— Куда вы подрали?! — кричал им вслед, махая руками, какой-то мужчина.

Это были старший стрелочник Богатырев и его помощницы К. и Ш.

Вокруг еще пуще засвистело, защелкало. Крупный осколок ударился о рельс совсем рядом и пробил его насквозь ниже яблока. Рельс зазвенел мелодично и протяжно. Первым движением Цыбулько было вскочить. Но он сдержал себя. В то же время очень потянуло оглядеться, узнать, что творится.

За семьдесят или пятьдесят метров стремительно разгоралось яркое зарево. Казалось, оно приближается. Вглядевшись, Цыбулько увидел, что, действительно, огонь движется по земле к нему. Оставаться на месте было невозможно, а поднять голову нельзя: так и колотило кругом.

Что же делать? Молодому инженеру казалось, что прошло уже полчаса, если не больше, а между тем протекли только секунды. Вдруг Цыбулько заметил человека в наркомвнудельской форме, но без фуражки. Он бесстрашно бежал через пути, нырнул под вагон и исчез. Потом вновь появился, уже у паровозов, видимо, разыскивая машинистов. Значит, можно ходить по путям! Цыбулько, преодолевая страх, поднялся и пополз по канаве туда же, к тупичкам парка «Добро». Добравшись до ближайшего паровоза (это оказался ФД), спрятался за ним от осколков. Окликнул бригаду. Из будки никто не ответил. Военный тоже куда-то исчез. А взрывы все нарастали, и огонь ползком по земле подбирался к новым жертвам.

Цыбулько вскарабкался на паровоз. Машина стояла под парами, а бригады не было. Но Цыбулько решил действовать на свой риск.

У этого невысокого сухощавого человека с тонким, но в то же время волевым профилем и удивительно живыми светлокарими глазами жизненный опыт был гораздо больше, чем позволяла предположить его моложавая внешность. Бывший беспризорник, он много видел, испытал и успел овладеть несколькими специальностями: краснодеревца, слесаря, кочегара, помощника машиниста. Три последние пригодились ему в эту ночь. Но Цыбулько приходилось ездить только на паровозах старых систем, и сложное управление ФД было ему совершенно незнакомо. В первые секунды он растерялся от обилия разнообразной арматуры в будке, но понемногу, однако, разобрался... Насос качает! Воздух есть! Больше всего доставил хлопот пневматический реверс. Но когда Цыбулько управился с ним и, открыв регулятор, увидел, что паровоз двинулся (только увидел, так как ни шипения пара, ни гула колес не было слышно — так грохотало кругом), радость охватила молодого инженера, и вот тут-то он окончательно разделался со страхом.

Он теперь был вооружен для борьбы со стихией!

Подведя ФД к ближайшим цистернам, Цыбулько смело соскочил и сцепил их с паровозом. Затем сам перевел стрелку и увел в безопасное место сорок или пятьдесят огромных светложелтых резервуаров с черными квадратами, наполненных драгоценным авиационным бензином.

Возвращаясь обратно, уже по другому пути, Цыбулько заметил в небе самолеты. Это были наши. Они кружились над огромным пожарищем, патрулируя вокруг него и не давая врагу вновь воспользоваться огненным ориентиром.

Пламя бушевало во всю. Где-то подальше, за станцией, оно полыхало всеми цветами: голубым, красным, зеленым, и оттуда время от времени вылетали, рассыпаясь в багровом небе разноцветными брызгами, сигнальные ракеты. Густой черный дым навис над узлом и медленно полз к озеру и городу. Продолжали шумно взрываться отдельные цистерны в зоне огня.

Где-то в стороне рвались снаряды, летели осколки, куски исковерканных шпал, рельсов, швеллеров. Паровоз то и дело вздрагивал от ударов.

Вдруг Цыбулько окликнул женский голос. Он обернулся. Девушка в красной шапке дежурного по станции, уцепившись за поручни, стояла на лесенке паровоза и кричала ему:

— Раненых надо вывезти!

— Где они?

— Вон, два состава!

Цыбулько направил паровоз по ее указанию. Составы с ранеными (классный и теплушечный) стояли совсем близко от горящих и рвущихся вагонов.

Прицепив классный состав, Цыбулько повел его на главный Н-ский путь к мосту. Вернувшись, взял второй состав с легко ранеными. Кое-кто из них, успев выбраться из теплушек, уже полз к болоту. Секретарь комсомольского комитета Марина Старосельская, голубоглазая весовщица Катя Андреева, Лиза Архипова и другие дружинницы-санитарки, забыв об опасности, самоотверженно оказывали им помощь, перевязывали новые ранения, возвращали в поезд, а некоторых уже успели отправить в город на подводах. Цыбулько со своей помощницей увез и этот состав. Девушка сразу после этого куда-то исчезла, и Цыбулько так и не успел узнать ее имени.

В это время на паровозе отказал инжектор. Вновь пришлось пустить в ход всю смекалку и слесарный опыт. Удалось! Паровоз опять двинулся, и Цыбулько отвез в безопасное место еще много вагонов и цистерн. Массовые взрывы между тем уже прекратились, изредка хлопали лишь одиночные выстрелы.

Проездив на паровозе до рассвета, сжегши в огне этой бурной ночи двухсуточную усталость, Цыбулько вновь направился к себе в вагонный цех, чтобы узнать, что делается там. Повреждений в цехе не было, но работы по сверхсрочному ремонту, естественно, оказалось необъятное количество, и Цыбулько, забыв об отдыхе, с головой в нее окунулся. В общей сложности он проработал, не спав, четверо суток! Когда после этого инженер, уже окончательно обессиленный, дотащился домой и повалился на кровать, сон поглотил его мгновенно, как темный омут, и он проспал тридцать часов. Но, засыпая, Цыбулько чувствовал себя удовлетворенным: он сделал все, что мог, и так же самоотверженно, преданно работал весь коллектив узла, вся его родная большая семья.

Александра Михайловича Бубнова новый налет застал в политотделе на совещании. Выбежав оттуда вместе с начальником политотдела Кудрявцевым и другими, он увидел дым над депо. Сердце так и заколотилось. Неужели то, чего он так боялся, стряслось? Не доглядели! Заблагодушествовались! Мимо ушей пропустили указания партии, многократные призывы газет! Но сейчас уже не время было пререкаться с кем бы то ни было. Надо спасать узел! И Бубнов опрометью побежал к переезду.

Несколько станционных работников спешили оттуда навстречу. Крупный сорокалетний человек в военной форме, бывший наркомвнуделец Сергей Железнов, налетев на Буйнова, схватил его за руки и закричал словно его собственными словами:

— Вот! Дождались! Сколько кричали об этом?! Машинистов давайте! Надо составы растаскивать.

Вблизи, у веерного депо, стояло несколько паровозов. Но машинисты все разошлись по квартирам. Что делать? Оглянувшись, Бубнов увидел бегущего к нему мешковатого и близорукого человека в круглых очках, в форме «истребителя», с винтовкой на ремне и противогазом через плечо. Это был слесарь Иван Богданов, коммунист, ушедший добровольцем в истребительный батальон. За ним бежал стройный синеглазый человек в такой же форме, тоже с винтовкой, Александр Дашкевич, работавший до войны директором магазина.

Они отдыхали в батальоне после занятий, когда началась тревога и над путями поднялся густой дым. Все бойцы бросились узкой тропинкой, огибающей озеро, к узлу. Богданов и Дашкевич опередили других.

— Цепочкой бегите, не кучей! — кричал им вслед командир.

Бубнов вспомнил, что Богданов ездил раньше помощником машиниста.

— Выручай, Ваня! — крикнул он.

— Как? Что надо делать?

— Вон паровоз, а машинистов нету. Веди. Надо растаскивать составы.

— Александр Михалыч! У меня же правов нет...

— Какие тут права! Ездил помощником? Ну и давай! Садись!

Раздумывать было некогда. Богданов бросился к паровозу. Следом за ним влез в будку Дашкевич, который вообще никогда еще в жизни не бывал на паровозе. Поставив в угол винтовки, оба принялись за дело.

— Ты, Саша, только за водичкой приглядывай, по стеклу, вот здесь, и топливо помаленьку подкладывай... — торопливо объяснял товарищу Богданов.

Он тронул регулятор. Пар есть. Можно ехать. Двинул машину. Вдруг за поручни схватились чьи-то руки. Показалось изумленное лицо машиниста-инструктора Данилова. Он только что прибежал из дому, задохся от бега.