раз я послушал её, потому что был очень зол. Мне жутко надоели эти её игры. Этой драме уже пора бы закончится. Чтобы не наговорить ей лишнего я резко развернулся и пошел обратно. Да и вообще мне не стоило из-за этого расстраиваться, потому что она была цела и невредима. И это всё, что я хотел узнать. Настроение, конечно же, слегка испортилось, поэтому я побрёл к Хиту, чтобы хоть как-то мне стало лучше. На улице было холодно, поэтому пока я дошел до него, мои руки превратились в ледышки. К счастью, его довольное лицо было радо меня видеть и, в первую очередь, ждало от меня объяснений.

Когда мы поднялись к нему в комнату и дверь была закрыта, я начал разговор:

- Ну, для начала перестань смотреть на меня так, будто бы я тебя предал. Не представляешь, как мне тяжело сейчас. И я пришёл именно к тебе, потому что ты мой лучший друг.

- И потому, что больше тебе некуда идти, - произнес Хит. На лице его была немного тупая улыбка.

- И здесь ты прав, - согласился я. - Но есть ещё кое-что.

- Юта Энн?! - произнес Хит.

- Эта девушка сводит меня с ума.

- Так не только у тебя, Лес.

Хит уселся на кровать и уставился на меня.

- Таких девушек, как Юта Энн сколько не корми, а они всё равно в лес смотрят. Они хотят свободы. У них это на лбу написано - сказал я.

- Это твоя новая теория? - спросил Хит.

- Да, братец.

- Раз на лбу написано, как сразу не заметил? - не отставал от меня он.

- Просто надпись видна только в ультрафиолетовом излучении, - придумал я.

- Ах, да. Не так-то всё просто, как кажется на первый взгляд.

- Мне сейчас так плохо, Хит, - сказал я.

Не знаю почему, но именно сейчас мне яростно хотелось жаловаться на жизнь.

- Это всё из-за неё?

- Не знаю, но я хочу забыть эту девушку, - дрожащим голосом произнёс я. - С ней я начал чувствовать всё то дерьмо, отчего становится чертовски плохо и отчего на глаза наваливаются слёзы. Она никогда не станет кому-то подвластна. Она боится проиграть самой себе. Её разум говорит ей одно, но она следует зову сердца, а оно у неё каменное. Да, за камнем сидит феникс, но он не может выбраться наружу. Она сильно запуталась.

- Так почти со всеми девушками. Тебе просто надо давить до конца, посоветовал Хит.

- Но ты же знаешь, что бывает, когда зверя загоняют в угол!? - проговорил я.

- Я думаю, что всё в твоих руках, Лес.

- Прости меня, если я чем-то обидел тебя, - попытался извиниться я, хотя на самом деле это были самые хреновые извинения в мире.

- Я всегда тебя прощаю, брат.

Эти слова ещё долго крутились у меня в мыслях. Сколько тепла в них. А сколько силы они придают. Это бесценно, когда рядом есть такие люди.

ОДИННАДЦАТЬ

С каждым днём на улице становилось всё холоднее. Раньше я всегда был рад этому холоду, потому что приближалась пора, когда всё невозможное становится возможным, когда исполняются желания, когда по дому парит мандариновый аромат, когда радужные огни искрятся на Рождественском дереве, когда весь город счастлив, когда одинаково счастлив здоровый и больной, богатый и бедный, когда все вокруг греют тебя счастливыми улыбками, когда ночь становится длиннее, чтобы создать уют и объединить людей в их домах, но сейчас было совсем не до этого. За последний месяц осталось не так много ярких воспоминаний, о которых можно было бы рассказать. Я перестал гоняться за Ютой Энн. Мы обменивались только лишь дружескими жестами и говорили больше про учебу. Я не доставал её вопросами о смысле жизни, а она больше не плакалась мне в свитер. Не скажу, что соскучился по всему этому, потому что я и так был сыт по горло. Когда я, Хит и Алана собирались гулять, мы звали Юту Энн с собой, так из чувства вежливости, но она всё время была занята и где-то пропадала. И знаете, меня перестало преследовать чувство вины перед ней. Я перестал переживать за неё и, кажется, я отпустил надежду когда-нибудь стать для неё вселенной. На самом деле, мне было очень тяжело всё это время, но Хит и Алана помогали мне отвлечься. А еще я пересел на переднюю парту, чтобы не видеть Юту Энн. Уроки литературы согревали мою душу слегка морозными зимними вечерами, за что огромная благодарность мистеру Хамиду Али.

