Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Зато косвенных указаний на это вполне достаточно.

Мы знаем, в частности, что впоследствии Франциск Гранвейгский обладал многими поразительными способностями, которые не были присущи ему в юности. Известны случаи, когда он безошибочно предсказывал засухи, ураганы, наводнения, исходы войн и смерть владык. Он обладал и способностью исцелять простым наложением рук, но пользовался этим даром крайне редко. Он, как считали его современники, понимал мысли других людей как свои собственные, а когда случалось ему говорить перед большой толпой, собравшейся на очередную казнь колдунов и ведьм, то негромкий голос его отчетливо слышали все присутствующие, хотя обычному человеку пришлось бы для достижения того же эффекта кричать - так много собирал он народа на эти казни. Он мог месяцами обходиться без сна и, как утверждали, не есть ничего по несколько недель подряд. Все это позволяет с уверенностью говорить, что за то время, которое не сохранилось в памяти у Франциска, он получил изрядное количество субстанции пси, которая одна и может объяснить появление у бывшего монаха столь необычных способностей. Нам известен лишь один способ, которым он мог воспользоваться для получения пси - убийство. Так что, по всей видимости, убийства в окрестностях Аргвиля в тот период лежат преимущественно на его совести.

Но сам он либо ничего не помнил, либо заставил себя позабыть обо всем. Лишь одно воспоминание осталось у него от того времени, и лишь оно одно мучило его до самой смерти. Но связано оно было не с каким-то одним определенным событием. Скорее, это воспоминание было синтезом многих отдельных событий, и здесь уместнее было бы говорить о некоем знании, приобретенном Франциском в тот период. Умело сконструированном знании об изначальной греховности человеческой природы, о подлости и грязи, о трусости и эгоизме, животной похотливости и глупости, которые будто бы присущи любому человеческому существу от природы. За эти скрытые от нас месяцы он сумел каким-то образом усвоить все это, он успел проникнуться презрением и ненавистью ко всему роду человеческому, так что доброта и терпимость, жалость и сострадание, казалось, навсегда покинули его душу. За это сравнительно короткое время его сумели превратить в страшное чудовище, которому чуждо и ненавистно почти все человеческое. И самое страшное состояло в том, что это чудовище обладало способностями, далеко превосходившими способности отдельного человека. И неизвестно, что случилось бы с Франциском и с человечеством, презираемым им, если бы не одно событие, круто изменившее его отношение к происходящему.

Это случилось зимой, в один из тех редких холодных дней, когда Аргвиль ненадолго покрывался снегом, и жители его старались пореже покидать свои жилища, чтобы не схватить ненароком губительную простуду. Как удалось установить, Франциск и Мария по-прежнему жили в том же самом доме, причем монах скрыл от окружающих - благо в городке было теперь много новых людей, и это оказалось нетрудно - свое прошлое и свое происхождение. Никто из прежних жителей, наверное, не признал бы в нем одного из монахов из теперь разграбленного и частично сгоревшего монастыря, потому что и внешне Франциск сильно изменился. Он взял себе вымышленное имя, и вскоре после его выздоровления, в конце августа, они с Марией обвенчались. Есть указания на то, что на первом этаже Франциск оборудовал столярную мастерскую и выполнял кое-какие работы по заказам горожан. Заказов, правда, было немного, и жили молодые в основном на наследство, доставшееся Марии от матери. Хотя, разумеется, покойная не могла быть матерью Марии. Однако, не зная ничего о том, когда Мария появилась в ее доме и как сумела вступить во владение наследством, мы не станем заниматься спекуляциями по этому вопросу. На наш взгляд, ее способность контролировать поступки других людей в достаточной степени все объясняет.

Так вот, однажды, спустившись к нему в мастерскую, та, что называла себя Марией, сказала Франциску:

- Случилась беда, монах. Случилась страшная беда.

Она могла бы и не говорить ничего - Франциск и так уже несколько дней чувствовал, что с его любимой происходит что-то страшное, потому что обладал он уже способностью без слов общаться с ней на расстоянии и понимать некоторые из ее мыслей. Но что же именно происходило с ней, он пока осознать не мог. Он отложил в сторону молоток и стамеску, выпрямился, подошел к Марии и обнял ее за плечи. Но она неожиданно отбросила его руки в стороны, отстранилась и отступила назад, к двери. И таким холодом вдруг повеяло от нее, что Франциск, пораженный, застыл без движения. Наверное, это и был момент его побуждения, момент обретения Франциском собственной воли, не подчиненной Марии.

- Не надо, монах, - холодно и как-то злобно сказал она. - Не надо.

- Но почему?

- Почему? Да потому, что случилась страшная вещь. Случилось то, чего не должно было случиться. Я слишком вжилась в это тело, монах, и потеряла бдительность. И теперь... Теперь у нас будет ребенок.

- Ребенок? - спросил он. И не сказал больше ни слова. Он и сам, наверное, не понял, что же за чувства родились в его душе. Но Мария - она поняла. Она-то поняла все сразу.

- Замолчи, глупец! - закричала она, хотя он и так молчал. - Замолчи!

Он отшатнулся, как от удара, потому что лицо ее вдруг сделалось страшным. Не таким, каким могло быть в гневе лицо его любимой. Не человеческим лицом. Нет - лицом чудовища, лицом чего-то такого, для чего в человеческом языке даже названия не существует.

- Глупец! - снова закричала она. - Неужели ты так же глуп и ничтожен, как и все остальные люди? Неужели и ты, уподобившись животному, только и способен, что продолжить свой род?

- Но что в этом плохого? - он с трудом собрал силы, чтобы выдохнуть этот вопрос.

- Что? Да то, что часть нашего пси - и твоего, и моего - перейдет теперь к этому ребенку. И если ребенок останется жить, то нам с тобой - ты слышишь, глупец?! - нам с тобой никогда уже не стать всемогущими! В который уже раз пытаюсь я сотворить бога из человека, и всякий раз настает момент, когда он сам отказывается от божественной силы! Неужели же и ты, монах, ты, который в прежней своей жизни отказался от всего во имя своего Бога, теперь откажешься от божественности во имя продолжения рода?

10
{"b":"57798","o":1}