Литмир - Электронная Библиотека

И увидела. Замерла, не в силах пошевелиться. Мужчина и женщина предавались... Как бы это сказать... Вседозволенности...

И хотя лиц обоих рассмотреть не удалось, и я приблизительно понимала, что к чему... Со стороны выглядело не очень.

Матушка говорила, что очаровать мужа можно лишь так, даря взаимные ласки, ублажая его и научившись получать удовольствие самой. Но сейчас, увидев пару вот так, мне казалось это действо мерзким.

Меня вдруг увидели. Мужчина разорвал слияние с той женщиной, которая была под ним с закинутыми на его плечи ногами.

- Теперь твоя очередь, - он сделал движение головой в приглашающем жесте.

Вот это и стало для меня кошмаром, от которого я проснулась.

Сон убегал, будто песок сквозь пальцы. И хоть во сне я всех видела, запомнить лица я не смогла. И сейчас уже всё подёрнулось дымкой. Я сжалась в комочек. Смогу ли я переступить через себя?

О великой любви я не смела даже мечтать. Не к этому меня готовили. Но чем ближе замужество, тем страшнее тот миг, когда придётся лечь под супруга. Как сильно я могу узнать его за то недолгое время, что осталось до союза? При этом я даже не сделала выбора.

"Не можешь изменить ситуацию - измени своё отношение к ней," - говорит моя матушка.

Постаралась отринуть все мысли и просто заснуть. Удалось не сразу.

А оказалась я там, где меньше всего хотела.

Вновь в этом сне. Только обнажённая женщина была уже другой под ним. И хоть лица его не видела, но знала - тот самый мужчина. Тот же полумрак. Те же резкие движения.

Чуть другие стоны. А потом он и эту выгнал.

Сам же отвернулся к стене. Сейчас мне уже было без разницы, никаких чувств не одолевало. Просто молча наблюдала каменным изваянием. И уже собиралась выйти из сна, как увидела, что женщина взяла нож, спрятала в полы своей одежды и направилась в сторону любовника. Нож блеснул в её руке. И мне бы промолчать. Может, он вполне заслужил такой расправы. Но я не могла так поступить. Не удар в спину!

"Нож!" - выкрикнула мысленно, выдавая себя, когда женщина занесла тот для удара.

Мужчина обернулся. Удар блокировал. А женщину вдруг отбросило к другой стене. Казалось, что сейчас он её убьёт. И я дальше точно не хотела смотреть. Вот только не смогла выйти из сна, продолжая его видеть, пусть и не во всех деталях. Женщина сползла по стене. Что он говорил, я не слышала. Женщина встала, скривившись, с полу, подобрала нож, валявшийся рядом и бочком вышла. Вот только когда проходила мимо меня нож опустился резко мне на лицо.

И от этого ужаса я проснулась.

Ощупала лицо. Вроде бы порядок. Да и ничего не болит. Вот только сердце готово из груди выскочить. Что это было? На сон это вовсе не похоже. Неужели я подключилась к своему изображению сама того не желая? А предупреждение? Этот мужчина его слышал?

Раз у него мой портрет, значит, один из женихов. Который только? А хочу ли я это знать? Ведь то, что видела - мне по душе не пришлось. Я не собираюсь делить своего мужа с другими женщинами. Смогу ли удержать подле себя? Ведь понятие верности во многих странах требуется лишь от жены, как понимаю, это из-за возможности выносить и родить. Муж должен быть уверен, что все дети - его, в то время как сам природой для этого не создан. И может на сторону ходить.

Я вздохнула, закрывая глаза и стараясь совладать с эмоциями. У меня всё получится. Нужно лишь очаровать мужа. Как? Матушка считает, что в постели.

Как она рассказывала, у отца тоже были другие. Она и пользовалась своим даром, дабы подглядеть, что он в постели с ними вытворяет, дабы быть не хуже, а может, и лучше. Смогу ли вот так проникать да наблюдать? Просто смотреть? Как матушка так хладнокровно смогла видеть отца с другими? Знать, что он принадлежит им, а потом касается этими же руками, телом и своим мужским достоинством тебя.

Меня стошнило. Благо, успела горшок какой-то подсунуть.

Отринуть чувства! Оставить лишь холодный разум. Той женщине нравилось слияние. Значит, бояться его не стоит. Но чем же он ей не угодил, что она попыталась его убить? Неужели ненавидит и при этом идёт на такую тесную связь? Пытается отомстить таким образом, подобраться поближе к жертве? А почувствовала ли она что-то, почему испортила портрет? И кто этот жених? Я узнаю лишь в двух случаях: увижу эту любовницу или жених предъявит повреждённый портрет. И что тогда? Как это знание повлияет на мой выбор?

Вздохнула. Не знаю. Не хочу об этом пока думать. Никто никого этой ночью не убил, вот и славненько.

Пожалуй, пойду пройдусь.

Я достала простую сорочку, сарафан, вплела в волосы ленту. Волосы пришлось сложить вдвое. Не хочу привлекать внимания длинной косой. А так хоть немного кажется толстой, пусть и коротковатой.

На небосклоне начало светать. Солнышко окрасило кромку леса в золотистые тона. Красиво. Скоро совсем встанет.

Спустилась в стряпчую и взяла корзину с лучшей репой царства. Попробую продать. Отец не обрадуется, ведь репу любит, но, буду надеяться, что пока он встанет, я уже вернусь.

Вышла Зорька навстречу.

- Здравствуй, Русана. Куда путь держишь?

- Да вот, хочу попытать счастья на рынке.

- Репой? - усмехнулась она. - Да кому она нужна.

- А чем же?

- Вот, возьми сорочинское пшено*. В наших краях редкость.

А я отметила, что хитра девица, ох хитра. Отец любит репу да не жалует сорочинское пшено. А вот хинийцы* дарили батюшке. Не откажешь же послам принять их дар. А куда девать? Так найдём, кому продать, только тихонечко, дабы хинийцы не углядели.

Я поблагодарила помощницу да отправилась грузить мешок с зерном на телегу. А для прикрытия ещё настоящего пшена навалила.

Извозчик не удивился, а может, не признал во мне царевну.

- Новенькая? А раньше торг вела? - спросил дедок. - Как звать?

- Руся, - представилась сокращённо. - Нет, впервые.

- Ничего сложного здесь нет, - сказал он, трогая поводья. Лошадка тронулась с места. - Выкрикиваешь название своего товара, расхваливая его. А как подходит кто, уже не кричишь, просто отвечаешь на вопросы покупателя, не забывая нахваливать. Поняла?

- Да, дедушка. Попробую.

На рынке в такую рань яблоку негде было упасть. Пришлось вставать у самого краю. Дедушка помог мне спустить мешки с телеги да уехал. Я немного растерялась. Каждый перекрикивал другого, расхваливая товар, а у меня и голос-то пропал. Похоже, надо почаще выходить в люди. Развернула мешки с меркой, пытаясь совладать с собою.

Вздохнула глубоко и закричала:

- Пшено, лучшее на Руси пшено! Сорочинское пшено! - и так зычно вышло, что все остальные вдруг замолчали, чем я и воспользовалась: - Одна мерка на пробу задарма, при покупке от двух!

Тут же ко мне выстроилась очередь, а местные торговцы ожили и старались заглушить меня. А я уж замолчала, отпуская товар первому покупателю.

- Сколько берёшь, девица, за одну мерку пшена? - спросил первый покупатель, мужчина в плаще с капюшоном, скрывающем его лицо. Выговор у него, правда, не местный был. Иноземец? А где ж тогда нашему языку научился?

- Одну ногату*, - назвала цену.

- А мерку на пробу?

- Да, дам одну лишнюю. Сколько хотите?

- Десять.

- А какое пшено? Обычное или сорочинское? - решила уточнить, а то вдруг не то насыплю.

- Обычное.

- Хорошо. Есть куда насыпать?

Мне протянули холщовый мешок. Странный такой, с рунами. И мне бы насторожиться, зачем простому покупателю мешок для еды с магическими письменами, да прочитать их. Так нет, стала просто отмерять сорочинское пшено. Отмерив положенное, удивилась, что дно даже на половину не заполнилось, в то время, как у меня полмешка как не бывало. Покупатель, правда, ни слова не сказал, просто отсчитал три куны*.

- А у меня сдачи нет, - возразила я. - Тогда с вас две куны, - и третью шкурку просто не взяла. Заметила на руке у покупателя рисунок скорпия*. Сарацин?

В ответ послышалось сарацинское ругательство. И чем он не доволен? Я ведь ему цену сбавила. И на меня накинули тот самый мешок с рунами. Сработал оберег. И мешок просто вспыхнул ярким пламенем, не причиняя мне вреда. Да осыпался прахом. Я же как завороженная глядела на сие действо, не в силах пошевелиться.

3
{"b":"577985","o":1}