В это предрождественское утро я проснулся раньше всех и сразу почувствовал этот манящий запах, которым было наполнено всё вокруг. Вы не угадали, это запах каникул. И скажу, что только лишь самый заядлый в глубине души лентяй может его почувствовать. Школа порядком надоела и мне, и Хиту, в ком я был более чем уверен. В доме стояла мертвая тишина. И это было совсем не удивительно, потому что на часах было шесть часов утра. Сработал "закон Мёрфи", так называемый "закон подлости". Ведь я ни за что бы в жизни не проснулся сам, да ещё и в шесть утра в обычный школьный день. С этим мне пришлось смириться. Единственное, что в моих силах, так это заставить этот закон работать на меня. И раз мне предоставляется столько лишнего времени, то почему бы хоть раз не использовать его с пользой. Пока я умывался, в моей голове медленно прокручивался план действий на сегодняшний день. Обязательными пунктами было: сходить к Хиту, забрать Алану и всем вместе отправится на школьную рождественскую вечеринку. На самом деле, мне очень хотелось позвать Юту Энн, но я совсем не был уверен, в каких отношениях мы сейчас с ней находились. Да и не исключено, что она сама придёт. Всё-таки собирается вся школьная параллель. Последнее время мы виделись только в школе, и основной темой для разговора была математика. Я просто не знал, да и не хотел говорить с ней о чём-либо другом. Она тоже пыталась отстраниться от меня, но её выдавали глаза. Каждый раз Юта смотрела на меня своими большими зелёными глазами и мило улыбалась. Юта Энн стала намного спокойнее, чем была раньше. Возможно, она сумела выкарабкаться из лабиринта вечных страданий, а может, это было вовсе затишье перед страшной бурей, которая только набирала мощь, чтобы обрушиться со страшной силой.

С настроением всё было в порядке. Осталось только придумать, чем занять себя в ближайшие часы. До школьной вечеринки осталось ещё куча времени. Недолго думая, я поддался мимолётной мысли, возникшей у меня в голове, и схватился за велосипед. На улице было прохладно, поэтому поверх футболки я надел серую ветровку. Я ехал с еле открытыми глазами, впитывая в себя всю энергию солнечных лучей, которые светили мне прямо в лицо. Все время забываю про очки. Однажды мне надоест щуриться, и я всё-таки буду их надевать. Медленно, но верно, я направлялся к тому самому озеру в центре города, где я Хит и Алана впервые пошли гулять вместе. Не знаю почему, но атмосфера именно в этом месте была для меня самой подходящей. Там я не чувствовал на себе никакого давления, лишь полное расслабление. И сейчас я имею в виду моральное расслабление, которое намного важнее физического. От физической усталости лекарство уже придумано - сон. Куда сложнее восстановить моральное состояние.

За пять минут до точки назначения я даже и не подозревал, что мой моральный настрой может резко измениться. И как мне показалось в лучшую сторону. Подъезжая к тому самому полуострову у озера, я заметил, как две чьи-то очень знакомые хрупкие ножки, шатались туда-сюда, нависая над водой. Переливающиеся на солнце каштановые волосы безобразно свисали, закрывая до боли знакомое лицо Юты Энн. Её рука изредка повторяла одно и то же движение, бросая крошки хлеба лебедям, плавно кружившимся по воде. Я незаметно подкрался и уселся рядом, ничего не говоря ей. Она даже не обратила внимания, а просто продолжала и дальше кормить, по всей видимости, жутко голодных лебедей. Кстати, повсюду были знаки "Кормить лебедей запрещено", но это же сама Юта Энн Смит. Слова "запрет" в её жизни не существовало никогда. Через минуту она повернула голову ко мне и без всякого удивления недовольно спросила: